Опять же даем телефоны, парень таки выпросил у Николаича ствол. Николаич со скорбной миной достает ТТ — мой старый знакомый опять в деле — китайско-пакистанский ублюдок из рук в руки прямо кочует. Замечаю при этом, что взгляд у Николаича становится особым — остреньким таким.
Парень, не замечая этого, выщелкивает магазин, проверяет патроны. На ладони лежат три патрончика.
— Если самим стреляться — так перебор, а отстреливаться — так мало. Может добавите хоть десяток?
— Ладно, экзамен сдан — отвечает усмехаясь Николаич, забирая обратно и пистолет и магазин с патронами.
— Какой экзамен?
— Неважно. Оружие получишь, когда пойдешь провожать нас.
— Ясно — говорит озадаченный парень.
Перед самым отъездом Ленка догоняет нас и вручает пару ящичков с рассадой.
— Петунии. Очень красивые — и до осени цвести будут. Для ваших женщин.
— Спасибо. Счастливо оставаться!
— Счастливо доехать! Попугаев не застудите!
— Не застудим.
На улице, пока все распихивается по машинам, Николаич выдает парню один из ПМов, да десяток патронов в россыпь. Парень еще просит минутку задержаться — ему приходит в голову, что можно было бы для своих нужд приспособить старенькую копейку на парковке. Старшой задерживаться не хочет, но совместными усилиями мы вскрываем брошенную машину и сняв ее со скорости — ручник, как и положено таким старушкам ясно дело не работает — вручную откатываем поближе к дверям. Парень уверен, что сможет разобраться — какой проводок нужен для зажигания. А имея даже такие колеса — они и уедут отсюда, если все плохо будет…
Экзамен на оружие успешно сдает и мужик со второй машины — и тоже получает ПМ с десятком патронов. А вот наконец соизволивший вылезти из своей затонированной рубероидом девятки фуфел и начинает не по людски — банально наехав на Николаича с дурацкими претензиями и требами и оружие не просит, а требует.
— С чего бы это я тебе должен оружие давать?
— А с хера ли не должен? Ты папаша имеешь стволы, этим вот уже дал, так хули мне не дать?
— Да причин не вижу, тебе давать ствол.
— Да что, старый, какие нах причины? Им дал — и мне давай!
— А ты оружие в руках-то держал?
— Твою мать! А то нет! Да я…
— Ладно, держи ствол.
— О правильная волына. Ништяк, Папаша.
— А как насчет спасибо?
— Ты что, старый? Я тебе что сявка какая-то?
— Ладно, ладно, не размахивай стволом…
— Не ссы! Я праильный пацан, все ништяк будет, Папаша!
Гордый обладатель ствола шествует к сваей телке, а Николаич подмигнув тихо говорит:
— Совсем склероз замучил — забыл я в магазин обратно патроны вставить…
— Ну, я так думаю и к лучшему. Праильные пацанчики — и так разрулят.
— Мда, сокровище нам Левенгук сосватал.
— Не, Левенгук — это который микроскоп изобрел.
— А, одна дивизия…
— Что-то Вы сегодня ПМы раздаете. Вроде ж сами так поставили, что ПМ — престижнее ТТ?
— Действия руководства не обсуждаются.
— Ну, так я и не обсуждаю…
— И прекрасно. Эти ПМы хоть и новые по году выпуска, но ушатанные до безобразия.
— Хуже пакистанского ТТ?
— Нет, пострелять еще постреляют, но престижа в них — ровно никакого. Такое неухоженное оружие не красит. Ладно, поехали — сейчас пойдем медленно — объектов для разведки много.
Расходимся по машинам.
Колонна медленно выкатывается с парковки. Парень машет рукой и залезает в «Жигуль» у дверей…
— Вот ведь, Адам с Евой в райском саду. Или огороде? А вместо Змея — Ырк. Даст он еще пареньку дрозда.
— Ревновать будет?
— Вне всякого сомнения. А ревность — страшная штука! Хотя бы и у крыса.
— Ну да и оперы и балеты и всякие другие произведения…
— Про крыса? — заинтересовывается Саша.
— Нет, про ревность… Вот к примеру:
— Откуда Вы такие песни выкапываете, Семен Семеныч?
— Отец с приятелями пел, когда поддадут, Александер. Я вам еще и вечером спою — любимую, про Отелло!
— Кстати, насчет вечера — Вы что дальше планируете?
— Это о чем вопрос?
— Вы в нашу команду не хотите вступить?
— Мой дед отломал на двух войнах — Финской и Великой Отечественной. Так вот он мне категорически запретил вызываться добровольцем. И сам добровольцем никогда не вызывался.
Они потому вызываются — говорил дед — что понятия не имеют на что идут. Потому и погибают и дело заваливают, что не готовы они к тому, что их ждет. Приказ исполнять надо точно, а лезть куда не звали — глупость. Так что по завету деда добровольцем не полезу, хотя ребята вы симпатичные. Вот прикажут — тогда дело другое.
— Ясно.
— Тут еще деталька в пейзаж — сын и сосед. Мне сейчас нужно будет из шкуры вывернуться, а медикам потрафить. Денег уже никто не возьмет — а что им нужно — черт их знает. И пока сына на ноги не поставят — вы уж ребята не взыщите — а я весь в распоряжении больницы. На это время — «Я — раб лампы». Такие дела. Кстати, Доктор — а что им там может пригодиться — может мы бы и поглядели по дороге-то? Чтоб не с пустыми руками ехать?
— Ну, откуда я знаю, что им там может быть нужно?
— Эээ, Доктор, нехорошо так по-детски хитрить. Я ведь и у братца вашего узнавал и у ребят из команды — есть у вас с больничными зацепки, завязки и кореша ваши там работают — в немалых креслах сидя. Я — человек памятливый и благодарный, так что не сомневайтесь. И Мишку таким же воспитал. И к слову — спасибо за то, что все путем сделали — и эвакуировали и на стол без проволочек…
— Так я и не хитрю. Знакомые там есть, не отказываюсь, а вот насчет моего всесилия и всезнания — это через край хватануто. Серьезно — понятия не имею, что им там надо — может компьютерный томограф, а может простыней новых…
— Компьютерный томограф мы не потянем. Здоровый больно. И демонтировать небось спецы особые должны?
— И монтировать и эксплуатировать. Это я так — для примера.
— А может — позвоните?
— Ну, позвонить — то почему и не позвонить… Попробую.
Проба проходит неудачно — удается дозвониться только до секретарши и она объясняет, что сейчас «такое творится, такое творится, что из врачей позвать некого».
Ясно, что она со своей колокольни просит привезти ксерокс и канцбум принадлежностей. Семен Семеныч загорается насчет и этого заказа, но загорается ненадолго — пока не объясняю, что как раз с канцбумом в Кронштадте все в порядке — офисы там были, а вот офисная деятельность пока закончилась и, наверное — на большой срок.
Саша, оторвавшись от «Длинного Уха» командует:
— Мы на КАД, Доктор с камерой в головной УАЗ, к нам на замену Ильяс.
— А остальные куда?
— Будучи в прямой видимости посмотрят, что у комплекса заправок и гипермаркетов внизу на Таллинском шоссе. Все примазавшиеся остаются с нами.
Ишь, заговорил репродуктором…
Выбираюсь с камерой, вприпрыжку бегу к УАЗу. Американец попер куда-то по развязке — явно вопреки знакам. За ним дисциплинированно — Жип Широкий, «Хонда» Бистрема, «Форд» его знакомца. Тонированная девятка остается на месте.
Забираюсь в УАЗ. После кабины американца как-то очень тесно и холодно.
Следом за нами идет милицейский рыдван, потом внезапно увязывается и девятка.
— Xe. Чую всеми фибрами организма — увидим мы сегодня незабываемый балаган! Весь вечер на манеже — девятка с двумя укатайками! — ядовито говорит Николаич.
— Вы им приказали ехать наверх?
— А то ж! И был послан, просто так, без затей…
— И стерпели?
— Не вечер еще. Да хрен с ним, мудилой. Этот завод снимать пожалуй стоит — он был на последнем издыхании, а забор качественный. Получается так, что временную базу можно поставить случчего, тут удобно.