Кстати, Колосов свою семью обожал. Его младшую сестрицу и словом задеть нельзя было, он мгновенно с кулаками лез.
Подраться Димыч любил. К тому же карате занимался. А перед этим еще какие-то секции перебрал, пока на карате не остановился.
Жесткий мужик. Неплохой вроде бы, но… друзьями не обзавелся! Насмешничал слишком много.
Лешка уверен: Тамариной подруге про Димку лучше забыть. И быстрее. Колосов к себе в жизни никого близко не подпустит. А уж если исчез…
Это не просто так. Искать его — глупо. И опасно. Тем более, трясти Димкиной фотографией перед посторонними!
Тамара с Лешкой пили чай, а освобожденный из заточения Крыс нагло попрошайничал. И щелкал своими страшенными зубами отнюдь не перед хозяйкой.
Лешка злился и время от времени откупался печеньем. Забрасывал его в широко распахнутую пасть, словно дрова в топку.
Тамара же ни на что не обращала внимания. Грустно размышляла о потерянном времени: кто ж знал, что Колосов жил раньше черт-те где, на самой окраине, куда автобусом пилить час, не меньше? А уж ходят они туда…
Тамара же в центре города школы обходила! И дома.
Думала: раз Колосов здесь квартиру снимает, то и родители его где-то рядом. И учился он тут же. А оказалось…
Где теперь этого типа искать? Лешка сказал: он и не дружил ни с кем. И родители уехали.
Черт-черт-черт!
ГЛАВА 11
К шести утра полусонная Тамара была на месте. Крыс, недовольный ранней побудкой, уныло плелся рядом, едва не скреб носом по мокрому асфальту. Хорошо, на злость сил у него не хватало, и Тамара могла без проблем подходить к собачникам.
Девушка с некоторым удивлением отметила, что их здесь не так уж и много, гораздо меньше, чем в ее микрорайоне. И с большей частью она познакомилась еще вчера. Сегодня Тамара увидела лишь двух незнакомых эрдельтерьеров, добермана и королевского пуделя. К сожалению, их хозяева тоже не встречали исчезнувшего курьера.
Тамара бродила по Набережной и уныло прикидывала — имеет ли смысл сунуться на Фанеру. Так называли в городе северный микрорайон, где находился фанерно-мебельный комбинат.
Ехать туда не хотелось, хоть плачь — слишком далеко. Да и что нового она сможет узнать? Ну, жил Колосов там, это и Лешка вчера сказал. В школе учился. А дальше что? Вряд ли Димыч рискнет прятаться в родном доме, не полный же он кретин?
Тамара нехорошо улыбнулась: был бы полным, двинулся бы после пропажи прямиком к Риткиному шефу и тут же поймал бы пулю в лоб. Заслуженную, если честно.
Украл, не украл, какая разница? Доллары-то тю-тю! Не сохранил. А причины…
Кому до них дело?!
Тамара подумала и сказала себе: она бы на месте Риткиного шефа признала виновным именно Колосова.
Знал же Димыч, что везет? Знал. Или догадывался. Должен был о мерах безопасности позаботиться, раз за дело взялся. Наверняка ему немалые денежки обещали.
Тамара не сомневалась: Фанеру подручные Риткиного шефа давным-давно прочесали. Перетрясли всех знакомых Колосова. И припугнули наверняка: мол, как только хоть тень Димыча заметите, тут же звоните, не то…
Часам к восьми Тамарины ноги подламывались в коленях. Она забрела в ближайший двор и со вздохом облегчения упала на скамейку.
Крыс попытался лечь рядом, но мокрый холодный асфальт бультерьеру не понравился, и он обиженно заскулил. Тамара тяжело вздохнула и заверила пса, что минут через пять они пойдут к остановке. Вот только она чуть дух переведет — очень устала. Крыс негодующе фыркнул и отвернулся.
Из подъезда вышла старушка в забавной детской вязаной шапочке с помпончиками. Красный болтался где-то у уха, синий висел прямо над носом, старушке он, видимо, не мешал.
Оставаясь под навесом, она внимательно осмотрела темное низкое небо. Недовольно поджала губы и вытянула руку ладонью вверх, проверяя — нет ли дождя. Невнятно высказалась по поводу мерзкой погоды, невовремя разыгравшегося мужнего радикулита и своей несчастной доли. Потом пошарила за пазухой и извлекла на свет божий крошечную, совершенно голую собачонку с выпуклыми глазами.
