Микеланджело был в высшей степени серьезным и опасным соперником даже для такого мастера, как Леонардо.
Более скульптор чем живописец – тогда как Леонардо был прежде всего живописец, а потом скульптор, – Микеланджело имел то неоспоримое преимущество, что быстро выбирал сюжеты, приноравливал их к своей «скульптурной» манере и работал необычайно скоро.
Современники сравнивали Микеланджело с быстроногим Ахиллесом, Леонардо – с величавым, но медлительным Агамемноном. Первый был на тридцать лет моложе и работал со всем пылом нетерпеливой юности. В 1503 году картоны Микеланджело были уже окончены; в 1504 году Леонардо едва начал свою работу и продолжал еще два года.
Разносторонность знаний и способностей – единственная черта, сближавшая обоих противников. Оба были живописцами, скульпторами, математиками, инженерами, архитекторами. Но в манере обоих замечалось крупное различие. Мощная кисть Микеланджело точно высекала мрамор, придавая всем фигурам замечательную рельефность, но в то же время преувеличенно атлетические формы. Леонардо, наоборот, соединял с силой грацию, с рельефностью – знание самых тонких переливов света и тени.
В 1505 году картон Леонардо был наконец готов и поставлен в зале Совета рядом с картоном Микеланджело. Оба произведения отличались замечательными достоинствами, но были совершенно различны по идее и по манере исполнения.
Микеланджело, со свойственной юности склонностью к смелым новшествам, взглянул на предложенный республикой военный сюжет с совсем особой точки зрения. Он взял эпизод из пизанской войны – этого требовали условия конкурса, – но избранный им сюжет не был батальным в полном смысле этого слова, то есть с трупами, кровью и скрещиванием мечей. Он предпочел эпизод по-видимому мелкий, но глубоко реальный, по крайней мере по идее, сумев избрать именно то, что наиболее подчеркивало, так сказать, скульптурные особенности его кисти. Иначе поступил Леонардо да Винчи. Он дал изображение битвы в наиболее выдающийся, драматический ее момент. Вот как описывает оба эти картона известный Бенвенуто Челлини: «Для Микеланджело это был первый случай показать всю силу своего гения. Он достойно соперничал с Леонардо да Винчи. Каждый из картонов изображал один из эпизодов пизанской войны. Превосходный художник, Леонардо да Винчи избрал сюжетом группу всадников, оспаривающих друг у друга знамя. Он выполнил эту задачу так божественно, как только можно себе представить. Микеланджело изобразил флорентийских солдат, купающихся в реке Арно, как вдруг раздается сигнал, и все спешат, бегут взять оружие. Жесты, движения этих нагих фигур таковы, что ни древние, ни новые художники никогда не делали ничего подобного. Повторяю, однако, что картон Леонардо был также необычайной красоты». Сохранилась собственноручная записка Леонардо да Винчи, где он излагает события, из которых взят сюжет его картона. Леонардо знал, что в деле рисования нагих тел даже он не мог превзойти Микеланджело. Он избрал поэтому группу всадников, пользуясь своим превосходным знанием лошади. В своем описании Леонардо говорит: «Надо изобразить, как вначале Николай Пиччинино мчится на коне во главе всей своей армии: 40 эскадронов, 2000 пехоты. Патриарх Аквилейский с раннего утра восходит на гору, исследуя страну: холмы, долины, реки. На месте, называемом Святой гробницей, Пиччинино посреди тучи пыли. Осмотревшись, обращается к армии и говорит речь. Затем поднимает руки к небу. В облаке ему является св. Петр. Патриарх посылает 500 всадников, чтобы удержать напор неприятеля. Во главе первого отряда мчится сын Пиччинино, чтобы овладеть мостом, который находится в руках патриарха и флорентинцев. Он посылает к мосту, слева, пехотинцев, чтобы удержать наших… Кровавое побоище завязывается, наши берут верх, потом неприятель усиливается, одолевает наших». В таком духе продолжается описание, и наконец флорентинцы одерживают полную победу.
Очевидно, что это не в буквальном смысле проект картины, – изобразить события целого дня на картине немыслимо. Леонардо просто считал необходимым подробно изучить весь ход сражения, чтобы затем выбрать и сочетать наиболее характерные моменты боя. Для этого надо было пережить все сражение с начала до конца.
