Того передернуло от омерзения. На ладони у Лешки шевелился безобразный мохнатый паук.

— Не бойся, искусственный! — заржал на весь кабинет Пашков. — Ну, вообще, как на вас это действует!

Поняв, что паук резиновый, Олег полюбопытствовал:

— Откуда он у тебя?

— Откуда-откуда, — был очень польщен его вниманием Лешка. — Из «Веселых гадостей».

— Ясно, — кивнул головой Олег.

Все они знали палатку в подземном переходе у метро «Сухаревская». Там продавались самые разнообразные предметы для розыгрышей: чайные ложки, которыми ничего не зачерпнешь, мыло, издающее душераздирающие вопли, сахар, из которого в чай выплывает черная пластмассовая муха, и многое другое в таком же роде, а то и хуже. Таких замечательных пауков, однако, никому из ребят в «Веселых гадостях» еще не попадалось.

— Из новых поступлений, — похвастался Лешка Пашков. — Там еще, знаете, руку такую классную человеческую завезли. Ты прикинь, — ткнул он в бок Олега. — Рука вроде как отрубленная. Ее, например, куда-то кладешь, а она начинает там прыгать, а где отрублено, вроде как кровь течет.

— Мерзость какая! — поморщилась Катя.

— Да ладно тебе! — отмахнулся Пашков. — Эту руку мне потом тоже испытать обязательно надо. Только еще не знаю, где: дома или в школе. А паучка моего мы прямо сейчас испробуем на Алевтине. Ну-ка, еще раз меня подсадите, — обратился он к Боре, Теме и Женьке.

Теперь пирамида выстроилась на самом последнем столе, за которым обычно сидел на химии Лешка. Вновь взобравшись на Женькины плечи, он протянул леску сквозь кронштейн над своим столом. Получился классический блок.

— Испробуем, — дернул за свой конец лески Пашков.

Мохнатый паук, до той поры спокойно лежавший на учительском столе, взмыл вверх.

— Порядок, — привязал конец лески к трубе отопления Лешка, и глаза у него азартно блеснули. — Теперь все готово. Пусть Алевтина только урок начнет.

— Может, не стоит? — с сомнением покосился на него Тема.

— Не трусь, бабуся! — хлопнул его по плечу Пашков.

Большинство класса Лешкин замысел вполне приняло. Уж если испытывать подобного паука, то лучше, чем Алевтина Борисовна, никого не придумаешь. Она при виде любого насекомого орет как резаная. Даже от какого-нибудь обыкновенного таракана из школьного буфета. Тараканы оттуда часто в кабинет химии заползают. Буфет-то ведь прямо под ним. Поэтому Алевтина Борисовна каждую неделю сыпет по всем углам какую-то убойную смесь собственного изобретения. Но тараканы все равно ползут. Обычно заурядные прусаки. Но однажды на химию пожаловало семейство крупных южноамериканских. Они были завезены в школьный буфет вместе с партией бананов. После этого у Алевтины целую неделю был нервный срыв.

— Значит, так, — произнес деловито Пашков. — Как только Алевтина за кафедру встанет, я паука сверху спущу. Будет знать, как придираться к нашему классу.

Тут прозвенел звонок.

— Идет! — влетел в кабинет Мишка.

— Пусть идет. Все готово, — с довольным видом уселся на свое место Пашков.

— Чую, добром это дело не кончится, — опускаясь рядом с Олегом на стул, пробормотал Тема.

— «Нам не дано предугадать…» — изрек в ответ с философским видом Олег. Наконец вошла худая нервная блондинка Алевтина Борисовна. Класс затих. Алевтина Борисовна, ничего не подозревая, положила на стол журнал и принялась писать на доске длинные формулы.

— Теперь проверим реакцию лабораторным путем, — расставила она на столе колбы с разноцветными реактивами.

Алевтина Борисовна что-то сливала и разливала, однако никто из восьмого «В» не был способен сегодня улавливать даже в общих чертах суть научной проблемы. Все словно завороженные ждали, когда наконец учительница встанет за стол точно под пауком. Несколько раз она почти подходила к нужному месту. Пашков тянулся рукою к леске, но Алевтина вновь нервной походкой направлялась обратно к доске или склонялась над колбами.

Класс уже совершенно извелся, когда наконец химичка, устроившись прямо под светильником, сказала:

— Что-то вы сегодня больно тихие. Не узнаю восьмой «В».

