Когда же возбуждение первых минут миновало, действительность открылась перед ним. Она ведь хотела избавиться от этого брака и теперь получит желаемое. Это начало конца.

Бренда пошевелилась и медленно открыла глаза. Над ней стоял Рэйф с чрезвычайно странным выражением лица. Она вдруг застыдилась своего вида, быстро схватила край покрывала и спряталась от его внимательного взгляда.

– Рэйф? В чем дело?

– Когда же ты собиралась рассказать мне? – требовательно спросил он.

– О чем рассказать? – Бренда сделала попытку защититься, вопреки очевидному надеясь, что он ничего не заметил.

– О том, что ты беременна, – просто и решительно сказал Рэйф.

Боль и отчаяние захлестнули ее.

– Никогда, будь на то моя воля!

Ее слова причинили ему почти физическую боль, и он ответил на удар.

– Ха, да ведь ты должна быть счастлива, – глумливо усмехнулся он. – Ты ведь сама говорила недавно, Бренда, что больше всего хочешь разорвать наш брак, а мы с тобой оба помним условия. Ребенок тебе очень кстати.

– Да, да, верно, мы знаем условия. Когда все это закончится, ты получишь именно то, чего добивался, и только это для тебя важно. Так? Так что Рэйф Марченд всегда получает то, чего хочет, если он этого хочет.

– Не стоит так волноваться, мадам, – криво улыбнулся он и вышел из комнаты.

Дверь закрылась за его спиной. Стук захлопнувшейся двери прозвучал словно приговор. Теперь не осталось никаких надежд. Она смотрела на белый прямоугольник, ей хотелось заплакать, но слез не было в глазах, а вместо них включился холодный, здравый рассудок. Она поняла, что надо делать. Надо бежать отсюда, спасать себя и ребенка, пока еще есть силы.

Бренда промучилась всю ночь, не зная, что же сказать матери, наконец она решила, что единственный способ избавиться от кошмара – сказать правду. На следующий день она дождалась, когда Рэйф уедет, а потом зазвала мать к себе в комнату.

– Что произошло, дорогая? – спросила Либби встревожено, – Рэйф вчера очень беспокоился о тебе, когда я сказала, что ты неважно себя чувствуешь.

Бренда чуть не рассмеялась. Как же, волновался он! Деловой интерес – это еще может быть, скорее он был озадачен, но не более.

– Я чувствую себя сегодня гораздо лучше, мама.

– Тогда для чего все эти секреты? О чем таком ты собираешься говорить, чего нельзя сказать внизу?

Бренда взяла ее за руку и подвела к стулу.

– Присядь, мама, я должна сообщить тебе кое-что важное.

– Ты считаешь, что новости настолько сногсшибательные, что я непременно должна сесть? – Либби вопросительно смотрела на дочь.

– Да.

Теперь Либби не на шутку разволновалась. Что-то ужасное случилось с ее девочкой.

– Ну вот, я сижу. Давай же, говори. Что произошло в этом мире?

Бренда несколько секунд помолчала, собираясь с духом.

– Мама… – Она взглянула на мать. Та смотрела выжидательно. И Бренда закончила: – Мама, я беременна.

Либби просияла.

– О Бренда! – воскликнула она, вскочила и бросилась на шею дочери. – Это так замечательно! Рэйф уже знает? Ты ему сказала? – Она и подумать не могла, что он все знает. Уж слишком спокойным он был прошлым вечером, да и сегодня утром.

– Да, Рэйф знает.

Либби услышала, что голос дочери изменился.

– Но он не показался мне довольным. И вообще, последние несколько недель он как-то отдалился, ушел в себя, замкнулся. То есть я хочу сказать, он со мной по-прежнему сердечен и мил, но, по-моему, между вами двумя что-то произошло. В чем дело, Бренда? Рэйф не хочет сейчас заводить детей?

– Именно поэтому я просила тебя сесть. Мне надо о многом рассказать, и, честно говоря, если бы я могла избежать этого разговора, то благословляла бы свою судьбу. Но я не могу дольше скрывать от тебя правду.

– О чем ты говоришь, Бренда? – Либби совсем расстроилась.

– Речь обо мне и Рэйфе…

– Ну? – нетерпеливо переспросила Либби.

– Пожалуй, лучше мне начать с самого сначала…

– Да, наверное, так легче.

