Рим только что отпраздновал Новый год, а впереди – иды, день пятнадцатого марта, середина месяца; затем отмечался праздник Анны Перенны, богини, знаменующей смену времен года, извечное возрождение природы; следом наступит праздник богини Минервы, покровительницы ремесел и искусств. Март, таким образом, самый обильный на празднества месяц, и обычно с наступлением апрельских праздников – богини зерна и весенних ритуалов – у римлян уже не было сил. Но ничто не останавливало граждан Рима от соблюдения этих дней, игнорирование богов могло привести к несчастью в будущем.

В следующий базарный день – он пришелся на время между первым марта и идами – Марк наблюдал за домом Сеяна, ожидая, когда уйдет Парис. Его не покидала тревога: интересно, как отреагирует оппозиция Цезаря на известие о том, что восемнадцатого марта он отправляется в Парфию с передовым отрядом. В связи с изменениями планов, Каска и верные ему когорты могут что-нибудь предпринять, но он не мог себе представить, что это случится. Популярность Цезаря так велика, что открытое выступление против него очень опасно, однако все может быть – они могут решиться на какие-то действий до его отбытия из Рима.

Он вздрогнул, увидев открывающуюся дверь в доме Сеяна, – на пороге появился врач в сопровождении раба. Подождав, пока он скрылся из виду, Марк направился по холму к саду Сеяна. При приближении к дому его сердце громко стучало, как это всегда происходило перед встречей с Юлией.

Как прекрасно выглядела она на зажигании огня в храме Весты. Во время этого ритуала для него, кроме Юлии, никого не существовало.

Им нужно бежать отсюда.

Марк, будучи практичным человеком, не станет оплакивать свою горькую судьбу и безвыходность создавшейся ситуации, а она такова, какова есть. Пусть все будет по Цезарю – «жребий брошен»: то, что совершилось, уже не изменишь. И ему нужно действовать в связи со сложившимися обстоятельствами, а не желать изменить их.

Юлия ждала его в комнате. Увидев ее, он не стал предаваться предварительным ласкам, а поднял ее на руки и понес в постель.

Марк нежно опустил ее и лег рядом, прижимая ее к себе. Юлия наблюдала, как он развязал накидку, обнажил ее до талии и стал сразу же страстно целовать и ласкать ее груди. Она вздохнула и закрыла глаза.

Не в силах ждать дольше, он поднялся, быстро скинул с себя одежду и почти мгновенно вернулся к ней, протягивающей руки ему навстречу.

Их движения, уверенные и целеустремленные, быстро привели к изнеможению и насыщению. Только тогда, лежа в его объятиях, Юлия вдруг вспомнила, что они пока не обмолвились ни единым словом.

– Марк, – нежно позвала она. Неяркий свет бросал тени на его лицо, подчеркивая высокие скулы. Черные волосы, отросшие со дня их первой встречи, опускались на лоб, густые ресницы отбрасывали тени на щеки, такие же темные, как и волосы. Он слегка улыбался, и белые зубы поблескивали на загорелом лице.

У Юлии перехватило дыхание, и она не смогла произнести ничего больше.

Она любила его так сильно.

– Что, Юлия? – спросил он.

Она чуть привстала, посмотрела в лицо.

– Необходимо придумать что-то другое: мне нельзя больше продолжать встречи с врачом.

– Почему?

– Ливия Версалия стала очень подозрительной, а кроме того… – она замолчала.

Марк внимательно смотрел на нее, слегка покрасневшую.

– Сегодня пришлось попросить Ларвию прекратить прием – Парис намеревался осмотреть меня более тщательно. Если продолжить встречи с ним, он обнаружит, что я уже больше не девственница.

Марк задумался. Она права.

– Он уже проверял… – начал он, но Юлия прервала его.

– Нет, в этот раз я постаралась, чтобы он этого не сделал, но боюсь, что в будущем не смогу избежать этого. В конце концов, это его предположение, что у меня женское заболевание.

Марк пожал плечами.

– Ну что ж, хорошо. В любом случае, опасно встречаться в одном и том же месте. Благоразумнее что-то придумать другое.

– Что же?

– Еще не знаю, но что-нибудь придумаю.

– Может, Септим поможет нам?

Марк задумался.

