Николай Николаевич улыбался, слушал, издавая время от времени подобающие междометия и терпеливо ждал, когда Нджала перейдёт к делу. Формально являясь руководителем торговой делегации, Николай Николаевич имел весьма скромные познания в торговле и весьма обширные – в области вооружений. А Нджале требовалось оружие – вроде новейших зенитно-ракетных комплексов и тактических ядерных боеприпасов.

Нджала как раз находился в состоянии хорошо продуманного пограничного конфликта с соседом, страну которого собирался завоевать. В дальней перспективе планнировалось завоевание всех сопредельных стран с последующим провозглашением Федеральных Штатов Западной Африки – с собою в роли президента. В свою очередь и это было только частью ещё более амбициозного проекта, имевшего целью покорение Центральной, а впоследствие и Южной Африки – и, в конечном счёте – власть над всем континентом. И если русские будут и дальше снабжать его оружием и инструкторами, то они могут расчитывать не просто на зацепку – на постоянное базирование в Африке. В масштабах, на которые они не надеялись в самых смелых имперских мечтах.

Китайское влияние сократится до клочка земли где-нибудь в Танзании. С находящимися под русским контролем объединённой Чёрной Африкой и Ближним Востоком, и Средиземным морем, превратившимся в что-то вроде русского внутреннего моря, Россия превращается в сильнейшую мировую державу.

Николай Николаевич, слышавший всё это уже не раз, улыбнулся своей грустной русской улыбкой и заметил, что на пути к контролю над Ближним Востоком существует ещё несколько проблем. Одна из которых называется Израиль.

Израиль Нджала отмёл пренебрежительным жестом. Вот так Израиль будет сметён в море совместным ударом Объединённой Африки и Объединённой Арабской республики.

Николай Николаевич обратил внимание на то, что Объединённая Арабская республике ещё очень далека от объединения. А Чёрная Африка – ещё дальше.

– Верно, – ответил Нджала, – но помогите мне сейчас, и я сделаю всё необходимое. И через два или три года переговоры и военная сила сделают меня президентом Западно-Африканской Федерации.

– Либо покойником.

Нджала пожал плечами.

– Профессиональный риск любого африканского лидера. Но кроме необыкновенной живучести мне понадобится ваша помощь.

– Вы будете получать её в ограниченном количестве – пока не докажете, что способны осуществить ваши планы. И выполнять обещания. Последнее особенно важно.

– Разумеется, я буду выполнять. Если нет – вы можете сорвать мои планы. Мы зависим друг от друга, разве вам это не понятно?

– Да, нам это понятно. А вам? – он грустно улыбнулся, – А если в какой-то момент – скажем, оказавшись президентом этой Африканской Федерации, вы вдруг решите, что способны обойтись без нас?

– Вы недооцениваете меня. Это будет глупо и недальновидно. Мои планы накрепко завязаны на Советском Союзе. Я не из тех арабских лидеров, которым кажется, что они могут использовать Советский Союз – ничего не давая взамен.

Он сделал паузу, наклонился вперёд и тяжело посмотрел на Николая Николаевича.

– Я верю, что нас связывают общие интересы. Верю, что вы можете помочь мне обрести власть над Африкой. Верю, что вы поможете удержать эту власть. Я знаю, что не смогу обойтись без вас. И ещё я знаю, что вы не сможете обойтись без меня – если собираетесь включить Африку в сферу ваших интересов.

Николай Николаевич кивнул:

– Я внимательно выслушал вас, и ваши предложения мне нравятся, но я не уверен, что могу безоговорочно доверять вам, – он предстерегающе поднял руку, – Пожалуйста, поймите меня правильно, я не хочу показаться грубым. Сегодня люди говорят одно и они честно верят в это. Потом обстоятельства меняются и люди верят во что-то другое.

– Разумеется, никто не может предвидеть, что ждёт его в будущем. Исходить следует из того, что мы имеем сегодня. А сегодня мы имеем общность интересов. И от союза с вами я только выиграю.

– На сегодняшний день вы в союзе с англичанами.

– Временная мера. Просто продаю им нефть, пока держатся цены.

