— Да, конечно, вы правы, рассмотреть его было непросто. Мне не хотелось подъезжать к нему слишком близко. Отсветы на мокром асфальте действительно очень мешали.

— Мне кажется, Эмиль хочет знать… — попытался вмешаться Бойл.

— Нет, Окиндер, не надо ему подсказывать. — Репортер смущенно смолк.

— Послушайте, — запальчиво сказал Богосян, видимо решив, что его считают ненадежным свидетелем, — в одном месте у меня не оставалось выбора. Мы одновременно затормозили на красный свет на Шербруке. Мне не оставалось ничего другого, как встать прямо за ним. Там-то я и перепроверил его номер.

— И тогда же вы его записали?

— Да, так я и сделал.

— Вот тогда-то он вас и засек.

— Простите, не понял.

— Тогда он понял, что вы за ним следите. Такой человек, как он, всегда обращает внимание на водителя, который едет сзади. Вот почему он совершил эту прогулку — ему надо было избавиться от хвоста.

— Господи, святые угодники!

— Значит, вы хорошо разглядели номера…

— Прямо в свете моих фар. Это было особенно важно, потому что лампочка освещения номера у него не горела.

Санк-Марс бросил беглый взгляд на Бойла, а тот улыбался до ушей — хоть завязочки пришей. Они оба понимали, что зеленые «Q45» в городе редкость, они здесь почему-то не прижились. На скольких из этих машин освещавшие номер лампочки могли перегореть или специально быть вывернутыми? Скорее всего, только на одной. Когда Бойлу не удалось разглядеть номер стоявшей на улице машины, он приписал это обстоятельство тому, что лампочка над номерным знаком не горела.

— Хорошо, — принял решение Санк-Марс. — Гаро, я хотел бы попросить вас последить за домом на улице Маунтин, пока я не пришлю вам сменщика. Какая у вас машина?

— Синий пестренький пикап «субару».

— Пестренький?

— Да, от пятен ржавчины.

— Хорошо. Вас сменят через пару часов. Я хочу, чтобы мой человек хоть немного поспал. Тем временем я отвезу Окиндера в другое место. Мне нужно, чтобы он пробыл там до рассвета. Потом я вернусь обратно и прослежу, чтобы вас сменили. У вас есть сотовый телефон?

— Да.

— Давайте, обменяемся номерами. Мне не важно, на стоянке сейчас эта машина или нет. Мне нужно, чтобы вы сообщили мне, когда она приедет, либо поехали за ней, если она выедет со стоянки. В любом случае, позвоните мне на сотовый. Мне очень жаль, Гаро, что с вашим племянником случилось такое несчастье. Я глубоко соболезную вашей семье за причиненные страдания. Обычно я не в восторге, когда штатские начинают играть в полицейских и воров, но в данном случае вы отдаете долг памяти вашему племяннику.

— Спасибо вам.

— Ладно, выкатываемся, — прервал его Окиндер Бойл.

— Нет, нет и еще раз нет! Выкатываться мы не будем. Давайте, лучше будем делать наше дело достойно, с высоко поднятой головой. Гаро, мы можем перелить этот кофе в термос?

Санк-Марс сказал Гаро Богосяну, чтобы он поставил «субару» чуть выше жилого дома, за которым предстояло следить, на полого спускавшейся вниз улице, и попросил его пересесть на правое заднее сиденье. Если бы кто-то стал внимательно к ней присматриваться из окна высокого этажа, человека внутри было бы не видно. А если бы редактора заметил какой-нибудь прохожий, он принял бы его за пассажира, ожидающего ненадолго отлучившихся приятелей.

В управлении Санк-Марс пересел на полицейскую машину без опознавательных знаков, а Бойл поехал за ним на его «торесе». Он решил оставить машину на той стороне улицы, где стоял дом Лапьера. Из-за небольшого наклона с этого места открывался хороший обзор. Санк-Марс еще некоторое время посидел с ним в машине. Он объяснил, что рассчитывает получить от подружки сослуживца интересную информацию. Еще он заметил, что смог бы понять Лапьера, если бы теперь тот решил выйти из игры. Бойл понуро выслушал новости — молодой человек брался за это поручение не без некоторых колебаний.

— Откуда вы знаете, что она выйдет от него? — спросил он полицейского.

