— Ну, чего ты ждешь?

— Где моя дочь?

— Потом! — завизжал старик. — Я же сказал, потом!

— Сейчас.

— Нет!

— Что же, — медленно произнес Гром. — Тогда заканчиваем игру.

Он вновь поднял руки ладонь к ладони. Крошечный шарик вспыхнул, в одно мгновение разросся, и из него вылетело сразу несколько молний. Но маг опомнился прежде, чем первая же молния разорвалась у его ног. Он злобно каркнул, шмякнулся об пол, и его огромная тощая фигура вдруг стала полупрозрачной, мутно-голубоватой, словно скисшее молоко. Поднявшись над Громом во весь рост, старый лицедей оглушительно захохотал — на людей этот прием действовал всегда безотказно. Но слуга Митры лишь улыбнулся. Молнии, направленные в мага, вновь вылетели из его рук. Майорк метнулся в сторону, едва избежав прямого попадания.

Вен, забившись в углу, с восхищением наблюдал за битвой. Вспыхивая и с треском разрываясь, молнии сверкали по всей комнате, и скоро она наполнилась таким горячим воздухом, что стало трудно дышать.

Старик ловко уворачивался от огненных стрел, но даже если они задевали край его платья, ничего не происходило. Платье вспыхивало и сразу потухало, тлея и не разгораясь снова. Гром понимал, что должен сосредоточиться и собрать целый пучок молний, чтобы направить их прямо в сердце Майорка — только в этом случае ему придет конец. Но в глубине души он хотел сначала лишь измотать, утомить старика. Может быть, тогда удастся вызнать у него, где Иена. Ведь с гибелью мага Гром потеряет и свою дочь…

Внезапно Майорк, только что увернувшийся от очередной молнии, перешел в нападение. Его душила злоба, и именно она придала сил. Страшное заклятье вылетело из узкой щели его рта, заставило Грома пошатнуться и на миг опустить руки. Тело слуги Митры словно окаменело. И в самом деле: холодея, стопы его на глазах превращались в камень, приковывали к полу… Гром стиснул зубы от резкой жестокой боли, взмахнул руками и — вновь ударили молнии. Майорк взвизгнул: огненная стрела коснулась его волос, и они вспыхнули, как сухая солома. По комнате пронесся отвратительный запах, от которого Вена едва не вывернуло. Оставшийся без волос маг рассвирепел. Он бросился к Грому, но его остановил и отбросил назад новый сноп молний. Две из них вонзились в ноги слуги Митры и — камень осыпался на пол с глухим стуком. Гром облегченно вздохнул. Не обращая внимания на визги и метания мага он обернулся к Вену, знаком велел ему выйти из комнаты — пришло время настоящей битвы. Мальчик кивнул, поднялся с колен и юркнул к дверям. Но старик, до этого не обращавший никакого внимания на кхитайца, вдруг с поразительной ловкостью кинулся к нему, ухватил огромной рукой за воротник и с силой дернул вниз. Вен упал. Голова его глухо ударилась об пол, глаза закатились… Побледневший Гром одним прыжком подскочил к маленькому хрупкому телу, и в тот же момент что-то тяжелое обрушилось на него сверху.

Глава 8

Путники приближались к Акиту. Уже видны были на горизонте высокие городские стены и выглядывающие из-за них шпили башен, освещенные ярким полуденным солнцем. В чистом голубом небе солнечный диск казался особенно огромным и ослепительным. Щуря воспаленные веки путешественники молча шагали по прямой широкой дороге, то поднимающейся вверх, а то плавно идущей вниз. И перед ними, и сзади шли и ехали люди. Одни направлялись в Акит, другие покидали его. Здесь были и купцы с караванами всякого добра, и простые ремесленники, и бродяги, и воины, и странствующие певцы…

Чем ближе друзья подходили к городу, тем быстрее шел голодный уставший Конан. Иена и Хольд едва поспевали за ним, но, поскольку они не меньше варвара устали и хотели есть, не останавливали его, а сами старались идти как можно скорее.

Городские стены, видневшиеся вдали, выросли перед спутниками неожиданно, стоило им в очередной раз подняться на верх дороги. Стоявший в низине Акит казался отсюда сказочно красивым. Желтые и белые строения, башни, дворцы — все освещалось сейчас солнцем, озарялось ясной голубизной неба, и только тревожные, еле заметные красные всполохи из центра города несколько нарушали впечатление от этой великолепной картины.

