Пожалуй, самый лучший ответ на эти вопросы дала древнекитайская история о разочаровавшемся во власти мудреце. Изгнанный из столицы философ Цюй Юань пришел на берег реки и стал жаловаться рыбаку на порчу нравов и упадок добродетели. «Грязное болото - наш век, - говорил Цюй Юань. - Чистого больше нет. Власть в руках у безграмотных людей. Восхваляют доносчиков! А благородные мудрецы не имеют известности!»

Так он возмущался и сетовал, перечисляя пороки и преступления общества.

«Что ж, - ответил рыбак, - в грязной воде можно ноги мыть».

Философ не понял, и утопился.

А рыбак пошел по своим делам…

© 2007-2009 «Русская жизнь»

ДОБРЫЙ, ЗЛОЙ И НИКАКОЙ

Двуликость и двуглавость российской государственной политики является постоянной проблемой для аналитиков, пропагандистов и моралистов. И самый неприятный вопрос отнюдь не в том, чтобы понять, кто у нас главный - президент или премьер, и какая у нас, в конце концов, система: то ли сверх-президентская республика, то ли умеренно-конституционная монархия.

Основная трудность и соблазн комментаторов состоит в естественном желании обнаружить в двойственном облике государственного начальства некую интригу, скрывающую противостояние политических тенденций. Например, представить себе Путина в виде «злого полицейского», а Медведева - в виде «доброго». Или вообразить, что премьер, будучи сторонником государственного регулирования, потенциально не согласен с линией президента-рыночника. На худой конец, представить себе либерального президента в качестве «западника», поборника свободы, а премьера в роли «почвенника» и жесткого сторонника репрессий. Каждая из подобных точек зрения может быть обоснована с помощью тщательно подобранных цитат и примеров. Но вот беда. Несколько иной набор цитат и примеров продемонстрирует нам прямо противоположную картину. Допустим, если взять речь Путина в Давосе, то выглядит он в ней совершеннейшим либералом и в вопросах экономики крайним рыночником. А речи, статьи и интервью, обнародованные президентом Медведевым сразу же после грузинского конфликта, его высказывания по поводу ВТО и западного вмешательства в наши дела выдают активного государственника, скептически относящегося к рынку.

На самом деле, различий во взглядах нет, поскольку нет самих взглядов. Точнее, нет четкой, продуманной и непротиворечивой системы ценностей, которая бы лежала в основе как публичных речей, так и практических действий. Центристская идеология, кое-как склеенная кремлевскими пиарщиками, бессистемно включает в себя всего понемногу, на основе примитивного консерватизма, понимаемого как желание избежать каких-либо перемен в собственной жизни и жизни страны.

Идейных различий во взглядах нет, но есть определенный диапазон, амплитуда, в которой колеблются взгляды высшего начальства, начиная от премьера и президента, заканчивая менее известными чиновниками. Другое дело, что колеблются они не синхронно, причем по мере того, как будет развиваться кризис, колебания эти будут становиться ещё менее синхронными. Иными словами, в неопределенности собственной идеологии власти заложена потенциальная возможность раскола. Людям свойственно искать своим действиям идеологические объяснения. А если действия различных группировок внутри власти будут направлены в разные стороны, то и идеологические обоснования будут им даваться разные.

В конечном счете, впрочем, самоопределение тех или иных представителей власти будет зависеть от общественных событий, вынуждающих правящие круги реагировать. Вот, например, скандалы с браконьерской охотой или дело майора Евсюкова. Политическое значение этих событий, прежде всего, в том, что они требуют реакции на самом высоком уровне. И здесь уже играют роль не идеологические схемы, а личные качества тех или иных политиков. Например, Дмитрий Медведев явно выглядит человеком, стремящимся к укреплению нравственности. На системные требования он вряд ли будет реагировать, а вот возмутиться убийством беззащитных животных - запросто. Или наказать генерала Пронина, бросившегося защищать майора-убийцу. В ходе дискуссии о Едином государственном экзамене президент остался совершенно глух к общей критике этого проекта, к аргументам о том, что подход, избранный министерством, разрушает всю систему образования. Но зато разозлился, прочитав идиотские вопросы по истории, одобренные министерством в качестве тестов.

