Из Токио Кейси полетел в Пекин, куда он всегда летал очень охотно. Заядлый исследователь китайской истории, он был чем-то вроде неофициального эксперта в христианских миссиях в Китае. Так же как и Каспар Уайнбергер, Джордж Шульц, Роберт Макфарлейн и Джордж Буш, Кейси не сомневался, что Китай является прекрасным противовесом Советскому Союзу. У них еще меньше иллюзий относительно Москвы, чем у какой бы то ни было другой страны. С начала 1981 года администрация вела с китайцами тихий флирт, имея в виду не столько замужество, сколько выгодное ухаживание.
Директор ЦРУ должен был провести в Пекине несколько дней и обсудить с хозяевами ряд вопросов, предварительно оговоренных перед его выездом на встречах в Белом доме: сотрудничество в области разведки, обслуживание электронных систем подслушивания вдоль советской границы, война в Афганистане, вьетнамское нападение на Камбоджу и гражданская война в этой стране, общий диалог о возможных общих оперативных действиях.
В один из вечеров китайский министр иностранных дел дал в честь гостя частный ужин в столовой старого дворца. Справа от Кейси сидел министр иностранных дел, а слева — министр общественной безопасности Линг Юнь. А напротив — Тед Прайс, начальник резидентуры ЦРУ. Это был прекрасный пир — утки, свинина, цыплята и рыба с разными соусами и приправами. Кейси накладывал себе всего понемножку. Хозяева с улыбкой наблюдали, с каким аппетитом он ест, одновременно развлекая их беседой. Китайцы вежливо слушали, но однако некоторые риторические украшения гостя воспринимали с трудом. В конце ужина китайцы согласились оказать поддержку афганским моджахедам. Кто-то поднял тост за совместные действия по сдерживанию советской авантюры. Вечер оказался для всех приятным. Кейси был в отличной форме и не ложился почти до утра, хотя за его плечами было 12.000 миль пути.
Из Пекина Кейси направился в Исламабад. Прибыл он туда ночью, что сотрудники ЦРУ и ISI сочли уже определенной традицией. Москва по-прежнему давила на Исламабад, объявляя угрозы, а ее самолеты все чаще перелетали через границу и обстреливали базы моджахедов. В конце января два реактивных самолета типа МИГ засыпали бомбами и ракетами отдаленный приграничный пакистанский городок, где тогда погибло сорок мирных жителей, — а шестьдесят получили ранения. Агрессивная политика "выжженной земли" в Афганистане привела к тому, что миллионы беженцев искали укрытия в Пакистане.
Совещание прошло в сердечной атмосфере. Потом Кейси беседовал с министром иностранных дел Якуб Ханом, колоритным мужчиной, который философски относился ко многим политическим и мировым проблемам. Он замечал вещи, которые другим руководителям даже не приходили в голову, и так же, как генерал Зия-уль-Хак, имел прозападные и антисоветские взгляды. Кейси привез ободрение и поддержку. Администрация была намерена добиваться увеличения средств на помощь беженцам. Попытка конгресса уменьшить военную помощь Пакистану была отбита. "Не перекрывайте афганский трубопровод, и помощь будет продолжена", — весело сказал он, Трудно было сломить Зия-уль-Хака, когда речь шла о сражении с Советами.
Существовал еще один вопрос — об угрозах Москвы в адрес Зия-уль-Хака. На дипломатическом приеме в Москве американскому дипломату сказали, что Кремль "сведет счеты" с Зия-уль-Хаком за его непоколебимую поддержку моджахедов. Это была весьма завуалированная угроза, но Кейси к ней отнесся серьезно. Он предложил дополнительную охрану ЦРУ для президента и его ближайших советников. В Исламабад с этой целью будут высланы специальные агенты. Кейси также привез целую кипу ценных снимков со спутников.