Именно в этот момент с потолка, шевеля в воздухе мохнатыми лапками, прямо перед ее носом завис безобразный паук.

Алевтина Борисовна была вспыльчивой по натуре и часто повышала голос на учеников. Однако никто в восьмом «В» до сих пор не подозревал, что она может кричать так громко. Кабинет химии прорезал вопль.

Спасаясь от паука, химичка рванула к столу с реактивами. От резких ее движений несколько колб опрокинулось. От стола повалил густой красноватый удушливый дым.

— Пожар! — крикнул кто-то в последних рядах.

Паника поднялась мгновенно. Восьмой «В» кинулся спасаться. У выхода из кабинета возникла пробка.

— Алевтина горит! — исторг из груди трагический вопль Пашков.

Сорвав со стены большой красный огнетушитель, он направил струю на стол с реактивами. Клубы дыма накрыла густая пена. Какое-то время никто ничего не видел. Затем в районе стола с реактивами возникла химичка.

Впрочем, узнать Алевтину было довольно трудно. Сейчас она больше всего напоминала сугроб во время оттепели. Те, кто еще не успел выбежать в коридор, замерли.

Химичка, будто во сне, вяло смахнула пену с лица и с тихим стоном брякнулась в обморок.

— Зато я огонь погасил, — потряс с гордостью Лешка Пашков опустевшим огнетушителем. — Когда пожар, ни в коем случае медлить нельзя.

— Дурак ты! — крикнула Катя и вместе с другими девочками бросилась к Алевтине Борисовне.

Та уже вроде немного оправилась и сидела, водя глазами из стороны в сторону, на полу.

— Где горит? — растолкав толпу школьников, влетел в кабинет директор Михаил Петрович.

В руках у него сиял свежей краской новый огнетушитель, куда больших размеров, чем тот, которым воспользовался Пашков.

— Вон там, — растерянно показал Тема на стол для химических опытов. — Вернее…

Он хотел добавить «горело», но не успел. Директор грохнул огнетушителем об пол, и на несчастную Алевтину Борисовну обрушилась новая струя пены.

— Ну, вот, — удовлетворенно обвел глазами пару минут спустя участок пожара директор. — Вроде источник огня ликвидирован.

Тут химичка смогла наконец встать на ноги.

— Алевтина Борисовна! Вы почему в таком виде? — всплеснул руками директор.

Учительница лишь махнула рукой и кинулась со всех ног в подсобку.

— Снова мы из-за Лешки влипли, — прошептал Женька Олегу на ухо. — Алевтина и так наш класс недолюбливала.

— Я говорил, — словно эхо прозвучал голос Темы. — Не надо этого было делать.

Раздался звонок на перемену.

— У вас сейчас что? — строго обвел класс глазами директор.

— Математика, — ответили ему хором.

— Ладно. Идите, — кивнул головой он. — На большой перемене жду всех у себя в кабинете. Разбираться будем.

Забыв на полу огромный огнетушитель, он удалился. Ребята, похватав со столов пластиковые пакеты и сумки, тоже спешно покинули химический кабинет.

В коридоре они обступили Пашкова.

— Ну, ты идиот, — сказал ему Мишка Сидоров.

— Чего я? Чего я? — растерялся Лешка. — Подумаешь, паука игрушечного испугалась. Кто же мог знать» что пожар начнется.

— Ты это Петровичу объясни, — недружелюбно взглянул на Пашкова Женька.

— И пожалуйста. Объясню, — обиженно отозвался Лешка. — Как ржать, так всем вместе, а отдуваюсь вечно один только я.

— Кто придумал, тот должен и отдуваться, — мрачно заметил Тема. — Чуяло мое сердце: добром такое не кончится.

— Подумаешь! — проворчал Пашков. — Чего я сделал особенного? Паучок какой-то на леске искусственный. Кто же знал, что она пожар устроит. Чуть всю школу вообще не спалила. Психопатка.

— Ас тараканами южноамериканскими как получилось! — напомнил Олег. — Мог бы предугадать реакцию.

— Вот бы сами и предугадывали, — совсем разобиделся Лешка на одноклассников. — А то один я виноват. Если бы я ей хотя бы какашку ту подложил, — мечтательно засветились глаза у него. — В «Веселых гадостях» новая модель продается. Мажется. И даже сильнее, чем настоящая, пахнет.