— Нет комиссара с нами, — шепнул мне Базыма. Я много видел горя на своем веку… Я видел скорбь людей, в жизни и изображение ее на полотнах мастеров, но лицо Григория Яковлевича, освещенное догоравшим костром, врезалось мне в память на всю жизнь. Теперь уже не было надежды. «Комиссара нет с нами…» — говорили глаза, морщины, губы Базымы. «Нет Семена Васильевича! Нет!»

Но отряд был жив. И надо было жить, бороться, двигаться дальше».

Эти строки Вершигора писал спустя годы, когда уже найдены были с помощью местных жителей останки Руднева и павших вместе с ним восемнадцати бойцов. Но тогда, после боя, ни он, ни Ковпак, ни Базыма, никто другой в отряде не верил в гибель комиссара, встречи с ним ковпаковцы ждали еще многие недели… В записи о делятинском бое начальник штаба Базыма, имея в виду Руднева, избег слова «убит»:

«Как выяснилось впоследствии, противник до 24.00 3.8.43 с направления гор. Делятин и Коломыя в районе села Белые Ославы подбросил живую силу на 96 автомашинах, общей численностью до 1000 человек, где и занял оборону. Данные такой обстановки для командования в/части были совершенно неожиданны. В бою 4.8.43 пал смертью храбрых комиссар 4 СБ т. Шульга и пропал без вести комиссар в/части генерал-майор т. Руднев Семен Васильевич…

Всего в бою под Делятином и в самом городе уничтожено солдат и офицеров противника 502 человека, автомашин — 85, танков — 2, мотоциклов — 3, велосипедов — 2, складов — 2, гаражей — 1, железнодорожных станций — 1, железнодорожных эшелонов — 1, железнодорожных мостов — 2, шоссейных мостов — 3. Взято трофеев: минометов — 2, станковых пулеметов — 5, ручных пулеметов — 10, винтовок — 15, пистолетов — 35, патронов — 11 000».

Глядя на удаляющуюся фигуру командира, Вершигора машинально отметил, что командир сильно хромал. Ковпак, ни разу за два года войны в тылу врага не раненный, на этот раз был тоже задет немецкой пулей. Зная, как тяжело переживает отряд утрату комиссара, он счел нужным скрыть от всех свое ранение. Лишь выйдя из боя, он подозвал к себе Матрену Павловну Бобину.

— Пойдем.

В лесу Сидор Артемьевич скинул заскорузлые от крови генеральские галифе. Бобина вскрикнула испуганно, запричитала:

— Ой, товарищ командир, Сидор Артемьевич! Пропадем мы без вас!

Ковпак оборвал ее:

— Перевязывай!

Перестав плакать, лишь всхлипывая порой, она обмыла рану, обработала ее и перевязала. Успокоила, что кость не задета, но крови вышло много. Ковпак только молча кивнул головой — это он и сам знал.

Полежав несколько минут, Дед вытащил из кобуры пистолет и сунул под нос растерявшейся Бобиной.

— Видала? Слово кому пикнешь — шлепну. Понятно?

Несколько месяцев спустя в освобожденном Киеве генерал Строкач бросил в адрес Вершигоры упрек: «Ковпак был ранен… Как, вы не знали?.. Неужто скрывал от всех? Ах, старик… Какой старик! Кремень! Здорово…»

Разгром делятинского гарнизона, подрыв мостов и станционных сооружений ввергли фашистское командование в состояние шока. Когда же генерал Крюгер вновь обрел способность отдавать осмысленные приказы, он обнаружил, что произошло… «чудо»: партизанское соединение, прижатое к Пруту, вдруг бесследно исчезло, словно провалилось сквозь землю. «Чудо», разумеется, имеет вполне рациональное объяснение: убедившись, что всем соединением вырваться из окружения не удастся, Ковпак принял решение соединению разбиться на несколько групп, разойтись в разных направлениях, просочиться незаметно в стыках между частями противника и соединиться затем в условленном месте. Продуманы были и звездные маршруты, распределены оружие, боеприпасы, остатки продовольствия. Штаб принял следующее решение: 2-й, 3-й и 4-й батальоны выходят из окружения побатальонно, 1-й, самый многочисленный батальон — тремя группами.

