БИТВА С КОЛБАСНИКАМИ
Первой командой, в которой Гуттманн начал работать в родном Будапеште сразу после окончания войны, был «Вашаш». Оттуда Бела очень скоро уше л из-за разногласий с руководс твом. Это был мужественный шаг.
Надо представить себе послевоенную обстановку в Будапеште. Скажем, продовольственную. Харчи, то есть определенное е количество муки и жиров, вы давались строго по карточкам. Hа черном рынке можно было, конечно, приобрести всё что угодно, но по заоблачным, разумеется, ценам. В Венгрии, как и во всей Европе, свирепствовала инфляция..
«Вашашем» в 1945-м (напомню, что местные коммунисты в Венгрии еще не пришли к власти и политическую и хозяйственную ситуацию можно охарактеризовать фразой «неразбериха под присмотром оккупационных войск») руководили люди, производящие продукты питания и торгующие ими. Гуттманну по контракту пообещали платить половину зарплаты натурой, то есть картошкой, мукой, сахаром, даже мясом. При этом люди из клуба гарантировали, что ни в коем случае не будут вмешиваться в тренерские дела. Но функционеры народ такой, который хочет руководить всем и вся.
Особенно доставали Белу два члена правления, владельцы колбасного цеха. Им обязательно за день до игры нужно было знать хотя бы состав команды. Зачем — они не говорили. Надо, и всё!
Бела регулярно посылал их подальше. Он был тверд в убеждении, что тренер не имеет права разрешать садиться себе на голову ни игрокам, ни начальству.
…Гуттманн, как считают его биографы, был одним из тех, кто настойчиво продвигал престиж тренерской профессии и считал, что если дал слабину хоть раз, пиши пропало.
После победы в Кубке Митропы популярной стала фраза-девиз, которой на протяжении тренерской карьеры руководствовался Гуттманн; ему приписывают следующее изречение: «Kuscht der Star, kuscht die Mannschaft».
Красиво перевести это с немецкого можно как «укротишь звезду — укротишь команду». В данном случае «кушт» происходит от команды из арсенала дрессировщиков собак: «Куш!» — «Лежать!» Функционерам «куш» не скажешь, поэтому Гуттманн всегда старался выстроить точные социальные отношения и установить дистанцию, разграничив полномочия и компетенцию. Если давление и условия становились нестерпимыми, он доказывал свою правоту «ногами». Впоследствии он даже выработал теорию, что больше двух лет на одном месте работать нельзя…
Так вот эти два колбасника, возмущенные неуступчивостью тренера («Кто тут, в натуре, главный?»), через знакомых журналистов стати запускать в прессу разные неприятные «утки». Гупманн высказал этим ребятам всё, что о них думает, после чего из команды ушел, лишившись, само собой, куска хлеба. В прямом смысле. Он и позже неоднократно доказывал, что независимость и самоуважение для него гораздо важнее, чем материальные условия. Бела любил повторять: «Я не марионетка…»
РУМЫНСКИЙ ЗАЕЗД
Долго без работы он не оставался — уехал в Румынию. В данном случае мы снова сталкиваемся с неопределенностью в датах и названиях. В большинстве источников указывается, что Бела принял под свое начало тимишоарский клуб «Чинезул». Это клуб трансильванских венгров, названный в честь героя Пала Кинижи (по-румынски Павел Чинезул). Но тут, мне кажется, прав другой биограф Гуттманна, Детлеф Клаусен (так что проглядывайте досье с учетом написанного в очерке). Клаусен сообщает, что Бела тренировал команду «Чирканий» («Молот») из Бухареста, послевоенную реинкарнацию еврейского клуба «Маккаби». Проработал там Гуттманн чуть более года и уехал от хорошей зарплаты (местный текстильный магнат Кауфман, президент и владелец «Чиоканула» платил ему якобы фантастические по тем временам 700 долларов в месяц) по двум причинам.
Во-первых, ему предложили вернуться в Будапешт, в «Уйпешт», с которым у Гуттмана были связаны самые лучшие воспоминания, а во-вторых, «Чиоканул» висел на волоске и вскоре был прихлопнут новой властью. Сначала его слили с другим бухарестским клубом, а на базе уже объединенной команды в 1948-м основали «Динамо» (Бухарест).
Но главным, конечно, был призыв из Будапешта. Тогдашний футбольный Бухарест по сравнению с футбольным Будапештом — это глухая провинция в сравнении с метрополией. Поэтому желание Гуттманна вернуться к настоящей футбольной жизни в румынской столице поняли и не препятствовали. Наоборот, вслед ему летели исключительно благодарственные речи, несмотря на частые конфликты тренера с клубным начальством: «До того как Гуттманн появился у нас, игроки «Чиоканула» знали о футболе только то, что в него играют круглым мячом. Бела сделал из наших игроков команду, с которой считаются, на которую ходят…»
ОТЕЦ ВЕЛИКОЙ ТАКТИКИ
Он принял «Уйпешт», в котором играли девять (!) футболистов сборной Венгрии первых послевоенных лет, в том числе неувядающий Дьюла Женгеллер и Ференц Суса. Для того, чтобы стать чемпионом с таким набором мастеров, нужно было «всего лишь» поставить игру и добавить дисциплины — игровой и тактической, что Гуттманну удалось вполне, и «Уйпешт» пришел к финишу первым.
Первую послевоенную пятилетку историки футбола считают временем «венгерское тактической революции». Будущая «Араньчапат» явила футбольному миру разнообразные улучшенные варианты W-M, в том числе игру с оттянутым центрфорвардом (Хидегкутти), а в отдельных играх, как они считают, четко придерживалась системы4+2+4 которую после ЧМ-58 назовут «бразильской», забыв от восторга перед увиденным настоящих создателей модели.
Здесь возникает «вечный футбольный вопрос: человек для тактики или тактика для человека? Блестящее поколение венгерских игроцких дарований позволяло неординарно мыслящим тренерам придумывать различные варианты игры и воплощать их на поле. То есть придумана ли была сначала тренерами новая схема или игроки интуитивно играли так, как им удобнее и полезнее для команды, а потом наставники зафиксировали и развили увиденное? Это вопрос из разряда «что было раньше — курица и. яйцо».
Венгерскому футболу повезло, а может, было предначертано, что вместе с новой генерацией игроков в нем работали одновременно й соперничали между собой три великих тренера: Густав Шебеш, Бела Гуттманн и Мартон Букови.
Гуттманн и Букови возглавляли клубы — «Уйпеицт» и МТК «Хунгарию» соответственно, а Шебеш постепенно, к 1949 году, сосредоточил в своих руках управление всем венгерским футболом.
Шебеш, блестящий организатор и правоверный коммунист, начиная с 1949-го продвигал в сборной игровые идеи, уже осуществленные на поле Гуттманном и Букови.
Мартон Букови с 1947 по 1956-й возглавлял МТК (как бы клуб ни переименовывали в то время — «Текстиль», «Баштя», «Вереш Лобого», — все называли его по-прежнему МТК), помогал Шебешу в сборной и сам возглавил ее в 1956-м после ухода Густава с должности, то есть прошел «под Шебешем» и рядом с Шебешем большую часть пути, когда Венгерский футбол был великим.
Гуттманн же по причине независимости характера и «нелюбви к давлению» Венгрию покинул еще в 1949-м, оставив своим друзьям (с Шабашем его связывало тридцатилетнее знакомство) возможноть самостоятельно разрабатывать золотую жилу венгерского футбола.