К величайшему несчастью, оба картона – как Микеланджело, так и Леонардо – пропали. О «Пизанской войне» Микеланджело мы можем судить только по гравюре Скиаванетта и по некоторым копиям; о «Битве при Ангиари» Леонардо да Винчи – лишь по рисунку Рубенса, изображающему ничтожную часть картона Леонардо – группу из четырех всадников: этот рисунок хранится в Париже, в Лувре. Насколько можно судить по копиям и описаниям, нагие солдаты Микеланджело скорее походили на гладиаторов, чем на обыкновенных солдат. Страсть к колоссальному довела Микеланджело до того, что он, вопреки библейскому сказанию, в одной из своих статуй изобразил Давида невероятным силачом. У Леонардо было менее преувеличения, но зато менее и силы, поражающей глаз.
Один старинный историк уверяет, что победителем в этой борьбе был признан Микеланджело; гораздо вероятнее предположение, что ни один из двух не был признан победителем; по крайней мере достоверно известно, что флорентийские власти, не желая оказать преимущество ни одному из двух соперников, не заказали картины, предоставляя им, если они того пожелают, писать на собственный страх. Микеланджело, как говорят, начал набрасывать эскизы картины, но потом взялся за другие работы. Леонардо принялся писать картину в том самом зале Совета, где были выставлены оба картона. По несчастью, Леонардо да Винчи имел особую страсть составлять им самим изобретаемые краски, а при тогдашнем состоянии химии это была работа иногда рискованная. Начатая им фреска вскоре вылиняла. Он стер свою работу, начал сызнова. Дело тянулось так долго, что наконец его стали открыто обвинять в намеренной проволочке, а между тем республика уже выдала Леонардо значительную сумму, не условленную ранее. Узнав о сплетнях, Леонардо отправился к канцлеру республики и возвратил деньги. «Республика достаточно богата, чтобы не отнимать денег у искусства», – с достоинством возразил канцлер Содерини.
Глава VII
Смерть отца Леонардо. – Процесс с братьями. – Соперничество с Микеланджело. – Леонардо – «живописец короля Франции». – Папа Лев X. – «Святое семейство». – Влияние Леонардо на Рафаэля. – Новый спор с Микеланджело.
Еще до окончания знаменитого картона Леонардо умер отец художника, Пьеро да Винчи, оставив завещание, в котором выделил незаконнорожденному, но знаменитому сыну такую же долю, как и всем прочим сыновьям. Братья Леонардо, до тех пор не напоминавшие ему о его происхождении, на этот раз сочли удобным не дать ему ничего и преспокойно пользовались всеми доходами. Когда, наконец, дело дошло до раздела имущества, Леонардо, не слишком спешивший заявить о своих правах, потребовал принадлежащей ему по завещанию доли. Братья заявили суду, что Леонардо, как незаконнорожденный, не имеет никаких прав на наследство, и суд, по-видимому, согласился с их мнением; великий художник для защиты своих прав должен был обращаться к разным могущественным покровителям. Один из этих покровителей, Шарль д’Амбуаз, дал Леонардо письмо, в котором просил флорентийскую синьорию помочь художнику, «что будет весьма приятно королю Франции». Людовик XII действительно в это время уже очень интересовался картинами Леонардо. Письмо, по-видимому, не имело желаемого действия: по крайней мере Леонардо вскоре счел себя вынужденным обратиться к кардиналу Ипполиту д’Эсте, горько жалуясь в особенности на одного из братьев, которого не называет по имени. Не довольствуясь отцовским наследством, братья не давали Леонардо также доли, доставшейся ему в 1507 году от умершего дяди. Письмо Леонардо, написанное, разумеется, не на еврейский манер, как он это делал в своих манускриптах, и подписанное «Leonardus Vincius pictor», грустное. «Несколько дней тому назад, – пишет он, – я прибыл сюда из Милана (куда Леонардо приезжал несколько раз из Флоренции). Найдя здесь, что один мой брат отказывается исполнить завещание, написанное три года тому назад, перед смертью, моим отцом, я, хотя имею на своей стороне полное право, считаю, однако, необходимым, дабы не потерять в столь важном деле, просить ваше высокопреосвященство о рекомендательном письме к синьору Рафаэлю Джиролами, одному из влиятельнейших наших сановников, разбирающих теперь это дело; сверх того, именно ему в особенности поручено его превосходительством г. канцлером разобрать это дело и решить его окончательно. Поэтому всеми силами прошу написать письмо названному синьору в таких ловких и любезных выражениях, какие вы легко сумеете найти, дабы рекомендовать ему Леонардо да Винчи, ревностного слугу вашего преосвященства, и попросить его не только оказать мне справедливость, но и дать благоприятное решение».