– И уран.

– К сожалению, это одно из условий сделки. Как бы то ни было, контракт заключён на три года. Как только они начнут добывать нефть в море, им вряд ли понадобится наша. В любом случае, они её не получат. И урана тоже.

Он улыбнулся, продемонстрировав большие белые зубы.

– И тогда мы ваши.

Николай Николаевич видел резон в его доводах, но всё ещё пребывал в сомнениях. Русские всегда пребывают в сомнениях, даже по отношению к самим себе. Национальный недуг – коллективная паранойя – делает их исключительными шахматистами, но в сфере дипломатии ведёт к излишним предосторожностям и обострённым реакциям.

Впрочем, у них были основания не доверять Нджале – скользкому, как свинья из лужи. Они не сомневались, что обретя власть, Нджала первым делом постарается выйти из-под их контроля, при этом не портя отношений. Нджале требовалась власть, не ограниченная чьим-либо влиянием. Это была игра, в которую русские играли и ранее – с неизменным успехом. Правда, противник им на сей раз попался тоже незаурядный, настоящий эксперт в области грязных игр.

Николай Николаевич сказал, что доложит Политбюро. Если всё пройдёт гладко, группа военных советников посетит Нджалу по его возвращении в Африку.

Ещё водка, ещё признания в вечной любви и дружбе, после чего русский убыл и Нджала с Артуром спустились выпить чай в ресторане – второй раз за всё пребывание в отеле. Полдюжины сопровождавших их бойцов Спецотдела расселись за близжайшими столиками. Ещё двое заняли места у дверей.

Нджала имел при себе чёрный чемоданчик, из тех, с которыми ходят бизнесмены.

Оживлённо болтая, вошли трое молодых людей. Оливковый цвет кожи – с равным успехом они могли быть испанцами, кубинцами, арабами и даже итальянцами. Учебники подмышкой делали всех троих похожими на студентов. Один нёс чемоданчик, похожий на тот, что был у Нджалы. Боец на входе попросил их открыть крышку. В чемоданчике оказался конверт с надписью на арабском, в конверте – тяжёлый золотой браслет, искусно выполненный в форме рук, сошедшихся в рукопожатии.

– Это для моего брата, на его совершеннолетие, – с улыбкой объяснил молодой человек.

Они собирались усесться за столик, но Нджала заметил их и предложил присоединиться к себе. Много чая, много разговоров, много смеха и через полчаса все разошлись.

Вернувшись в пентхауз, Нджала открыл чемоданчик и обнаружил браслет.

Он протянул конверт Артуру.

– Ты знаешь арабский. Что они пишут?

– «Возлюбленному брату и благодетелю, сделавшему возможным столь многое, да хранит его Аллах. Да не укоротится его тень».

– Отлично, – Нджала улыбнулся своей белозубой улыбкой, – у меня удачный день.

Работа была красивой, а Нджала любил красивую работу. Он надел браслет на правую руку и любовался им все последующие дни.

17.

Вынырнув из трёхчасового счастливого забытия, Эбботт с сожалением оставил анализ жертвы белой королевской пешки белыми в защите Пирца-Уфимцева, взял такси и вернулся.

Элис обняла его и прижалась к нему. Это не было автоматическим приветствием, скорее желанием быть вместе. Его прикосновение, его тепло успокаивали и согревали, как весеннее солнце.

– Ты так долго, я уже начинала волноваться, – Она посмотрела на него, – с тобой всё в порядке?

– Со мной – вполне.

– Что-то не так?

– Нет. Всё к лучшему в лучшем из миров.

Горечь в его голосе вызывала новые вопросы, но Элис решила не спрашивать. Было в его тоне что-то, не располагающее к расспросам.

– Я уже собиралась ужинать.

– Давай поужинаем где-нибудь.

– Где?

– Где скажешь.

– Давай, где мы ужинали всегда. Тот итальянский ресторанчик на Кенсингтон-Черч-стрит. Помнишь? Возьмём столик наверху, в углу у окна. Как тем вечером…тогда мы были там последний раз.

Он рассеянно кивнул.

– Я закажу столик. На девять?