И Бренда начала свой рассказ. Она рассказала матери, как увидела Рэйфа в первый раз на пароходе и каким приятным он ей показался. Она рассказала, как он спас ее от пьяного Джонса и как она отплатила ему, выручив в сложной ситуации с Лотти Демерс. Либби от души хохотала над этой забавной историей.

– Не знаю, что произошло в тот вечер. Он мне очень нравился до этого самого момента, но когда я собралась уходить из его каюты, он вдруг обвинил меня в том, что я пытаюсь извлечь выгоду из этой ситуации. Он спросил меня, чего я добиваюсь, чего хочу получить.

– Неужели Рэйф мог…

– Да, мог. Я ответила, что от него мне ничего не нужно, и, когда следующим вечером он пришел в салон, я решила обыграть его.

Бренда умолкла, вспомнив свое унижение.

– Так что же произошло?

– Я не смогла.

– Ты проиграла?

– Не то слово. Ужасно.

– Много?

– Тысячи.

– Бренда! – задохнулась Либби.

– Да, знаю. У меня были приличные карты. Я рассчитывала, что смогу победить его, но не получилось. У меня не было денег, чтобы заплатить долг.

Либби прошептала:

– Я всегда боялась, что ты можешь когда-нибудь попасться именно таким образом. И где ты достала денег?

Бренда перевела дыхание и приготовилась сообщить матери ужасную правду о своем замужестве.

– На следующее утро я договорилась с ним о встрече. Я рассчитывала, что смогу занять денег у Бена, но у Бена не оказалось такой суммы, только часть всего, что я задолжала. Мне пришлось идти к Рэйфу, чтобы предложить выплачивать долг по частям.

– И что ответил Рэйф?

Бренда в волнении сглотнула.

– Он отказался ждать. И сделал мне контрпредложение.

Либби кивнула, а Бренда продолжала:

– Он сказал, что простит мне долг, если я выйду за него замуж, рожу ребенка, а потом исчезну из его жизни. Он сказал, что жена ему не нужна, но он всегда хотел иметь детей.

– Рэйф не мог сказать такого! – Либби была ошеломлена.

Непристойность и грубость, этого предложения совершенно не сочетались с образом человека, которого она узнала и полюбила здесь, в Белрайве. Рэйф милый и славный, добрый и заботливый. Наверняка все это неправда.

– Мне очень жаль, мама, но все так и было, и именно поэтому мы поженились.

– И ты согласилась на все условия?

– А что я могла сделать? Я должна ему деньги. Много денег.

– Но согласиться оставить собственное дитя…

– Я никогда не собиралась делать этого. Я надеялась, что смогу вернуть ему долг, прежде чем забеременею. Но не получилось. Помнишь ту ночь, когда он рано вернулся из Нового Орлеана?

– Да, я еще тогда рано легла спать.

– И хорошо сделала. Не видела того, что произошло. Я уже знала, что беременна, и нужно было срочно предпринимать что-нибудь. Тогда я договорилась сыграть в покер по-крупному. Мы ведь думали, что Рэйфа не будет дома несколько дней. Но он появился вечером в тот момент, когда я собиралась уезжать.

– И тогда он отправил тебя в отдельную комнату? В эту спальню?

– Да. Он был в ярости. А вчера, когда обнаружил, что я беременна… Это было ужасно, мама.

Либби поднялась со стула и подошла к дочери. Она обняла ее и прижала к себе.

– Бедная моя девочка, как это ужасно! Мне очень жаль. Я ведь ничего не знала. Конечно, я поняла, что между вами что-то произошло, но это нормальное явление. У молодых часто так бывает. Мне и в голову не могло прийти ничего подобного… Какой смысл в таком поведении? Непонятно. – Она никак не могла смириться с мыслью, что тот Рэйф, которого она любила и который так заботился о ней, и тот человек, о котором только что рассказала Бренда, – одно и то же лицо.

– Я его понимаю. Понимаю, почему он так поступил, – устало произнесла Бренда и в ответ на недоумевающий взгляд матери поведала ей историю о трагедии, которой завершился брак родителей. – Но мне от этого не легче. Потому я и рассказала тебе обо всем. И потому мы должны уехать отсюда. Немедленно.

– Но Бренда, о чем ты говоришь? Неужели ты на самом деле хочешь уйти от Рэйфа, просто сбежать? Ведь он отец твоего ребенка!