Первую группу поведут Ковпак с Базымой, вторую — Матющенко, третью — Павловский с Горкуновым, четвертую — Кульбака со своим штабом, пятую — Кудрявский и Воронько, шестую — Вершигора с Войцеховичем. Раненых, не способных идти, решено было оставить в районе урочища Могер — Осередок под прикрытием роты Курочкина.

5 августа в урочище Черный поток Ковпак подписал приказ № 406 о выходе из окружения шестью группами, Базыма сжег в костре второстепенные штабные документы, Войцехович разбил о пень старенькую пишущую машинку…

Последнее совещание командиров. Наступает время прощаться. Все сидят молча, погрузившись в не очень веселые мысли. Голос Ковпака нарушил гнетущую тишину:

— Що зажурылись, хлопцы? Выполняйте приказ! Выполняйте по совести, как положено коммунистам!

Командиры разошлись. Той же ночью группы выступили в поход по определенным для каждой маршрутам, чтобы через несколько недель прийти к месту сбора — хутору Конотоп в районе Олевск — Сарны в южном Полесье.

250 километров шли ковпаковцы на север, с неуклонной точностью и решительностью выполняя боевой приказ. И сам Дед, и другие командиры были абсолютно уверены, что любой ценой и он, и все хлопцы сойдутся в условленном месте, разве что кто ляжет костьми по дороге — тогда с них нет спроса. А живы будут — встретятся. И не случайно вспоминали потом участники Карпатского рейда народную легенду о богатыре, расчлененном на части вражеским мечом, но вновь сросшемся при окроплении живой водой. Для своих людей старик и был этой живой водой.

Ничего другого не оставалось гитлеровцам, как выдать желаемое за действительное: они объявили населению, что соединение Ковпака уничтожено, что удалось бежать лишь самому Ковпаку с горсткой бойцов. Но сами-то они прекрасно знали, что «мертвые» партизаны живы, продолжают действовать так, словно каждой группой командует Ковпак, и не прекращали бесплодного преследования. Бесплодного, потому что хотя немцы и нанесли в последующие недели некоторые потери партизанам, но ни одно ковпаковское подразделение уничтожить им так и не удалось. Характеризуя выход из окружения несколькими группами, сам Дед потом писал: «…соединение вышло в разных направлениях. Этим маневром мы преследовали цель рассеять противника, надвигавшегося на соединение. Движение в разных направлениях привело в движение и противника. Он искал и никак не мог найти главную группировку. Он метался из стороны в сторону, перебрасывал свои части с места на место…»

Чтобы сбить гитлеровцев со следа, партизаны долго петляли вблизи Карпат по территории Станиславской, Тернопольской, Каменец-Подольской и Львовской областей, громя небольшие гарнизоны противника, уничтожая фольварки, имения, склады. Каждой группе предстояло пройти до места сбора 700–800 километров, и, сложенные вместе, эти километры означали для гитлеровцев сотни убитых солдат и офицеров.

Оккупационные власти вынуждены были сознаться, что поспешили объявить Ковпака и его партизан уничтоженными. Именно так население расценило очередную фашистскую листовку, датированную 17 августа:

«Оголошення

14-го серпня 1943 року, в лісі на захід вид Збржижа був разпізнанни ватажок Колпак з його штабом та супутниками. Остаток бандитів з Колпаком передвинулись на схiд вiд Збржижа.

Запрошуеться все населения про місце знахождення ціей банди повідомити в місцеву поліцію.

Тому, хто зловіть чи видасть Колпака для влади — буде видана премія в розмірі 50000 рейхсмарок.

Крім цого, кожен, хто скаже де бандити находиться, і як за іх вказанням вони будуть зловлені, отримае натурою премію.

Особі примети Колпака: приблизно 65 років, найменший ріст 170–172 сантиметра, біла повна борода, військова коротка куртка (фуфайка), короткі штани (бриж) обшиті шкірою, без знаків отлічія. Округовий комісар Шорер».

Объявленные премии гитлеровцам так и не пришлось никому вручить — ни деньгами, ни натурою. Желающих оказать им содействие в поимке Ковпака среди населения не нашлось. Правда, по настоянию своих соратников Ковпак сбрил бороду и сменил папаху на соломенную гуцульскую шляпу. Любопытно, что, не сговариваясь между собою, во всех группах нашлись партизаны, в основном немолодые, отрастившие точь-в-точь Дедовы бородки. В результате и прокатилась по Украине, сбивая немцев с толку, легенда о вездесущем Ковпаке, которого видели люди в десятках разных мест одновременно.