Едва оказавшись на воздухе, собачонка начала мелко дрожать от холода, и старушка раздраженно прикрикнула:
— Нечего-нечего, голубушка! Пока все дела не переделаешь, в дом и не мечтай попасть. Сколько можно за тобой подтирать?
Крыс, перестав злиться на хозяйку, заинтересованно уставился на незнакомцев и нервно облизнулся. Тамара увидела округлившиеся глаза старушки, ухватила бультерьера за ошейник и успокаивающе заверила:
— Вы не волнуйтесь, он не тронет.
— Меня или Долли? — уточнила практичная старушка, подозрительно рассматривая чужаков.
— Обеих, — неуверенно сказала Тамара. И на всякий случай сердито прошипела: — Ф-фу!
Крыс поник. Старушка увиденное одобрила. Столкнула со ступенек по-прежнему дрожащую собачонку и звонко скомандовала:
— Гулять!
Она вытащила из кармана аккуратно сложенную клеенку и пошла к скамье. Тамара покрепче вцепилась в ошейник. Пес демонстративно отвернулся.
Старушка расстелила на скамейке свою подстилку. Села и приветливо улыбнулась Тамаре. Потом кивнула на Долли, неуверенно жавшуюся к крыльцу, и пожаловалась:
— Внук подбросил. Приехал, на беду, когда я по магазинам бегала, а дед, дурень старый, взял. Теперь вот маемся вдвоем. Обычно муж с ней выходит, а эту неделю… — Старушка печально махнула рукой. — С радикулитом слег! Вот я и выгуливаю эту паршивку.
— А внук где? — вяло поддержала разговор Тамара.
— В отпуск с женой уехал. В Турцию, кажись. Забыла, как это местечко называется. На побережье, точно помню. Еще цельных две недели загорать будет, чтоб ему там туч нагнало, негоднику!
Долли наконец отлепилась от ступенек и неохотно потрусила к ближайшим кустам. Старушка удовлетворенно крякнула и снова перевела взгляд на Тамару. Долго рассматривала ее. Потом покачала головой и недоуменно протянула:
— Не Максимовых ли ты дочка? Так вроде такого страшилища — она кивнула на бультерьера — у них отродясь не водилось. Али взяли?
Крыс оскорбленно фыркнул. Тамара отрицательно покачала головой. Всезнающая старушка сдаваться не умела.
— Значит, Кошелевых внучка? — подслеповато щурилась она. — Как сейчас помню: бегала такая же темненькая по двору, косичками трясла. А тут на-ка — выросла, и не узнать. Время-то как летит…
Несколько долгих секунд Тамара размышляла: не согласиться ли с последней версией? К чему зря мучить старушку…
Она неловко повернулась, конверт с фотографией больно ткнулся в ребра, Тамара невольно ойкнула.
Крыс вопросительно задрал морду. Старушка недоумевающе моргнула. Выцветшие голубенькие глазки азартно заблестели.
— Чего ты? — с любопытством спросила она. — Али сердце прихватило? У вас, нынешних молодых, все не как у людей.
— Да нет, — Тамара извлекла проклятую фотографию из-за пазухи. — Просто я спросить хотела…
Долли в кустах неосторожно задела ветку, ее окатило холодным душем. Собачонка в панике завизжала. Крыс оживленно завертел головой.
Старушка пространно высказалась по поводу четвероногого «убоища», навязанного на ее голову бессовестным внуком. Обернулась к Тамаре и ткнула пальцем в конверт:
— Меня?
Тамара печально вздохнула. Она ни капли не верила, что забавная старушка сможет помочь.
С чего бы? Гулять вышла уже после восьми, от дома не отошла ни на шаг, сама призналась — обычно собакой занимается муж. И все-таки… Если уж она, Тамара, все равно здесь сидит… глупо не поставить точку!
Тамара дрожащей рукой вытащила из конверта снимок и показала собеседнице.
— Вы случайно не знаете этого парня? Видели где, может быть?
Старушка явно хотела сказать «нет» и вдруг торопливо воскликнула:
— Погодь-погодь! Дай-ка мне в руки, приглядеться хочу…
Она внимательно рассмотрела фотографию, даже зачем-то перевернула ее и изучила с обратной стороны. Надпись, что ли, искала? Пожевала сухими тонкими губами и удовлетворенно пробормотала: