Таким образом, мы пытаемся донести до вас мысль о необходимости правильного переживания, которое должно быть испытано в правильном месте, в правильное время, правильным способом для того, чтобы подготовить ум к работе в новом режиме, ему пока не знакомом — ведь им пока не пользовались таким образом, и он стал подобен атрофированным мышцам!
Как же приступить к такому предприятию? Прежде всего необходимо найти какое-то количество подходящих людей, собрать их и дать им определенное питание, которое одновременно укрепит их и разовьет их пищеварительные мускулы для более тонкой пищи. Собрать их в подходящих для этого условиях и дать им необходимые материалы. Процесс осуществления всего этого называется Учением. Объединение таких людей, среди которых присутствует человек, возглавляющий это предприятие, называется Школой.
Оба эти вопроса имеют огромнейшую важность для развития в людях понимания роли личности. И решение этих вопросов уже само по себе представляет собой такую редкость, имеет такое значение, оно так сложно и в то же время так многообещающе, что, когда соответствующие условия делают такое решение возможным, начинается нечто, имеющее значительные и далеко идущие последствия. Вот в эту работу мы и вовлечены.
Получение правильного опыта, а это становится возможным в школе, и есть та деятельность, которой мы заняты. К счастью, очень многое из обычного опыта жизни обеспечивает нас некоторой базой для того, чтобы начать работу в Школе. Этому же служат так называемые эзотерические изучения. Но основным является присутствие специалиста. Именно он знает, какие элементы жизни должны быть включены в учение, какое место должна занимать здесь теория, когда, где и с кем, как сгруппировать учеников, как принять во внимание особенности их индивидуальностей и их индивидуальных стадий подготовленности.
Деятельность такого характера лишь отдаленно отражается в деятельности культов и школ, работающих на основе более грубого материала. Первое, что нужно сделать, это подробно ознакомиться с диапазоном этих идей, ухватить суть самой этой аргументации и принять, по крайней мере теоретически, постулированные ею возможности.
Тем, кто с немалым пафосом цепляется за фрагменты целого, думая, что это знание настолько убого, что оно может в полной мере выразиться в их переживаниях, должно быть заявлено: «Вы оскорбляете Работу своей самонадеянностью. Ее величие, важность, красота, любовь к вам слишком велики, чтобы ее могли вместить ваши идеи, ваши суеверия и ваша склонность отдавать предпочтение глиняной породе (потому только, что вам нравится ее голубой цвет) вместо того, чтобы поискать в ней чистые алмазы».
Отлучить ребенка от материнской груди очень тяжело. Многие дети предпочитают удовлетворяться суррогатами. Таким детям мы должны позволить оставить нас и искать себе суррогаты где-нибудь в другом месте.
РАЗРЕШЕНИЕ УЧИТЬ
Роль Учителя исключительно важна. Подобно всему остальному, в метафизических занятиях ее невозможно правильно оценить посредством аналогий с обычным обучением. Учитель в нашей традиции не является кем-то, кто следовал некоему курсу обучения и теперь способен передать другим то, чему он сам научился. Учитель — это тот, кто знает нечто чрезвычайно важное и способен организовать и поддерживать передачу того, что он знает.
То же самое относится и к фразе столь бойко используемой и столь мало понимаемой: «Разрешение учить». Люди, которые обучались у кого-то, кому было дано такое разрешение, воображают (и это только воображение), что инструктировавший их человек обязательно сознавал значимость того, чему он их учил. Такого рода «представитель», как мы его называем, фактически является не чем иным, как каналом, через который приходит помощь в том, чтобы учение стало эффективно действовать, как единое целое. Учение включает в себя общую сумму всех переживаний ученика плюс его реакции на эти переживания.
Существует и иная форма передачи, обладающая основополагающей важностью. Это то, что мы называем (защитным) «покрытием», каковым является весьма конкретная часть учения. При использовании этого метода определенные материалы даются какому-то отдельному человеку или группе людей. Они изучают эти материалы, которые могут быть упражнениями, теориями, аргументами, заданиями. Тот опыт, который они получают от работы с этими материалами, дает им способность создать материалы для инструктажа уже других людей.
Такие материалы можно назвать «вторичными обучающими материалами» — они подвергаются некой переработке, как это бывает при «первичном переваривании» пищи, которое сделает ее более «съедобной» для людей, лишенных обычной «пищеварительной системы».
Перерабатывая материал таким образом, среднее звено людей получает пользу от этого упражнения и становится способным передать результаты своих изучений другим. Эту часть учения нельзя путать с интеллектуальным осмыслением материалов. При интеллектуальном осмыслении трудные для понимания материалы «популяризируются», чтобы люди с недостаточным словарным запасом или недостаточными способностями к пониманию могли их усвоить. Деятельность такого рода никогда не используется нами, потому что в работе с нашими материалами она неэффективна.
Особая природа материалов и технических процедур в этом Учении такова, что даже ознакомление с ними в сравнительно абстрактной форме изложения, подобно этой, помогает сохранить их для общины в оперативном состоянии. Именно по этой причине мы вообще вовлекаемся в теоретические изучения как таковые, ведь мы знаем, что правильный вид контакта с некоторыми частями Учения обеспечивает индивидуума и группу еще одной важной основой для понимания.
В этом мы отличаемся от систем, поощряющих изучение теоретических материалов с целью «понимания» изучаемой системы.
Мы считаем, что процесс обучения может быть разделен на три этапа: передача информации, обучение какому-то умению и развитие способностей. Мы вовлечены в последний этап.
Вы избежите большого замешательства, если, думая о наших занятиях, не будете использовать формулировки и терминологию, которые привыкли ассоциировать с получением информации и изучением какого-то ремесла.
«Разрешение учить» в нашей традиции принимает так много различных форм, что здесь просто невозможно все их перечислить. Но необходимо отметить, что для практических целей преподаватели упражнений, движений, теории, идей и так далее — все они в нашем учении являются различными людьми. Исполняют музыку одни, а слушают ее для каких-то конструктивных целей — другие; инструктируют в упражнениях одни люди, объясняют различные аспекты учения словесно или на личном примере — другие.
Разумеется, совершенно неизбежен тот факт, что когда учение формулируется для представления каким-то институтом или формализуется, превращаясь в культ (как часто случается), то это знание о различных путях обучения и о том, когда какой путь работает, теряет в процессе кристаллизации культа свою оперативность.
В практической, «полевой», работе существуют три весьма распространенные позиции по отношению к этому, связанному с обучением злокачественному фактору.
1) Есть люди, которые чувствуют, что «учить — это их миссия». Они приходят к учителю и просят у него разрешения учить напрямую других людей. Или они просят дать им материалы, которые они могли бы передавать другим, либо дать им особую подготовку, которая бы трансформировала их в учителей. Таким людям невозможно доверить какую бы то ни было обучающую функцию до тех пор, пока они не придут к осознанию того, что учение это не то, что они воображают.
Однако не всех таких людей невозможно научить, хотя к ним мы должны причислить и тех, кто зациклен на своих представлениях об учении и полон чувства собственной важности. Некоторым из них кто-то велел когда-то учить, и это они считают чем-то вроде сверхъестественного благословения, которое автоматически возлагает на человека высшие обязанности и одаривает его великими способностями.