Таким образом, кто терзает своё тело, тот терзает Самого Господа, пребывающего в основе всего. Поднимаясь всё выше и выше во всеобъемлющем единстве, Он объявляет: «Я также вечное время… Я и всепоглощающая смерть, происхождение всего грядущего» (X, 33, 34). «Я в мире плутающих, и в великолепии самых великолепных вещей» (X, 36). «Всё, что есть семя всего сущего, это – Я, о Арджуна, и нет ничего движущегося или неподвижного, что могло бы существовать без Меня» (X, 39). «Как Единое Солнце освещает землю, так и Владыка Поля озаряет всё Поле, о Бхарата» (XIII, 33).
Такова йога. Единство всех вещей: множество, видимое в Одном.
Кто же в таком случае йог?
Тот, кто, восприняв Единство, живёт в нём.
Только такой человек может быть йогом.
Снова и снова это повторяется в Йоге-шастре:
«Лишь тот, который в слиянии со Мною» (XI, 47). Никто иной не может быть назван йогом в полном значении этого слова.
Припомним сказанное: «Кто деятельно исполняет свой долг, не рассчитывая на плоды своей деятельности, тот подвижник, тот – йог, а не тот, кто без огня и без обрядов» (XI, 1).
Таким образом, не внешний вид делает человека йогом, а его деятельность без расчёта на плоды этой деятельности. И в других местах повторяются описания йога, и его свойства определены с полной ясностью. «Равновесие именуется йогой», говорится во второй Беседе: только тот, кто видит пребывающее Единство, только тот стоит на непоколебимой скале среди вечной смены преходящих явлений. Он искусен во всех деятельностях, ибо «Йога есть искусство в действиях» (II, 50). Он не испытывает влечения к предметам чувств или к деятельности, он отказывается строить планы. «Достигшим единения именуется тот, кто, отрешившись от образующей воли, не привязан ни к чувственным предметам, ни к деятельности» (VI, 4). Когда Шри Кришна желает определить совершенного йога, того, кто достиг совершенного единства, которое означает победу, он определяет его так: «Видящий подобие Единого Я во всём и через то познающий тождество всего, и приятного, и неприятного, тот считается совершенным йогом, о Арджуна!» (VI, 32). С большим старанием разрабатывается это определение йога в шестой Беседе: йог есть тот, кто «утвердился в единении» (VI, 31); «тот, кто сосредоточен лишь на Едином Я», на образе Единого, пребывающего во всех вещах, кто видит в радости и в горе лишь моменты проявления Единого, кто «свободен от всех вожделений» (VI, 18) и таким образом достигает «расторжения связи со скорбью» (VI, 23). Йог есть тот, кто «удовлетворённый Мудростью и знанием, остаётся непоколебимым, чьи чувства обузданы, для кого и ком земли, и камень, и золото – одно и то же» (VI, 8, 9).
Над всем этим необходимо размышлять, ибо в стремительном потоке земного мира человек не может видеть Единства, если он не сумеет отвлечься от множественности и смотреть на неё время от времени со стороны, «пребывая в потаённом месте сам с собою» (VI, 10). Каждый человек, желающий достигнуть сознания единства, должен выделить некоторое время для одиночества, для медитации, пока он не окрепнет настолько, чтобы медитировать постоянно и посреди вихря жизни. Это необходимое условие для успеха. Ибо пока мы ещё не сильны, а слабы, пока мы не мудры, подвержены обманам, пока мы позволяем одной вещи доставлять нам удовольствие, а другой – страдание, вместо того, чтобы во всём видеть одинаково полезный опыт. Пока всё это длится, мы должны выделить из нашего времени несколько спокойных минут в уединенном месте, где бы мы могли оставаться сами с собою, и затем, устремляя свою мысль на Единого, сознавать наше единство с Ним. Мы должны следовать за указаниями, данными Шри Кришной (VI, 10, 19), пока мы не почувствуем себя «узревшими высшее Я и достигшими „удовлетворения“ (VI, 20), пока мы не найдем „высшую радость, доступную Разуму за пределами чувств, пребывая в которой… мы не будем потрясаемы даже в самом тяжёлом горе“ (VI, 21, 22). И тогда мы будем наслаждаться „беспредельным блаженством от соприкосновения с Брахманом“ (VI, 28). И когда всё это произойдет, когда человек в действительности увидит Единое „Я“ пребывающим во всём сущем и все сущее – пребывающим в Едином Я (VI 29), тогда тот, „кто, утвердившись в единении, поклоняется Мне, пребывающему во всём, тот йог живёт во Мне, каков бы ни был его образ жизни“ (VI, 31).
