Советский Союз, казалось, понимал эти разногласия в администрации Рейгана. Вот что позднее сказал советолог Северин Биалер: "Советские специалисты-аналитики наверняка видели эту разницу взглядов в администрации президента, хотя вначале не придавали ей слишком большого значения. Например, они отделяли антисоветскую позицию бывшего госсекретаря Хейга и Госдепартамента в целом от антисоветской и антикоммунистической позиции департамента обороны и Белого дома, утверждая, что те, первые, отстаивают стратегию противодействия экспансии Советского Союза в рамках реальной политики. А вторые идут намного дальше, призывая к крестовому походу против Советского Союза".
Эта дискуссия ограничилась лишь обсуждением концепции, но для начала было достаточно и этого. Президент склонялся к более решительной политике, которая не только не позволит Советам действовать на чужой территории, но и поможет перенести игру на их собственное поле.
На этой встрече Рабочей группы по национальной безопасности было также решено, что администрация должна начать тайную психологическую операцию, которая использовала бы слабые места русских. Советы боялись Рейгана, считая его "лихим ковбоем". Ричард Аллен в период формирования правительства встретился с советским послом Анатолием Добрыниным. "Они считали, что имеют дело с первоклассным сумасшедшим, — вспоминает Аллен. — И были смертельно испуганы".
Новая администрация полагала, что нужно поддерживать этот образ, по крайней мере по отношению к Кремлю. "Держать Советы в уверенности, что Рейган слегка не в своем уме, — было его стратегией", — говорит Аллен, Это была идея, выдвинутая уже покойным футурологом Германом Ханом. Он сравнивал битву сверхдержав с опасной игрой, в которой две машины идут на таран. Ни одна, ни вторая сторона не хотят столкновения, но ни одна, ни вторая не хотят свернуть. Но в конце концов кто-то должен это сделать, чтобы избежать катастрофы. Хан достаточно лаконично сформулировал: "Никому не захочется играть во что-то подобное с сумасшедшим". Таким образом, образ ковбоя с точки зрения стратегии был весьма кстати. На встрече были обсуждены детали неофициальной, широко спланированной и подогнанной во всех деталях операции психологического давления (PSYOP).
Ее целью было так повлиять на образ мысли Кремля, чтобы тот ушел в оборону, и таким образом менее всего склонялся бы к рискованным действиям. Она включала также некоторые военные акции на приграничных с Советским Союзом территориях. "Это было весьма тонким делом, — вспоминает бывший заместитель министра обороны Фред Айкл. — Не делалось никаких записей, чтобы не оставить следов".
"Порой мы посылали бомбардировщики на Северный полюс, чтобы советские радары смогли их засечь, — вспоминает генерал Джек Чейн, командовавший военно-воздушными силами стратегического назначения. — А порой запускали бомбардировщики над их приграничными территориями в Азии и Европе". В критические периоды эти операции включали по нескольку таких маневров еженедельно. Они проводились с разными интервалами, чтоб эффект был еще более пугающим. Затем серия таких полетов прекращалась, чтобы через несколько недель повториться снова".
"Это и в самом деле приносило результаты, — вспоминает доктор Уильям Шнэйдер, заместитель госсекретаря по делам помощи и военной техники, видевший рассортированные "протоколы после акции", в которых были зарегистрированы воздушные полеты авиации Соединенных Штатов. — Они не знали, что это все значит. Эскадрилья направлялась в воздушное пространство Советского Союза, ее засекали радары, объявлялась боевая тревога. А потом в последний момент эскадрилья поворачивала и летела домой". Первые акции по линии PSYOP начались в середине февраля и сначала имели своей целью вызвать чувство неуверенности, а также заставить Советы воздержаться от вторжения в Польшу. Эти методы применялись и позже, в течение всего периода президентства Рейгана и оказались вполне успешными, если иметь в виду их психологическое воздействие на Кремль.
