Сцена 3

На следующее утро «Райтсвиллский архив» вышел со статьей под заголовком:

«РАЙТСВИЛЛСКАЯ ДЕВУШКА НЕВИНОВНА В УБИЙСТВЕ!

Как сообщил «Архиву» надежный источник, вчера Эллери Квин доказал невиновность Джоан Траслоу из райтсвиллской театральной труппы в убийстве Фостера Бенедикта.

Мисс Траслоу, подозреваемая шефом Анселмом Ньюби в сенсационном убийстве звезды Бродвея, была очищена от подозрений нью-йоркским детективом во время драматического эпизода в полицейском участке. Секретная демонстрация имела место в присутствии шефа Ньюби и прокурора округа Райт Лорена Одема. Точная природа теста неизвестна, но в нем участвовал нож, которым убили Бенедикта.

Шеф Ньюби не подтверждает и не отрицает информацию «Архива».

«Мисс Траслоу не является подозреваемой, — заявил он нашему корреспонденту. — Но мы не удовлетворены некоторыми ее показаниями, и вскоре ее будут допрашивать снова».

На вопрос, имеет ли он в виду слухи, распространявшиеся вокруг полицейского управления вчера вечером, шеф Ньюби ответил, что мисс Траслоу считают утаивающей сведения, важные для раскрытия убийства.

Ко времени сдачи номера в печать репортеры не могли отыскать мисс Траслоу. Говорят, что она прячется где-то в городе.

С прокурором Одемом связаться не удалось».

Обозначение «Эксклюзивный материал», появившееся в эти дни в некоторых газетах, было вполне понятной похвальбой. Репортеры столичных изданий наводнили Райтсвилл при первых же известиях об убийстве Бенедикта, и в городе кипела битва за новости. Сообщение «Архива» едва не сокрушило планы Скатни Блуфилда затеять личную войну с райтсвиллскими обывателями.

Утром Скатни собрал всю труппу в театре, но здание окружила пресса. Побагровевший от крика Скатни обратился в полицию за подкреплением.

Спустя пятнадцать минут шеф Ньюби изложил условия перемирия:

— Вам дается один час на интервью с труппой мистера Блуфилда. После этого никто не должен входить в театр без подписанного мной пропуска.

Но репортеры удалились с поля битвы менее чем через полчаса. Одна из двух главных их целей отсутствовала: Эллери рано утром ускользнул из «Холлиса» и исчез. Другая цель, Джоан, появившаяся в театре вместе с Роджером, отказалась от интервью. На все вопросы относительно «сведений, важных для раскрытия убийства», которые она якобы утаивала, Джоан испуганно качала головой и повторяла, что ей нечего сказать. Не открыла она и своего убежища. Роджер и вовсе не реагировал на вопросы, а потом вошел в театр вместе с Джоан, и пресса отступила, чтобы стать лагерем в барах Хай-Виллидж.

Шеф Ньюби поставил полицейских у служебного входа, запасных выходов и в вестибюле, после чего удалился в неизвестном направлении.

Поэтому труппа приветствовала вступительные слова Скатни Блуфилда:

— Наконец-то мы одни!

Они собрались на освещенной сцене. Скатни вскочил на стул.

— Вам всем будет приятно услышать, что мы продолжим спектакль «Смерть Дон Жуана». — Он поднял маленькую руку, призывая к молчанию. — При всем уважении к покойному Фостеру Бенедикту должен заметить, что он постарался превратить нашу постановку в фарс. Мы же будем все делать как следует.

— Но, мистер Блуфилд, у нас нет Дон Жуана, — возразил кто-то.

Скатни продемонстрировал зубы в ухмылке.

— Будет, и притом превосходный. Я не назову его имени, так как еще не завершил все деловые приготовления. Он присоединится к нам послезавтра. Большую часть вчерашнего дня я провел делая сокращения и изменения в тексте, особенно первого акта, где, как мне кажется, нам грозила несоответствующая реакция публики. Сегодня и завтра мы отрепетируем изменения и будем в хорошей форме к приезду нового Дон Жуана. А тем временем мистер Мэнсон любезно согласился пройти с нами эту роль. Кому-нибудь нужен карандаш?

Все с облегчением взялись за работу. День проходил быстро. Дважды приносили сандвичи и кофе. Единственная заминка произошла, когда фотограф из таблоида попытался проникнуть в театр, перебросив импровизированный трап через переулок между окном соседнего здания и крышей театра. Но его перехватили, а на крышу отправили еще одного полицейского.

