– Опять за своею латынью! – проговорила Екатерина Васильевна, садясь на ручку его кресла. – И не надоест тебе?

– Я нашел прекрасную цитату. . совсем то, что мне нужно. Послушай!.. – И Литта объяснил жене значение цитаты.

– Да, хорошо, – согласилась она. – Впрочем, мне кажется, что все, что ты делаешь, хорошо.

– Милая, – перебил ее граф, – я знаю только то, что я счастлив, как может быть счастлив человек на земле, да какое на земле!.. Это выше… Посмотри, – вдруг сказал он, показывая на начало первого слова цитаты, – это какая буква?

– N, – ответила графиня.

– А эта? – и он показал на первую букву второго слова.

– v…

– Помнишь, я рассказывал тебе о предсказании – «Nuptiae voluptivae»… «желанный брак»? Ведь оно сбылось.

– Да, это странный старик… – начала было Екатерина Васильевна.

– Нет, вот что странно, – снова перебил граф, – посмотри первые буквы, крайние, с которых начинаются эти строки: q, d, m, p.

– Ну, что ж из этого?

– «Querererus dux – minister primus», – проговорил Литта вторую часть полученного им когда-то предсказания. – «Понадобится вождь – первый министр будешь». Да, я теперь первое лицо в ордене, – задумчиво добавил он.

– Я знаю только одно, – сказала ему жена, – что, кем бы ты ни был, я люблю тебя, и ты – мой, и я никому тебя не отдам.

И она снова крепко обвила шею мужа руками.

Патер Грубер долго еще действовал с успехом в России «к вящей славе Божией». Ему удалось-таки вытеснить митрополита Сестренцевича, и если не занять его место вполне, то, во всяком случае, переехать в его помещение.

Но вот в ночь на 26 марта 1805 года показалось над Петербургом зарево вспыхнувшего на Невском проспекте, в доме католической церкви, пожара. В одном из окон объятого пламенем здания показалась фигура отца Грубера с искаженным от ужаса лицом. Он пытался спастись, но напрасно – пламя и дым отбросили его от окна. Когда пожар кончился, обуглившиеся останки иезуита нашли в тех самых покоях, из которых он вытеснил митрополита Сестренцевича.