– Может быть.

– Он хороший друг? – спросила Юлия.

– Да, всегда был хорошим другом, но…

– Что но?

– Мы же не просим его одолжить нам лошадь с плугом, Юлия. Связь с нами может привести к очень серьезным последствиям.

– Он уже помогал нам – спрятал меня, когда я потеряла туфли.

– Это не одно и то же: ему придется регулярно прятать в своем доме тайных любовников.

– Именно это и делает Ларвия.

– Септим – не Ларвия, – сухо отозвался он.

– Что ты имеешь в виду? – недовольно спросила Юлия.

Марк сжал ее плечо.

– Успокойся, это комплимент. Твоя сестра – женщина редкого мужества. Как, впрочем, и ты. Не могу поверить, что этот хитрый и осторожный Каска – твой дед. И, как я слышал, его сын был не лучше.

– Но ты не знал мою мать, – тихо проговорила Юлия.

– Счел бы за честь познакомиться с ней, – улыбнулся Марк. – Какой она была?

– Ларвия похожа на нее. Она могла противостоять отцу. Наверное, он бы развелся с ней, чтобы найти более угодливую жену, если бы не знатная семья и уже использованное им ее приданое для своего богатства. А в случае развода пришлось бы выплатить стоимость приданого отцу матери, да ему также очень хотелось сына. Она умерла, родив мальчика.

– А ребенок?

– Умер тоже.

– Очень жаль.

– Если бы она была жива, я никогда бы не стала весталкой.

– В самом деле? Она обладала таким влиянием?

– Может быть, несколько преувеличиваю и отец все равно бы принял это решение, тем более, что Каска принуждал его к этому. Но у моей матери было свое мнение по этому поводу, и отец, возможно бы, прислушался к ней. Иногда так и происходило.

– Значит, он любил ее?

– Да, любил. А понял это слишком поздно, только после ее смерти.

Вдруг послышался какой-то шум в зале. Марк насторожился и мгновенно сел.

– Там кто-то есть, – прошептал Марк. – Надеюсь, это Ларвия.

– Возможно, Вериг.

– Вериг?

– Раб из Галлии, который убил твоего друга Антония. Сейчас он телохранитель Ларвии. Она рассказала мне все о нем.

Марк изумленно уставился на нее.

– Ему известно, что мы здесь? – недоверчиво спросил он.

– Да.

– Юлия, ты сошла с ума. Этот человек – галл, у которого есть все основания ненавидеть меня. Я сдал его магистратам за убийство римского воина!

Юлия кивнула.

– Как ты можешь доверять ему? – требовательно спросил Марк.

– Ларвия доверяет ему. Он получит свободу через три года, если с ней ничего не произойдет. Она считает, что для него нет важнее свободы, и поэтому выполнит любое ее приказание.

Марк покачал головой.

– Мне это не нравится, – с мрачным выражением лица заявил он.

– Я знала, что тебе это не понравится. Поэтому ничего не говорила тебе об этом раньше.

– Он может выдать нас в любой момент!

– Нет, не сделает этого, если хочет получить свободу.

– Юлия, я сторонник Цезаря. В связи с тем, что поддерживаю его, у меня много врагов. Тебе не приходило в голову, что этого галла может подкупить кто-то из тех людей, кто хотел бы видеть меня сосланным в Иллирию или на галеры?

– Марк, слуги уже вторгались сюда, пока мы были здесь. Неужели ты бы хотел, чтобы это продолжалось? Нам нужен сторожевой пес, дозорный, который охранял бы нас.

– Но выбрать этого галла! Что за выбор! Он племянник Верцингеторига!

– Есть еще одна причина, по которой он не может выдать нас, – решительно заявила Юлия.

– И в чем она заключается?

– Он влюблен в Ларвию.

Марк снова насторожился.

– Ты в этом уверена?

– Да.

– Откуда тебе это известно?

– Видела, как он смотрит на нее.

– А твоя сестра?

– Чувствует то же самое.

– Она что-нибудь предпринимает в этом отношении?

– Не знаю.

Марк закрыл глаза и потер пальцами переносицу.

– Если они решат быть вместе, то совершат преступление не меньше нашего. Должен сказать, вы с сестрой – отчаянные дамы.