Но «святые» гости были достойной парой церкви в своем упрямстве. В тот же самый час, когда у Амадеуса в Риме было его видение, в Палермо, на Сицилии, произошло другое чудо. Таинственным образом нарисованное изображение семи духов было столь же таинственно выкопано из земли из-под руин одной древней часовни. Те же самые семь таинственных имен, которые в тот час открылись Амадеусу, обнаружились и на рисунке, где они были написаны «под портретом каждого ангела»,[221] – сообщает хроникер.

Какие бы чувства не испытывали в наш век неверия по этому поводу великие и ученые руководители различных психических и телепатических обществ, но папа Сикст IV был глубоко поражен этим совпадением. Он верил в Амадеуса столь же безоговорочно, как м-р Бруденель верит в абиссинского пророка, «герр Паулюса».[222] Но это никоим образом не было всего лишь «совпадением», случившимся в этот день. Святая римская и апостольская церковь была построена на подобных чудесах, и продолжает и сегодня стоять на них, как на скале Истины; ибо Бог всегда посылал ей своевременные чудеса.[223] Таким образом, когда в тот же самый день было также открыто в Пизе древнее пророчество, написанное на архаической латыни, и связанное как с находкой на Сицилии, так и с откровением, – это произвело глубочайшее потрясение среди верующих людей. Смотрите, пророчество предвещало возрождение культа «планетарного ангела» в этот период. А также, что во время правления папы Клемента VII будет воздвигнут собор св. Франца Паулского на месте маленькой разрушенной часовни. «Это событие случилось, как и было предсказано», – хвастается де Мирвиль, забывая, что церковь на самом деле сама выполнила это предсказание, следуя содержащемуся в нем распоряжению. Но все же оно и по сей день именуется «пророчеством».

Но лишь в XVI веке церковь, наконец, согласилась уступить в некоторых вопросах требованиям своих «высокорожденных» небесных просителей.

Хотя в то время вряд ли в Италии была хотя одна церковь или часовня, в которой бы не находилась копия таинственного изображения в виде рисунка или мозаики, и на самом деле в 1516 году был воздвигнут и отделан прекрасный «храм семи духов» невдалеке от разрушенной часовни в Палермо, – и все же «ангелы» не были удовлетворены. Говоря словами летописца: «блаженные духи не были довольны одной лишь Сицилией и тайными молитвами. Они хотели всеобщего поклонения и того, чтобы их всенародно признал весь католический мир».

По всей видимости, небесные обитатели так же не совсем свободны от амбиций и тщеславия нашего материального плана! Поэтому амбициозные «ректоры» задумали получить то, чего они захотели.

Другой пророк (в анналах римской церкви), Антонио Дуки, был назначен священником в этот «храм семи духов» в Палермо. Примерно в то же самое время он начал видеть такие же блаженные видения, как и Амадеус. Архангелы снова убеждали через него пап признать их и установить регулярное и всеобщее поклонение их собственным именам, точно так же, как это было перед скандалом с епископом Адальбертом. Они настаивали на том, чтобы был построен специальный храм для них одних, и они хотели, чтобы он был на древнем месте знаменитых терм Диоклетиана. Согласно традиции, на возведение этих терм были осуждены 40.000 христиан и 10.000 мучеников, которым помогали в этой работе такие знаменитые «святые», как Марцелл и Трасо. Однако с тех пор, как утверждается в булле LV папы Пия IV, «это логово остается прибежищем для наиболее нечестивых обычаев и демонических (магических?) ритуалов».

