5. ЖЕНИХОВЫ ЧАСТУШКИ

Пляшут зайцы на лужайке,

Пляшут мошки на лозе.

Хочешь разума в хозяйстве —

Не женись на егозе!

Вся-то в лентах, вся-то в блестках,

Всему свету госпожа!

Мне крестьяночку подайте,

Что как булочка свежа!

Мама, во мгновенье ока

Сшей мне с напуском штаны!

Чтобы, как у герра Шмидта,

Были икры в них стройны!

Как на всех зубами лязгал —

Не приласкан был ни разу.

Прекратил собачий лязг —

Нет отбою мне от ласк!

Рвал им косы, рвал им юбки —

Все девчонки дули губки.

Обуздал свой норов-груб —

Нет отбою мне от губ!

Хочешь в старости почета —

Раньше старших не садись!

Хочешь красного потомства —

С красной девицей сходись!

За свекровьиной кроватью

– Точно ближе не могли! —

Преогромный куль с рублями —

Сплю и вижу те рубли.

А за тестевой конторкой —

До чего сердца грубы —

Преогромная дубина.

Для чего в лесах – дубы?!

6. ДОНЫНЕ О БЕДНЫХ ДЕТЯХ

Доныне о бедных детях

Есть толк у подводных трав.

Друг к другу рвались напрасно:

Их рознил морской рукав.

– Мил-друже! Плыви – отважься!

Мил-друже! Седлай волну!

Тебе засвечу три свечки —

Вовек не пойдешь ко дну.

Подслушала их монашка,

Раздула щеку-бледну,

Задула монашка свечки,

Мил-друже пошел ко дну.

А день наступал – воскресный,

Всем людям хотелось петь,

Одна только королевна

На свет не могла глядеть.

– О, мати, – молвила, – мати!

Никак не раскрою век.

Пусти меня прогуляться

На взморье, на желтый брег!

– Ах, дочка, – молвила, – дочка!

Неладно гулять одной.

Поди разбуди меньшую

Сестрицу – пойдет с тобой.

– Моя меньшая сестрица —

Резвушка, дитя-мало:

На каждый цветочек льстится —

А сколько их расцвело!

– О, мати, – молвила, – мати!

В очах – все вещи слились...

Пусти меня прогуляться

На взморье, на желтый мыс!

– Ах, дочка, – молвила, – дочка!

Неладно гулять одной.

Поди, разбуди-ка братца

Меньшого – пойдет с тобой.

– Ах, мати, меньшой мой братец

До спутника не дорос:

Он в каждую чайку целит, —

А сколько их развелось!

– О, мати, – молвила, – мати!

Мне сердце – мука сожгла!

Пусть люди идут к обедне,

Пойду – где пена бела.

Отправилась мать к обедне,

А дочь – где пена бела.

Гуляла она, гуляла —

На рыбаря набрела.

– Ах, рыбарь, любезный рыбарь!

Глянь – с перстнем моя рука!

Закинь свои сети в море

И вылови мне дружка!

Забросил он сети в море,

Забрасывал их стократ,

Сто раз опускал, в сто первый

Несут его сети – клад.

Сняла королевна с пальца

Кольцо драгоценных руд.

– Возьми его, милый рыбарь!

Спасибо тебе за труд.

Сняла королевна, плача,

С макушки венец зубчат.

– Возьми его, милый рыбарь!

Спасибо тебе за клад.

Как водоросль морская,

Любимого обвила...

– Забудьте, отец и мати,

Что дочка у вас была!

ДЕВИЧЕСКАЯ МОГИЛА

[Стихи неустановленного поэта.]

Никому я не открою,

А тебя на свете – нет,

Как сроднился я с тобою

За семь юношеских лет.

Ну и годы! – Семь – не мене! —

Илиад и Одиссей.

И мгновенье за мгновеньем

Был я твой – душою всей.

Но пока от дома к дому

Я шагал, тобою полн,

Год седьмой ушел к шестому,

А любимая – под холм.

Почему ты так спешила?

Почему так медлил я?

Почему ты мне светила,

Мнилась, бренная моя?

И осталось мне, под хвои

Шум – нашептывать холму,

Как томился тот, спокойный,

Друг – по сердцу твоему!..

ИЗ ФРАНЦУЗСКОЙ ПОЭЗИИ

ШАРЛЬ БОДЛЕР

1821 – 1867

ПЛАВАНЬЕ

Максиму дю Кан

1

Для отрока, в ночи глядящего эстампы,

За каждым валом – даль, за каждой далью – вал.

Как этот мир велик в лучах рабочей лампы!

Ах, в памяти очах – как бесконечно мал!

В один ненастный день, в тоске нечеловечьей,

Не вынеся тягот, под скрежет якорей,

Мы всходим на корабль – и происходит встреча

Безмерности мечты с предельностью морей.

Что нас толкает в путь? Тех – ненависть к отчизне,

Тех – скука очага, еще иных – в тени

Цирцеиных ресниц оставивших полжизни, —

Надежда отстоять оставшиеся дни.

В Цирцеиных садах дабы не стать скотами,

Плывут, плывут, плывут в оцепененьи чувств,

Пока ожоги льдов и солнц отвесных пламя

Не вытравят следов волшебницыных уст.

Но истые пловцы – те, что плывут без цели:

Плывущие – чтоб плыть! Глотатели широт,

Что каждую зарю справляют новоселье

И даже в смертный час еще твердят: вперед!

На облако взгляни: вот облик их желаний!

Как отроку – любовь, как рекруту – картечь,

Так край желанен им, которому названья

Доселе не нашла еще людская речь.

2

О, ужас! Мы шарам катящимся подобны,

Крутящимся волчкам! И в снах ночной поры

Нас Лихорадка бьет – как тот Архангел злобный

Невидимым бичом стегающий миры.

О, странная игра с подвижною мишенью!

Не будучи нигде, цель может быть – везде!

Игра, где человек охотится за тенью,

За призраком ладьи на призрачной воде...

Душа наша – корабль, идущий в Эльдорадо.

В блаженную страну ведет – какой пролив?

Вдруг, среди гор и бездн и гидр морского ада —

Крик вахтенного: – Рай! Любовь! Блаженство – Риф.

Малейший островок, завиденный дозорным,

Нам чудится землей с плодами янтаря,

Лазоревой водой и с изумрудным дерном.

Базальтовый утес являет нам заря.

О, жалкий сумасброд, всегда кричащий: берег!

Скормить его зыбям, иль в цепи заковать, —

Безвинного лгуна, выдумщика Америк,

От вымысла чьего еще серее гладь.

Так старый пешеход, ночующий в канаве,

Вперяется в Мечту всей силою зрачка.

Достаточно ему, чтоб Рай увидеть въяве,

Мигающей свечи на вышке чердака.