А потом сказал, чего он хочет взамен. 24 января афганские повстанцы, действующие с базы в Мешхеде в Иране, атаковали цели в СССР, сообщил Кейси. Повстанцы перешли в Туркмению, минировали дороги, нападали на отдельные военные базы, устраивали засады на дорогах на советские приграничные патрули. Было совершено довольно серьезное нападение на таможенный пост в Торгонди. Повстанцы убили нескольких человек, захватили немного оружия и амуниции. Именно этого и хотел Кейси: перенесения военных действий на территорию Советского Союза. "У Кейси не было проблем с тем, чтобы попасть на территорию советской Средней Азии, — говорил Фред Айкл. — Достаточно было, чтобы он сказал Зия-уль-Хаку и Якуб Хану, что нужно это сделать".
Зия-уль-Хак кивком головы выразил свое согласие. "Прошу поговорить с генералом Ахтаром", — заметил лишь он.
Из президентского кабинета Зия-уль-Хака, под усиленной охраной кавалькады пуленепробиваемых лимузинов, Кейси отвезли в штаб руководства ISI. Здесь он встретился с Мохаммадом Юсефом, начальником афганского отдела ISI, и генералом Ахтаром. За чаем и сладостями они стали обсуждать ведение войны в Афганистане. Доставка оружия проходила сейчас почти без осложнений, улучшилось также качество присылаемого оружия. Руководители моджахедов, наконец, согласились на создание единой политической структуры, что являлось плодом усилий генерала Ахтара. Речь шла прежде всего о тесном сотрудничестве на фронте.
Когда разговор перешел на войну на советской территории, воцарилось заметное напряжение. Разведка в Кабуле информировала IST, что Москва серьезно думает над разделом Афганистана, северная часть которого стала бы советской территорией. "Советы не могли установить контроль над всем Афганистаном и решили разделить его на две части, — вспоминает Юсеф. — Они хотели использовать конфликт между афганским севером и югом и сделать север своим". ISI планировала в ответ усиление операций в северных провинциях. Ахтар хотел быстрыми темпами дополнительно обучить тысячу моджахедов и выслать их на север Афганистана. Однако нужны были новые средства. Может ли ЦРУ помочь?
Кейси, как обычно, обещал доставить больше денег и подбросил мысль о перенесении войны еще дальше на север, на территорию самого Советского Союза.
Директор ЦРУ подошел к карте на стене. Подогнув рукава рубашки, освободив узел галстука, он начал говорить: "Опасностью для Советского Союза является этническая напряженность. Это последняя многоэтническая империя, и в конце концов народы бросят свой вызов. Северный Афганистан — это трамплин для советской Средней Азии". Он показал на карту, посмотрел на своих хозяев и сказал: "И это как раз мягкое подбрюшье Советов. Мы должны переправлять туда литературу, дабы посеять раздор. А потом мы должны послать туда оружие, чтобы подтолкнуть локальные восстания".
Воцарилась полная тишина. Это было шокирующее предложение. Юсеф вспоминает, что его застали врасплох непосредственность и деловитость Кейси. "Господин Кейси знал об этой слабости Советов. Именно он первым во всеуслышание объявил об этом. Прекрасно помню, что он употребил именно такую формулировку: "мягкое подбрюшье". Как вы знаете, Кейси был очень дипломатичным, скрытным и умным человеком, который не так просто выражал свои настоящие чувства. Однако удивляло то, что он никогда даже не пробовал скрыть своей глубокой ненависти к коммунизму, и СССР в частности".
Организация военной операции и перенесение ее на территорию Советского Союза до сих пор не проводилась. Со времен Второй мировой войны на территории Советского Союза не велось никаких войн. Так что это предвещало огромные дипломатические и военные последствия. Пакистан, как опекун моджахедов, мог стать мишенью военного ответа. Но то же самое могло бы случиться с опекуном Пакистана, особенно если бы Кремль знал, что все происходит по инициативе Рейгана. Хотя трудно было пропустить такую стратегическую возможность. Можно ли лучше наказать Москву за кровавую резню в Афганистане, чем перенесение военных действий на ее собственную территорию?
Жители Северного Афганистана и советской Средней Азии имели этническое родство, их объединяли узы этого родства ближе, чем народы северного и южного Афганистана. У них общая религия, культура и история. С конца семидесятых годов Москву особенно беспокоило распространение ислама в советской Средней Азии. Заданием отделам КГБ в республиках Дзии было беспощадное подавление подпольного возрождения ислама. Иранская революция и джихад в Афганистане подталкивали к актам сопротивления во всех республиках.