Сандуновы пережили свою славу: закат их дней прошел не на театральных подмостках. Но история театра сохранила их имена, и не только потому, что они так шумно начали свою артистическую деятельность. Славу им создали их замечательные таланты, о которых с увлечением говорят их современники и биографы.

Роли слуг, которые преимущественно играл Сандунов, составляли такую же необходимость тогдашних комедий, переведенных и переделанных с французского, как и роли “наперсников” в трагедиях. Но их значение в комедиях было гораздо важнее, чем значение “наперсников” в трагедиях, и потому в ролях слуг был простор для самых выдающихся талантов. Слуги были в комедиях главною пружиною, они вели интригу пьесы, завязывали и разрешали действие. Ловкость, самоуверенность, бойкость были необходимыми качествами актеров на роли слуг. Таков был и Сандунов. Остроумный, находчивый, смелый, он никогда не терялся ни на сцене, ни в жизни. В игре его всегда была перед зрителями живая личность, тонко отмеченная самыми мелкими подробностями интонации и жестов, мимики, грима и костюма. В его игре была “острота и замысловатость”, то есть он тщательно отделывал роль, был всегда боек и развязен. Небольшого роста, прекрасно сложенный, он был живой как ртуть со своим оживленным лицом и быстрыми глазами. Кроме ролей слуг Сандунов также хорошо играл и роли старинных приказных крючков и подьячих. Каков он был на сцене, таков и в жизни: “Бойкий талант, ума – палата, язык – бритва”, – так определяет его один современник. Вообще, Сандунов – яркий и живой образ из театральной старины. В галерее типических представителей нашего театра он рельефно выделяется своеобразным складом натуры, ума и характера, – совершенно артистическим, пропитанным юмором и сатирою.

Е. С. Сандунова была первой из прославившихся русских оперных артисток, и этим определяется ее значение в истории русского театра. Русская опера, возникшая в царствование Елизаветы Петровны, долгое время не была национальной. Репертуар ее состоял из опер итальянских и французских композиторов. Первая русская опера “Цефал и Прокрис”, сочиненная Сумароковым, с музыкой капельмейстера Арайи, была нерусской и по сюжету, и по музыке; следовавшие за ней – тоже. При Екатерине II появились оперы самой императрицы: “Храбрый и смелый витязь Архидеич”, “Февей”, “Федул с детьми” и другие с музыкой по большей части итальянцев – музыкантов, служивших при дворе. Заботясь о развитии русского театра, императрица своими операми хотела положить начало народной опере, но и ее оперы, и оперы других композиторов имели в себе не слишком много русского. Исключением была комическая опера Аблесимова “Мельник”. Всю первую четверть XIX века русская опера шла почти тем же, отнюдь не народным, путем.

Особенность тогдашнего оперного репертуара заключалась в том, что в оперы вводился в большинстве случаев драматический элемент, так что это были полуоперы, полудрамы. Артисты исполняли роли и в операх, и в драмах, поэтому от них требовалось не только уменье петь, но и играть. Сандунова удовлетворяла этому требованию вполне: превосходная певица, она была в то же время и замечательная актриса и в свое время могла соперничать с первоклассными европейскими талантами. Голос Сандуновой, меццо-сопрано, был приятным, звучным и обширным, охватывавшим три октавы. Репертуар ее, оперный и отчасти драматический, был очень богат: по ее словам, у нее было 232 роли и партии. В операх, в которых встречались русские мотивы, она славилась задушевной передачей народных песен.

Сандунова не довольствовалась успехом, быстро завоеванным в самом начале своей сценической карьеры. Она всегда трудилась над разработкой своего дарования, над добросовестным изучением своих ролей. Сохранился один рассказ, характеризующий ее в этом отношении. В 1817 году, то есть уже почти в конце своей деятельности, ей пришлось играть “старую жидовку”. Несмотря на свою сценическую опытность, несмотря на упроченную славу, она не понадеялась на свои силы. Желая сыграть роль в совершенстве, она отыскала пожилую еврейку и долго брала у нее уроки. Вообще, игра Сандуновой отличалась правдивостью и задушевностью.