— Я заходил к нему в кладовку, примыкающую к спальне. Пусть тебя не волнует, зачем или почему. Девушка не держит у него дома своих вещей. У нее там только накидка такая вроде халатика и, наверное, зубная щетка. Поэтому у нее должна быть своя квартира со всеми пожитками.

— Вы, Эмиль, должно быть, с детства собирались стать сыщиком.

Санк-Марс оставил ему термос с кофе.

— Выше по улице есть глухой тупичок. Дуй туда, если приспичит отлить.

— Вот что значит неоценимый опыт работы, — съязвил Бойл.

Санк-Марс не сразу сообразил, о чем это он, а потом с горечью понял, что журналист снова оказался прав.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Эмиль Санк-Марс на большой скорости поехал обратно в центр и по дороге позвонил с сотового телефона напарнику.

— Пора вставать, Билл, хватит спать! Седлай коня, нас ждут великие дела.

— Который сейчас час? — спросил его напарник заспанным голосом. Должно быть, он вглядывался в будильник на тумбочке. — Еще и пяти нет!

— Ты уже проснулся?

— Более или менее.

— Позвони Алену Дегиру. Ждите меня вдвоем с ним в «Бенсе». Возьмите на завтрак копченого мяса, Билл. От него у вас волосы на груди будут гуще расти и кровь в жилах загустеет.

— Во сколько нам там быть?

— Как только — так сразу. Даже еще быстрее. Время сейчас дороже денег.

Как будто в подтверждение своих слов он отключил телефон и понесся дальше по пустынным ночным улицам, обгоняя машины такси. «Бенс» был известным старым рестораном деликатесов в центре города, работавшим до поздней ночи и с раннего утра. Апогей его славы приходился на пятидесятые годы, и ярко сиявший огнями стиль той эпохи здесь хранили как память о былом величии. Санк-Марс сел в «уголке поэтов», потому что оттуда было лучше видно всех, кто входит и выходит. Все стены просторного зала были плотно увешаны фотографиями великих людей, побывавших в Монреале. Леммон и Мэттоу, Коул Портер и Софи Лорен, кинозвезды, певцы, актеры от эпохи водевиля до наших дней, целая галерея разномастных знаменитостей, даривших подписи и писавших пару теплых слов хозяевам «Бенса» на память. Фрэнк Синатра. Боб Хоуп.

В одном углу ресторана любили собираться городские поэты — им всегда здесь оставляли местечко. Поэтому среди портретов голливудских звезд встречались и их физиономии. Отсюда Санк-Марсу через прозрачные стеклянные стены хорошо была видна улица. Он заказал яичницу с сосисками, тосты и апельсиновый сок. Слишком долго у него во рту не было ничего, кроме кофе и тыквенного пирога.

Детектив Мэтерз появился в ресторане в таком виде, будто ему накинули на шею лассо и приволокли сюда, протащив по улицам. Явно озадаченный, он прошел размашистым шагом через ярко освещенный зал, косясь по сторонам. Санк-Марс опасался, что кто-то из официантов примет его за злодея-злоумышленника и вышвырнет из ресторана. Но именно в этот момент сзади к нему подошел Ален Дегир. Он пытался одновременно расстегнуть зимнюю куртку и застегнуть пуговицы на рубашке. Оба растерянных молодых человека одновременно подошли к нему с разных сторон на нетвердых ногах.

— Садитесь, — сказал им Санк-Марс. — Ешьте. Может статься, сегодня у нас будет хлопотливый денек.

Дегир, казалось, сразу пришел в себя, поняв, что перед тем, как куда-то нестись, ему предоставляется возможность поесть и напиться. А Мэтерз, видимо, все никак не мог проснуться и потому злился сам на себя. Пока оба они за обе щеки уплетали сытный завтрак, Санк-Марс от души накачивался кофе, наблюдая за молодыми офицерами.

— Ален, — издалека начал Санк-Марс, — ведь это ты вел дело о взрыве Каплонского?

— Недолго. Скоро его забрали себе «Росомахи».

— Но перед тем, как они это сделали, занимался им ты. Тебе удалось выяснить, с кем в тот вечер встречался Каплонский?

— Он был в университетском клубе, рядом с университетом МакГилл.