Гэн Цзи и Вэй Хуан обрадовались этому, и Цзинь Вэй послал слугу пригласить братьев Цзи.

Они вскоре пришли, и когда Цзинь Вэй рассказал им о великом деле, от волнения и гнева на глазах братьев выступили слезы. Негодование их дошло до самого неба, и они дали клятву убить злодея Цао Цао.

— Так будем же действовать быстро! — воскликнул Цзинь Вэй. — В ночь на пятнадцатое число первого месяца в честь праздника Юань-сяо[88] в городе зажгут фонари. В эту ночь вы, Гэн Цзи и Вэй Хуан, вместе со своими слугами отправитесь к лагерю Ван Би и, как только увидите там огни, ворветесь туда с двух сторон. Вы должны убить Ван Би и потом следом за мной идти во дворец. Сын неба взойдет на башню Пяти фениксов и перед лицом чиновников отдаст приказ покарать злодея.

А вы, Цзи Мо, и ваш брат Цзи Му, — продолжал Цзинь Вэй, — ворветесь в город и зажжете огонь, который послужит нам сигналом. Мы призовем народ уничтожить власть государственного злодея и остановить его войско, если оно попытается нам помешать. В столице водворится спокойствие, и мы двинем войска в Ецзюнь, чтобы там захватить Цао Цао. В то же время мы пошлем гонца за Лю Бэем. Выступайте сегодня же в час второй стражи, но смотрите не попадитесь, как Дун Чэн.

Обратившись к нему, все они принесли клятву и в знак союза смазали жертвенной кровью уголки рта; затем разошлись по домам, чтобы подготовиться к выступлению в точно назначенный срок.

Гэн Цзи и Вэй Хуан вооружили несколько сот своих дворовых людей. Цзи Мо и его брату удалось собрать отряд в триста человек. Они только ждали сигнала.

Когда все было готово, Цзинь Вэй пришел в лагерь к Ван Би и завел с ним такой разговор:

— Сейчас во всей стране воцарился покой и порядок. Могущество Вэйского вана распространилось на всю Поднебесную. И нам надлежит в день праздника Юань-сяо зажечь в столице факелы, чтобы отпраздновать наступившее в государстве великое благоденствие.

Ван Би согласился с этим и приказал жителям Сюйчана зажечь разноцветные праздничные фонари.

Наступила ночь на пятнадцатое число первого месяца. В чистом небе ярко сияли звезды и луна. На улицах и площадях города горели цветные огни фонарей. Всюду было тихо и спокойно, жители гуляли по улицам и стража не разгоняла их, как это обычно делалось в вечерние часы. Ван Би и другие военачальники императорской охраны пировали у себя в лагере.

Прошло время второй стражи. Вдруг в лагере поднялись крики, и Ван Би доложили, что за лагерем вспыхнул огонь. Ван Би выскочил из шатра и увидел бушующее пламя. Услышав потрясающие небо крики, он решил, что в лагере измена. Вскочив на коня, Ван Би бросился к южным воротам и тут столкнулся с Гэн Цзи, который выстрелил в него из лука. Стрела вонзилась Ван Би в плечо. Он едва удержался в седле и помчался к западным воротам. Воины преследовали его по пятам. Ван Би пришлось бросить коня и пешком пробираться к Цзинь Вэю.

В доме находились одни женщины. Они услышали стук в ворота и решили, что вернулся Цзинь Вэй.

— Ну, что, убили вы этого Ван Би? — спросила из-за ворот его жена.

Перепуганный Ван Би, узнав, что Цзинь Вэй тоже участвует в перевороте, побежал к Цао Сю и рассказал, что Цзинь Вэй заодно с Гэн Цзи.

Цао Сю, схватив оружие, вскочил на коня и во главе отряда в тысячу воинов бросился в бой.

В городе начался пожар. Загорелась башня Пяти фениксов; император укрылся во внутренних покоях дворца. Сторонники Цао Цао не на жизнь, а на смерть отстаивали ворота дворца. До них доносились крики: «Смерть Цао Цао! Поддержим Ханьскую династию».

Тем временем Сяхоу Дунь, по приказу Цао Цао охранявший столицу, во главе тридцати тысяч воинов стоял лагерем в пяти ли от города. В эту ночь он увидел зарево над Сюйчаном и тотчас окружил столицу; один отряд вошел в город помочь сторонникам Цао Цао.

