65 Понятия «фортуны», «судьбы», «фатума» и т.п. рассматриваются также в I, XVI, 2,8; XVII, 1. Персонифицированная и обожествлённая в Древнем мире, Фортуна (Судьба, Фатум) захватила западное сознание и стала общим местом в дискурсе Возрождения, когда идеи «удачи», «шанса» и «фатума» получили широкое распространение в противоположность идее божественной упорядоченности событий. Это и другие подобные места, связанные с неприятием Кальвином идеи «судьбы» или «удачи», возможно, навеяны подобным же их неприятием Лактанцием (Lac-tantius. Institutiones Divinae, III, 28, 45; CSEL, XIX, 264) и Августином (О граде Божием, V, IX-XI (MPL, XLI, 447^50); Retractationes, I, I, 2 (MPL, XXXII, 585)). См. тж.: Cochrane C.N. Christianity and Classical Culture. N.Y., 1944, p. 448 f.

66 В произведениях Кальвина впечатляющий образ лабиринта часто используется как символ человеческого смятения и заблуждений. Ср. I, VI, 1, 3; I, XIII, 21; III, II, 2-3; III, VI, 2; IV, VII, 22 и др. В религиозной литературе этот образ глубже всего разработан Яном Коменским в книге, впервые опубликованной на чешском языке в 1631 г. Англ. пер.: Comenius J.A. The Labyrinth of the World and the Paradise of the Heart. L., 1950[14].

67 Несовпадение взглядов учёных людей на богов стало для Цицерона одной из причин написания трактата «О природе богов».

68 См. Цицерон. О природе богов, I, 22, 60.

69 У Цицерона Котта говорит, что для него было бы достаточным основанием для признания существования богов лишь то, что это мнение мы получили от предков (О природе богов, III, 4, 9). Это место цитирует Лактанций в Institutiones Divinae, II, VII (MPL, VI, 285).

70 Начиная с раздела 12 темой этой главы фактически является естественная теология — человеческие суждения о Боге, обусловленные греховностью и находящиеся вне особого откровения. Все учёные считают, что эти слова Кальвина отражают его отношение к ней, так или иначе проявляющееся во всех его сочинениях. Однако среди интерпретаторов имеет место существенное расхождение во мнениях относительно полезности или бесполезности естественной теологии для христианина при наблюдении им природы. Ср. I, X, 2-3. См. тж.: Brunner Е. Natur und Gnade. Tubingen, 1935; Niesel W. Die Theologie Calvins. Mtinchen, 1938, S. 39 f; Dowey E.A. The Knowledge of God in Calvin's Theology, p. 64 f. В своих Джиффордских (Gifford) чтениях «О богопознании и служении Богу согласно учению Реформации» («The Knowledge of God and the Service of God According to the Teaching of the Reformation))) Карл Барт утверждал, что любая естественная теология чужда реформатской теологии (особенно это подчёркнуто в лекции I, 20).

71 Здесь, несомненно имеются в виду многочисленные фрагменты трактата «О природе богов», обличающие эпикурейцев в фактическом атеизме; но здесь также осуждаются и некоторые современники Кальвина, в частности Рабле.

72 Это излюбленная мысль Кальвина: Божьи создания свидетельствуют о Божьей славе.

73 Это сравнение, повторенное в I, XIV, 1, а также в «Аргументе» (Комм, к Кн. Бытия) и других местах, возможно, является самым решительным высказыванием Кальвина о роли Писания как откровения Творца в творении. Взгляды исследователей творчества Кальвина на это высказывание и его следствия весьма разнообразны. См.: Warfield В.В. Calvin and Calvinism. N.Y., 1931, p. 260 f.; Barth P. Das Problem der natiirlichen Theologie bei Calvin. Munchen, 1935; Gloede G. Theologia naturalis bei Calvin. Stuttgart, 1935; Parker T.H.L The Doctrine of the Knowledge of God: A Study in Calvin's Theology. Edinburgh, 1952.

74 Ср. II, l-V.

75 Кальвин не предлагает здесь объяснения, каким именно способом люди были вдохновлены на то, чтобы приступить к начертанию Св. Писания. Однако его слова наводят на мысль, что то была не механическая словесная диктовка, а такая передача божественной истины, благодаря которой она вошла в сердца авторов священных текстов. См., в частности, McNeill J.T. The Significance of the Word of God for Calvin // Church History, 1957, v. 28, p. 131-146.