Вот что значит быть истинным йогом. Он может быть писателем или купцом, воином или земледельцем, он может быть царём или государственным деятелем, философом или ещё кем-нибудь – дело не в том.
«Он живет во мне, каков бы ни был его образ жизни», если он видит единство всех вещей и все вещи видит в Боге. В этом – смысл всей йоги. Дело не в том, чем вы занимаетесь, дело в том, как вы думаете. Важна не наша внешняя деятельность, а то настроение, с которым вы относитесь к миру. Важно не то, что вы делаете, а то, каковы вы в ваших чувствах и помыслах. Вот что определяет – можете ли вы быть йогом, или нет.
В следующей главе мы рассмотрим три пути, по которым должны идти ищущие йогу. Эти три пути – путь Мудрости, путь Любви и путь Деятельности, три пути, соответствующие различным темпераментам и сливающиеся под конец в единый путь, так как Единое Я за всеми темпераментами – одно и то же. Идущий по пути мудрости называется джнани. Идущий по пути преданной любви – бхакта. Идущий по пути деятельности – карма.
Но что сказал Шри Кришна об этих людях, когда он приводил к одному выводу всё, заключающееся в шестой Беседе? Он сказал: «Йог выше аскетов, даже выше мудрецов, он выше человека действия» (VI, 46). Совершенный йог выше идущих по тому или иному отдельному пути, он выше, чем джнани, чем бхакта и карма, ибо заключает в себе все их особенности, обладает всеми их свойствами в полном равновесии, ни одним из них не больше и ни одним из них не меньше. Он научился одновременно праведно мыслить, праведно желать и праведно действовать, и потому он выше тех, которые преимущественно мудры, или исключительно преданны, или особенно деятельны. Он их всех соединяет в себе. «Поэтому будь йогом, о Арджуна» (VI, 46).
Лекция III. Методы йоги
Мы рассматривали в прошлой беседе природу йоги, а также средства для достижения её. Как достигнуть йоги? Изучая её суть, мы убедились, что суть эта состоит в осуществлении единства. Истинный йог стоит на незыблемой скале, и из сознания единства исходит всё его действие.
А так как этот устойчивый центр, это равновесие достигается с величайшим трудом, не удивительно, что первой мыслью Арджуны было сознание великой трудности такого равновесия. Ему казалось невозможным оставаться спокойным среди вихря жизни, и отсюда его вопрос, который задаётся, по-видимому, всеми ищущими. И каждый из них испытывает одно и то же горькое чувство, что именно перед ним становится эта трудность, только его путь так тяжел, что он тяжелее всех других путей. «Для этой йоги, которая, по твоим словам, достигается душевным равновесием, о Мадхусудана, я не вижу прочного основания ввиду тревожности ума, ибо ум воистину беспокоен, о Кришна, он бурный, упорный и трудно сдерживаемый. Мне думается, его так же трудно обуздать, как трудно сдержать ветер» (VI, 33, 34). Ответ следует немедленно: «Без сомнения, о мощно вооруженный, ум беспокоен и его трудно обуздать. Но его можно покорить постоянным упражнением и бесстрастием. Йога трудно достигается, думается Мне, человеком, который не овладел своим Я, но кто покорился высшему Я, тот без труда достигает её верно направленной энергией» (II, 35, 36). Это постоянно повторяемый ответ Учителя йоги на постоянно повторяющиеся сомнения ученика. Каждый из нас знает, до чего трудно подчинить ум, как трудно его сдержать. Чем больше мы стараемся обуздать его, тем более неудержимым кажется он в своих вечных переменах. И всё же Господь йоги объявляет, что возможно достигнуть внутреннего равновесия, и Он даёт два указания: постоянное упражнение и бесстрастие. Вы помните, что Он дает такой совет: «Сколько бы раз тревожный и непостоянный ум ни рассеивался, обуздывай его каждый раз и подчиняй его своему Я» (VI, 26). В этом и состоит постоянное упражнение, и без этого невозможно равновесие; и это естественно, ибо в течение многих тысячелетий ум привык разбегаться по всем направлениям. И эта беспокойная деятельность ума будет служить признаком его развития до тех пор, пока он не поднимется на высшую ступень. На низших ступенях эволюции ум остается равнодушным и дремлющим внутри человека, пока его не пробудит то или другое сильное физическое желание; и только позднее, вместе с прогрессом человека, ум становится тревожным и деятельным. На высшей ступени является новая задача – привести всю эту тревожную деятельность к спокойствию, к равновесию, что достигается только постоянным упражнением, великим терпением и неутомимой настойчивостью.