Цао Сю бился до рассвета. Помощь Гэн Цзи и Вэй Хуану не приходила. Кто-то сказал им, что Цзинь Вэй и братья Цзи убиты, и тогда они решили бежать из города. Но у городских ворот они столкнулись с воинами Сяхоу Дуня и были взяты в плен. Воины их были перебиты.

Сяхоу Дунь, вступив в Сюйчан, приказал тушить пожар и взять под стражу семьи тех, кто возглавлял переворот. К Цао Цао был послан гонец с донесением о случившемся. Вэйский ван приказал казнить Гэн Цзи и Вэй Хуана с семьями на базарной площади, а чиновников, находившихся в Сюйчане, переправить к нему в Ецзюнь.

Сяхоу Дунь доставил Гэн Цзи и Вэй Хуана к месту казни. Гэн Цзи неумолчно проклинал Цао Цао.

— Я жалею, что мне не удалось расправиться с ним при жизни! — кричал он. — Но и после смерти я не оставлю его в покое! Я превращусь в злого духа и буду терзать его, преступника!

Палач ткнул мечом ему в рот, на землю хлынула кровь, но Гэн Цзи не умолкал до последнего дыхания. А Вэй Хуан, опустив голову, так заскрежетал зубами, что они раскрошились. И, умирая, он восклицал:

— Какая беда, какая беда, что нам не удалось выполнить великое дело!

Потомки воспели Гэн Цзи и Вэй Хуана в стихах:

Отрубив головы семьям восставших, Сяхоу Дунь отправил всех чиновников в Ецзюнь.

На широкой площади, где обычно обучали войска, Цао Цао приказал выставить по левую сторону красное знамя, а по правую белое, и обратился к чиновникам с такими словами:

— Вэй Хуан и Гэн Цзи подняли мятеж и сожгли Сюйчан. Кое-кто из вас вышел из своих домов и помогал тушить пожар, а другие заперли ворота и никуда не показывались. Всем, кто тушил пожар, — стать под красное знамя, остальным — под белое!

Многие чиновники решили, что помогавшие тушить пожар ни в чем не обвиняются, и побежали под красное знамя; не больше одной трети встало под белое. И вдруг Цао Цао приказал схватить всех, кто стоял под красным знаменем; никаких оправданий он не слушал.

— Вы не пожар тушили, а помогали мятежникам! — заявил он и приказал отрубить им головы на берегу реки Чжанхэ.

Так погибло более трехсот человек. Всех чиновников, стоявших под белым знаменем, Цао Цао наградил и отпустил обратно в Сюйчан.

В это время умер Ван Би от раны, нанесенной ему стрелой, и Цао Цао распорядился устроить ему пышные похороны.

При императорском дворе произошли большие перемены. На должность начальника императорской стражи был назначен Цао Сю. Чжун Яо получил звание сян-го, Хуа Синь стал придворным сановником. Были введены знаки различия: золотые печати и пурпурные пояса, серебряные печати с черным поясом и кистью, бронзовые печати и пояса с кистью и кольцами.

Только теперь Цао Цао понял предсказание Гуань Лу об огненном бедствии и велел наградить прорицателя. Но Гуань Лу награды от Цао Цао не принял.

Тем временем Цао Хун с войском прибыл в город Ханьчжун. Он приказал военачальникам Чжан Го и Сяхоу Юаню занять наиболее важные проходы в горах, а сам пошел на врага.

В это время земли Баси охраняли Чжан Фэй и Лэй Тун. Войска Ма Чао стояли у заставы Сябань. Начальником передового отряда Ма Чао назначил У Ланя. Тот пошел на разведку и столкнулся с армией Цао Хуна. У Лань хотел отступить, но младший военачальник Жэнь Куй сказал:

— Вражеские войска только подошли, и если мы уклонимся от боя, какими глазами будем мы смотреть на Ма Чао?

Взяв копье наперевес, Жэнь Куй помчался вперед. Цао Хун выехал против него с мечом. В третьей схватке он сразил Жэнь Куя. Войска У Ланя были разбиты, и он возвратился к Ма Чао.

— Ты получил мой приказ? — напустился на него Ма Чао. — Почему ты самовольно завязал бой и потерпел поражение?

— Это не моя вина, — оправдывался У Лань. — Это Жэнь Куй не послушался меня…