Какое-то время спустя после этой встречи NSPG, Кейси собрал свой оперативный отдел. Секретные операции должны были сыграть немаловажную роль в политике, планируемой правительством, поэтому ему хотелось изучить возможности организации таких акций через ЦРУ и достижение с их помощью максимального эффекта. Он поручил сотрудникам составить рапорт-отчет о деятельности Управления. На его основании сделал вывод, что ЦРУ сейчас является вялой и неэффективной организацией. Кейси считал, что тайные операции вообще недооцениваются как действенное и стратегическое средство во внешней политике, хотя это был довольно спорный взгляд.
Было ясно, что и в его организации существуют определенные барьеры. Джон Макмагон был начальником оперативного отдела, но в отличие от Кейси был человеком вполне осторожным. "Из слушаний в конгрессе в семидесятые годы он вышел травмированным, — говорил Винсент Каннистраро, бывший начальник оперативного отдела. — Риска он не любил. Почти во всем, что мы должны были делать, он выискивал проблемы, которые могли бы нас позже преследовать как видения".
Одной из главных тайных операций в то время должна была быть поддержка моджахедов в их борьбе против советского вторжения в Афганистан. Через какое-то время после вторжения, происшедшего на Рождество 1979 года, по просьбе президента Картера Стэнсфилд Тэрнер разработал программу, которая могла иметь лишь второстепенное значение в поддержке сопротивления. ЦРУ закупило оружие в Египте и переправляло его через Пакистан при помощи пакистанской контрразведки. Стоимость этого оружия в те годы (1980–1981) составляла приблизительно 50 миллионов долларов. Целью США являлось проведение надежной программы «изматывания» Советской Армии. Саудовская Аравия решила противопоставить советской авантюре в этом регионе материальную помощь, согласившись к каждому американскому доллару добавлять доллар со своей стороны.
Вашингтон хотел, чтобы все доставляемое движению сопротивления оружие было советского производства, что позволило бы ему благополучно уйти в сторону, если бы Советский Союз стал жаловаться на это. ЦРУ выбрало дорогу через Египет по нескольким причинам. Каир с пониманием подходил к борьбе своих мусульманских братьев в горах Афганистана. Кроме того, у него были запасы советского оружия, оставшиеся здесь с шестидесятых — конца семидесятых годов, когда он вел с Москвой военное сотрудничество. К тому же по советской лицензии такое оружие производил Китай. По этой причине в данной операции в них видели потенциальных участников.
Ящики с оружием переправлялись в назначенный район. Однако это оружие оставляло желать лучшего. ЦРУ платило за него как за хорошее оружие, которое должно было значительно ослабить советские войска. Но моджахеды получали старые карабины, старую амуницию и заржавевшую технику. "Египтяне требовали самую высокую цену, а взамен давали лом, — вспоминает один из сотрудников. — Этим оружием можно было лишь слегка попугать Советы".
В течение долгих месяцев командиры моджахедов в разговорах со связными из ЦРУ жаловались на плохое качество оружия. Но особняк в Лэнгли никаких усилий в этом направлении не предпринимал, опасаясь, что конфронтация с Египтом может сделать очевидным участие США в операции. В первые же дни своей работы в Управлении Кейси прочел несколько телеграмм, курсировавших между Каиром и Лэнгли, и страшно разозлился.
На этом утреннем заседании новый директор внимательно слушал Макмагона и его сотрудников, сидевших вокруг стола. После короткого вступления с объяснением некоторых тайных операций разговор перешел к Афганистану. Макмагон сказал Кейси, сколько оружия было послано моджахедам, и заверил, что Советы платят высокую цену за свою оккупацию. Когда он закончил, Кейси сразу же сказал: "То, что мы доставляем — это лом. Мы должны дать им настоящее оружие. Скажи своим людям в Каире, чтобы они все уладили. А если это не удастся, я договорюсь с Садатом, когда приеду туда в апреле. Нужно, чтобы Советы дорого за это заплатили. Мы должны поддерживать сопротивление намного лучше! Я хочу, чтобы мы это делали также во всем мире, чтобы нанести им поражение и убрать оттуда совсем. Находящиеся под их ярмом народы — наши лучшие союзники. Дадим прикурить коммунистам. Мы должны пустить им кровь. Но чтобы сделать это, нам придется изменить кое-что здесь, у нас в центре". Макмагон взволнованный покинул это собрание. Сторонник вполне безопасных операций столкнулся с "крестоносцем".