Было почти десять вечера, когда Скатни прекратил работу.

Труппа начала расходиться.

— Пожалуйста, останьтесь, мисс Траслоу! — послышался голос шефа Ньюби.

Джоан остановилась.

— Я не хотел вмешиваться в рабочий день мистера Блуфилда, но сейчас, мисс Траслоу, у нас с вами состоится старомодный разговор по душам. Займет он пять минут или всю ночь, зависит от вас. Думаю, вы знаете, о чем я собираюсь говорить.

Джоан ухватилась за спинку стула:

— Мне нечего вам сказать! Почему вы не оставите меня в покое?

— Она же с ног валится, шеф! — запротестовал Роджер. — Неужели это не может подождать?

— Больше не может, — спокойно ответил Ньюби. — Оставайтесь на месте, мисс Траслоу, пока я не избавлюсь от репортеров снаружи. Пока что я не хочу, чтобы газеты об этом пронюхали. Я вернусь, когда очищу улицу.

Зал опустел. Свет начал гаснуть. Только один прожектор продолжал гореть. Джоан ежилась в его ярком луче.

— Роджер, я не знаю, что делать…

— Знаешь, Джоани, — мягко ответил Роджер.

— Он не отстанет от меня, пока…

— Пока что? Пока ты не расскажешь ему то, что скрываешь? — Роджер откинул светлую влажную прядь волос со лба девушки. — Я знаю, что ты что-то скрываешь, дорогая, — знал это раньше, чем Ньюби. Что это? Неужели ты не можешь рассказать даже мне? Он все равно вытянет это из тебя.

— Родж, я боюсь…

— Вот почему я хочу, чтобы ты разделила это со мной, малышка. Ведь я люблю тебя, Джоан. Какой от меня толк, если я не буду разделять твои беды, дорогая?

— Родж…

— Расскажи мне все.

Джоан судорожно глотнула и нервно огляделась. Мертвая тишина в зале, казалось, ободрила ее.

— Хорошо, Родж… В тот вечер, во время антракта, когда я была в моей уборной, обиженная тем, что Фостер не помнит меня…

— Да?

— Я решила спуститься в его уборную и… О, Родж, я не знаю, почему я это захотела! Может быть, чтобы высказать ему все, что я о нем думаю…

— Не тяни, — поторопил ее Роджер. — Причина не имеет значения! Что произошло?

— Я собиралась шагнуть на лестницу с площадки, когда услышала, как внизу открылась дверь уборной Фостера, и… увидела его.

— Убийцу?! — воскликнул Роджер. Джоан кивнула, дрожа всем телом:

— Я увидела, как он выскользнул… и исчез.

— Ты его узнала?

— Да.

— Господи, Джоан, почему же ты не сообщила Ньюби?

— Потому что он обвинил бы меня в том, что я это выдумала. Тогда шеф был уверен, что Фостера убила я.

— Но теперь он знает, что это не ты!

— Я боюсь, Роджер…

— Что убийца Бенедикта нападет на тебя? У него не будет шанса! — Роджер приподнял ее подбородок. — Ты закончишь этот кошмар прямо сейчас. Я только сниму рабочую одежду, а ты выйдешь на улицу и расскажешь Ньюби, кто убил Бенедикта. Чем больше репортеров это услышат, тем лучше. Подожди меня, Джоани. Я только сбегаю в бутафорскую и вернусь.

Роджер скрылся в темноте. Его шаги смолкли.

Джоан осталась одна на сцене.

Она опустилась на край большого испанского стула в основании конуса света, созданного прожектором. Больше света не было нигде. Темнота окружала Джоан, как стены, а тишина, недавно ободрявшая ее, теперь внушала страх.

Девушка начала вертеть головой, бросая беглые взгляды через плечо, в сторону невидимых кулис, во тьму зала позади погашенных огней рампы.

— Родж! — позвала она.

Дрожь в собственном голосе делала тишину еще более жуткой.

— Роджер!

Джоан внезапно съежилась на стуле и зажмурила глаза.

Словно привлекаемое ее страхом, объемистое темное пятно отделилось от бесформенной темноты и поползло к свету.

Постепенно оно приобретало очертания человека с ножом в руке.