Но, как это следует из различных документов, все пошло вовсе не так гладко, как того хотелось бы «блаженным духам», и для бедного Дуки наступили тяжелые времена. Невзирая на сильную протекцию семьи Колонна, которая использовала все свое влияние на папу Павла III, и на личную просьбу Маргариты Австрийской, дочери Карла V, «семь ангелов» не могли быть удовлетворены по тем же самым таинственным (а для нас прекрасно известным) причинам, хотя они и были умилостивлены и прославлены различными другими способами. Однако за десять лет до того, а именно в 1551 году, папа Юлий III повелел произвести предварительное очищение терм, и была построена первая церковь, носящая имя «св. Марии ангелов». Но «блаженные троны», чувствуя недовольство по отношению к ним, развязали войну, в ходе которой этот храм был разграблен и разрушен, как если бы они были не благословенными архангелами, а злобными каббалистическими призраками.

После этого они продолжали являться пророкам и святым, с еще большей частотой, чем до того, и даже еще более громко и настоятельно требовать особого места для поклонения. Они требовали восстановления на том же самом месте (на месте терм) храма, который назывался бы «Церковью семи ангелов».

Но здесь возникли те же самые трудности, что и раньше. Для пап было бы смертельно произнести первоначальные названия демонических имен, то есть, языческих богов, и ввести их в церковную службу. «Таинственные имена» семи ангелов не могли быть показаны открыто. Совершенно верно, что когда было обнаружено древнее «таинственное» изображение с семью именами на нем, эти имена широко использовались в церковной службе. Но в период Ренессанса папа Клемент XI приказал подготовить специальный отчет о том, как они расположены на этом изображении. Эта деликатная миссия была возложена на знаменитого астронома той эпохи, иезуита Джозефа Бианчини. Результат, к которому привело это расследование, был столь же неожиданным, сколь и фатальным для тех, кто поклонялся семи сабейским богам; папа, хоть и распорядился сохранить это изображение, приказал тщательно стереть семь имен ангелов. И «хотя эти имена являются традиционными», и «не имеют ничего общего», и «сильно отличаются от имен, использовавшихся Адальбертом» (магом-епископом из Магдебурга), как хитроумно добавляет летописец, все же даже одно их упоминание было запрещено святой римской церковью.

Так обстояли дела с 1527 по 1561 год; священник пытался удовлетворить приказания своих семерых «руководителей», – церковь боялась принять даже халдейские заменители «таинственных имен», так как они были чересчур «осквернены магическими практиками». Однако нам не говорят, почему таинственные имена, которые всегда были куда менее известны, чем их заменители, не должны были быть оглашены, если священные «троны» пользовались хотя бы малейшим доверием. Но, оно должно было быть на самом деле весьма «малым», поскольку можно проследить, что «семь архангелов» требуют своего восстановления в правах в течение тридцати четырех лет и положительно отказываются называться какими бы то ни было иными именами, а церковь, тем не менее, остается глухой к их пожеланиям. Оккультисты не скрывают причины, по которой они отказываются использовать их: они являются опасно магическими. Но почему должна опасаться их церковь? Разве не говорили апостолы, и особенно Петр, что «все связи земные плетутся на небесах», и разве им не была дана власть надо всеми демонами, известными и неизвестными? И, тем не менее, некоторые из таинственных имен могут быть все же обнаружены вместе с их заменителями в старых католических требниках, напечатанных в 1563 году. Один из них хранится в библиотеке Барберини, и запрещенные подлинные сабейские имена зловеще мелькают в нем то тут, то там.

«Боги» в очередной раз потеряли терпение. Действуя поистине в духе Иеговы со своими «строптивыми» почитателями, они наслали бедствие. Ужасная эпидемия наваждения и умопомрачения вспыхнула в 1553 году, «когда весь Рим был одержим дьяволом», – говорит де Мирвиль (не уточняя, попало ли в это число и духовенство). Тогда только осуществилось желание Дуки. Семь его вдохновителей были призваны их собственными именами, и «эпидемия прекратилась как по волшебству, и священные создания», – добавляет летописец, – «еще раз доказали при помощи божественных сил, которыми они обладают, что они не имеют ничего общего с одноименными демонами», – то есть, с халдейскими богами.[224]