Путешественники еще ускорили шаг. Солнце палило им уже в спину, когда у городских ворот они остановились.

— Хольд, у тебя остались деньги? — небрежно поинтересовался Конан, в глубине души боясь услышать отрицательный ответ.

— Хватит, чтобы нам войти сюда, и еще кое-что останется, — ответил юный врачеватель.

— Отлично, — повеселел киммериец. «Значит, не придется обходить стену и лезть по ней. Кажется, я немного устал…» — даже себе самому Конан неохотно признавался в усталости.

Спутники вошли в город, заплатив положенную пошлину, и направились прямо в первую попавшуюся харчевню.

Здесь было шумно. Народ то и дело входил, выходил; слуги сновали между столами туда-сюда, взмокшие от суеты; трубным голосом распоряжался хозяин с лоснившимся от пота лицом; звенели кружки, бутылки и кувшины, а пленительный запах жареного мяса словно туман стоял в спертом воздухе зала.

Друзья уселись за длинный дубовый стол, где уже обедали трое ремесленников, и потребовали для начала пива и тушеной говядины. Огромная мощная фигура киммерийца привлекла к путешественникам внимание всех посетителей. Восхищенные возгласы сопровождали трапезу Конана: его волчий аппетит и крепкие зубы, легко разгрызающие кости, уважительно приветствовались здешним открытым людом. Впрочем, бездельники вскоре отвлеклись, вновь занятые картами, едой и пустыми беседами, а друзья заказали обед по второму кругу.

Иена, маленькими глотками попивающая пиво из огромной кружки, молча оглядывалась по сторонам. Девушку давно уже что-то тревожило. Конан заметил это еще утром и теперь опасался, не помнит ли она, что случилось этой ночью. Когда она очнулась на руках у Хольда, затем встала и прошла несколько шагов, ее жестоко вывернуло, и еще раз, и еще… Потребовалось немало времени, чтобы девушка пришла в себя и смогла идти самостоятельно, а сначала киммериец нес ее на руках, не обращая больше внимания на умоляющие взгляды Хольда.

О чем же Иена думала сейчас? Этот вопрос беспокоил Конана, хотя он и не хотел себе в этом признаваться. Что будет с ней, если она узнает, какой ценой они сумели спастись от бандитов? А может, она уже знает? Судя по ее виду, что-то тревожит ее, и сильно тревожит. Варвар вздохнул глубоко и, уставившись на девушку, спросил:

— Что случилось, Иена? У тебя болит живот? Она покачала головой.

— Нет, Конан. У меня ничего не болит.

— А почему ты все время молчишь? — вступил в разговор Хольд.

— Но ты тоже молчишь, — слабо улыбнулась Иена. — Не волнуйтесь, со мной все в порядке. Я только…

— Что? — в один голос встревоженно спросили мужчины.

— Мне что-то действительно не по себе. Словно я обидела кого-то невзначай…

Конан и юный врачеватель переглянулись.

— Ты никого не обижала, Иена, — мягко произнес Хольд. — Все хорошо. Просто ты устала.

— Да-да, я понимаю… — Девушка хотела сказать что-то еще, но в этот момент с треском распахнулась входная дверь.

— Пожар!!! — с порога визгливо крикнул толстый, бряцающий всевозможным оружием стражник с городской стены, неловко повернулся и выбежал вон.

Возбужденные известием посетители харчевни повскакивали с мест, ринулись к выходу, где мгновенно образовалась пробка. Люди ругались, пинались и толкали друг друга, сзади топтались остальные, и лишь несколько человек остались сидеть на своих местах. Кто-то выпрыгнул в окно, его примеру последовали, и вскоре в харчевне остались только Конан с друзьями и лениво продолжавшие беседу их соседи по столу.

— Я хочу видеть этот пожар, — внезапно сказал Хольд, до этого молча наблюдавший за людской суетой.

— Зачем? — искренне удивился Конан.

— Не знаю. Но мне надо.

В голосе парня звучала такая убежденность, что киммериец пожал плечами и не стал спорить.