Впечатление, которое производила она на современных зрителей, было чарующим. Этому способствовала ее красота, выразительное лицо, прекрасные, живые глаза, – и все это сохраненное до пожилого возраста!

По своему характеру Сандунова не походила на мужа. Отличаясь, так же как и он, умом, бойкостью на сцене, она в домашней жизни была скромной, доброй, даже робкой женщиной. Несходство ли характеров мужа и жены, неуживчивость ли мужа или что другое, но Сандуновы прожили вместе всего около 15 лет. Рассказывают, что в минуты раздражения и злобы Сандунов дурно обращался с женой, даже бил ее. Один раз он так будто бы толкнул ее, что она упала, повредила себе ногу и с тех пор всегда немного прихрамывала. После ухода Сандунова в 1810 году со сцены они вскоре расстались навсегда. Так необыкновенно, так шумно заключенный брак по любви имел такую грубо-прозаическую развязку. Но самый эпизод брака и имена Сандунова и Лизаньки, впоследствии знаменитой Сандуновой, останутся навсегда в театральных летописях как имена замечательных артистов, способствовавших поддержке старинного русского театра и развитию художественной правды и простоты в русском сценическом искусстве.

Глава XII. Екатерина Семеновна Семенова

Артистическое сродство талантов Яковлева и Семеновой, – Первые дебюты Семеновой. – Ее наружность. – Характеристика ее таланта. – Ее учителя. – Ложный путь в развитии таланта Семеновой. – Подражание Жорж. – Семенова за кулисами. – Выход замуж за князя Гагарина. – Последние годы жизни Семеновой. – Значение ее деятельности

Появление на сцене трагедий Озерова, в которых стаким блеском и силой обнаружился талант Яковлева, совпало с выступлением на русской сцене другого редкого таланта – молодой актрисы Семеновой. Яковлев и Семенова, артистическое сродство которых отражалось не только в сходстве талантов, но и в отношении их к искусству, и в общем развитии, – в течение многих лет силою своего вдохновения всецело владели симпатиями публики. В ряду имен, сохраненных историей русского театра, имена Яковлева и Семеновой выделяются особенно ярко как имена самобытных художников, в таланте которых очарованные современники находили особую прелесть “непосредственного” творчества.

Екатерина Семеновна Семенова, родители которой были крепостными дворовыми людьми, родилась 7 ноября 1786 года. Как прошло ее детство и как попала она в театральную школу, – об этом нет сведений; но известно, что 3 февраля 1803 года, она, будучи еще воспитанницей школы, дебютировала в комедии Вольтера “Нанина”, а через год – в трагедии Плавильщикова “Ермак”. Дебюты эти прошли без особенного успеха. Восторженный прием публики ожидал ее, когда она выступила в трагедии Озерова. Подготовленная князем А. А. Шаховским, знатоком сценического искусства, Семенова, все еще воспитанница театральной школы, выступила 23 ноября 1804 года в роли Антигоны в трагедии Озерова “Эдип в Афинах”. Успех она имела необычайный, и за ту же роль, сыгранную ею в эрмитажном театре, получила высочайший подарок. В 1805 году она была выпущена из школы и принята на службу.

Первый успех Семеновой был только началом блестящих и шумных успехов. Наступал тот период в истории русского театра, когда, по выражению Пушкина,

Теплотою и свежестью чувства повеяло от героев и героинь Озерова, сменивших холодные и сухие образы трагедий Сумарокова и Княжнина. И если, как говорил Княжнин, он был счастлив, что родился во времена Дмитревского, то также был счастлив и Озеров, что родился во времена Яковлева и Семеновой. Деятельность драматурга и актера, тесно связанных на сцене, только тогда и достигает высшей степени своего благотворного значения, когда создания автора и актера сливаются в одно, взаимно дополняя друг друга и давая зрителю цельный художественный образ.