Министру образования и науки Андрею Фурсенко эти вопросы ещё припомнятся. Тысячи людей, которых он оскорбил, заявив, что в России очень плохие учителя, выступать и возмущаться не будут. Стерпят. Вызвать раздражение одного конкретного человека куда опаснее, если этот человек по случаю оказывается президентом России.

Политическая борьба, изгнанная в России с парадного крыльца, явно возвращается к нам с черного хода. Не в виде противоборства партий, электорального соревнования или дискуссии организованных идейных течений. Нет, она приходит к нам в виде взаимных обид чиновников, бюрократических склок, нестыковок между решениями отделов. Но так или иначе, она возвращается.

Специально для «Евразийского Дома»

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОГНОЗЫ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ БУДУЩЕЕ

Министерство экономического развития (МЭР) усиленно переписывает свой прежний макроэкономический прогноз на 2009-2012 годы. Действительность убедила чиновников, что прежние оптимистические показатели необходимо пересмотреть в сторону уменьшения. Недавний прогноз Международного валютного фонда сокращения ВВП России на 6 % в 2009 году признается реалистическим и российскими чиновниками. Прежде они упорно мечтали об экономическом росте, но теперь готовы согласиться на новое маленькое падение. В прежнем варианте своего прогноза они с неохотой признали в сокращение ВВП страны на 2,2% - теперь этой цифре предстоит возрасти, несмотря на то что падение ВВП, по официальным данным, в сравнении с весной 2008 года составило 9,5 %.

Относительно цен на нефть аналитики МЭР настроены по-другому. Расчетная цена барреля нефти на 2009 год будет увеличена, ее поднимут с 41 до 45 долларов. Улучшение ситуации на нефтяном рынке внушает оптимизм и государственным экспертам, знать ничего не желающим о причине и перспективах экономических явлений. В целом, прогноз МЭР станет продолжением прежнего позитива, но с поправкой на незапланированные хозяйственные проблемы. Новые проблемы в экономике тоже не будут прогнозироваться, чтобы не напугать публику. Главное, что у чиновников от этого лишь прибавится работы: прогнозы предстоит еще множество раз переделать, прежде чем они хоть немного совпадут с реальностью.

К государственным прогнозам не стоит относиться с доверием - это, кажется, понятно всем, кроме тех, кто их составляет. Но, с одной стороны, чиновники попросту не умеют писать прогнозы, иначе как наполняя их благими обещаниями. Разве это не было лучшим решением в период хозяйственного подъема? С другой стороны, специалисты государства не понимают реальные перспективы кризиса. Люди просто пытаются выдумать то, что им нравится и подходит начальству. Плоды фантазии выдаются за результаты аналитической работы. Единственное, что успокаивает МЭР, это текущая стабилизация: кризис замедлил развитие, а цены на нефть стали более приемлемыми для корпораций.

Нельзя, однако, сказать, что экономика существует отдельно от официальных прогнозов. Эти прогнозы подчас обещают события, обратные происходящим, - но понять это можно, лишь задумавшись над официальным позитивом. И это важно!

Прежде, когда эксперты уже не только предсказывали, но и констатировали быстро наступающий кризис, МЭР рисовал приукрашенные картины будущего. Пересмотр текущих прогнозов тоже получится приукрашенным, и потом их вновь придется радикально пересматривать. Изменение прогнозируемой цены нефти на 2009 год с 41 доллара на 45 долларов представляет собой лишь механический перенос актуальной текущей картины на будущее. Но в России именно так и делаются экономические прогнозы - только будущее отчего-то оказывается совершенно иным.