76 В латинской версии эта фраза звучит проще: «всякое истинное знание о Боге рождается из послушания» («Omnis recta cognitio Deo ab obedientia nascitur»). Именно в таком виде её цитирует Карл Барт, утверждая, что всякая догматика прежде всего предполагает веру (Barth К. Kirchliche Dogmatik. Zurich, 1948, Bde. 1-4; В. 1, S. i, 17).

77 Главы VII-IX представляют собой экскурс в проблему авторитета Библии. Как учение о божественности Св. Духа (I, XIII, 14-15), так и учение о его искупительной миссии (вся кн. Ill, но в особенности гл. I-II) образуют непосредственный теологический контекст учения о «внутреннем свидетельстве». Это ключевой момент для решения вопроса о том, рассматривает ли Кальвин учение о Писании как самодостаточное или же помещает его в более широкий эпистемологический контекст, как, например, в III, II (кстати, он иногда отсылает читателя к «другим

местам» книги, но об этом часто забывают). См.: Warfield В.В. Calvin and Calvinism, p. 71 f.; Doumergue E. Jean Calvin..., v. IV, p. 68, 247; Dowey E.A. Op. cit., p. 87, 157-164, 174.

57 Ср. точку зрения Г.Буллингера (De Scripturae sacrae authoritate (1538), fo, 4a). Первостепенное значение авторитета Церкви в толковании Писания защищал, в частности, Кохлеус в своих трактатах «De authoritate ecclesiae et Scripturae» (1524) и «De canonicae Scripture et Catholicae ecclesiae authoritare, ad Henricum Bullingerium» (1543). В последней работе (гл. Ill) он утверждает, что не ставит авторитет Церкви выше авторитета Писания, но что Церковь обладает авторитетом относительно Писания (circa Scripturas) и такой авторитет совершенно необходим (гл. IV). См. тж. «Enchiridion» Дж. Эка (гл. I, fo, 4a-6b).

58 Утверждение первенства Писания перед Церковью было характерно для всех реформаторов. Впервые чётко оно было сформулировано Лютером в «Беседах о псалмах» (Werke, В. 3, 454), где он говорит, что «Писание — это лоно, из которого рождается божественная истина и Церковь». См. тж.: Holl К. Ge-sammelte Aufsatze zur Kirchengeschichte. Tubingen, 1932; В. I. Luther, S. 288 f.; McNeill J.T. The History and Character of Calvinism, p. 73 f.

59 Августин в трактате «Contra epistolam Manichaei quam vocant fundamenti» (MPL, XLII, 176) писал: «Что касается меня, то я не мое бы веровать в Евангелие, не будучи подвигнут на это авторитетом вселенской Церкви». Лютер значительно опередил Кальвина в интерпретации этого отрывка (Werke, В. 10, 89).

60 Учение Кальвина о внутреннем свидетельстве Св. Духа об истинности Писания в сжатом и чётком виде изложено в Вестминстерском исповедании. (I. 5: «Наше полное убеждение и уверенность в непогрешимой правде и Божественном авторитете Писания исходят от действия Святого Духа, свидетельствующего в наших сердцах Словом и согласно Слову».)

61 Барт и Низель связывают этот пассаж с письмом Кальвину Антуана Фюме, советника Парижского парламента (OS, III, 70, прим. 1; CR, IX, 490 f.), написанном в конце 1542 или в начале 1543 г. В нём автор выражал тревогу по поводу нигилистической точки зрения некоей группы людей в Париже, которые высмеивали учение о вечной каре и другие истины христианства. Их «лозунгом» было: «Живи, пей и веселись». Чтобы привлечь к себе новых сторонников, «они ласкают слух льстивыми речами» и тем самым «соблазняют многих неосторожных и опрометчивых людей». Лидером этой группы И.Бохатек считал Рабле, указывая, в частности на свидетельства Де Перье (Des Periers) и Доле (Dolet). Он показал, что многие фразы из этого письма нашли отражение в трактате Кальвина «De scandalis» (1550). Есть и другие свидетельства, подтверждающие подобное предположение.

62 Ср. у Илария Пуатьеского: «Тот, кого мы можем познать только через его собственные речи, сам свидетельствует о Себе». (Hilarius. De Trinitate, I, 18; MPL, X, 38.)

63 Тема тайного действия и свидетельства Св. Духа в целом рассматривается в III, I, 1. Этот раздел начинается с указания на способ, которым мы получаем милость от Христа, чему, собственно, и посвящена вся книга III. См.- тж. прим. 60.