Этим и объясняется одновременное существование и процветание множества вероисповеданий и интерпретаций почти у всех прогрессивных народов. В этом также обнаруживается и абсурдность попыток устанавливать государственные вероисповедания и символы веры или унифицировать людские религиозные инстинкты. По этой же причине каждый искатель истины, ведущий поиск решения своих проблем среди множества верований, находит, наконец, какую-то одну веру, которая больше, чем любая другая, соответствует его запросам.
Наметив, таким образом, общие контуры нашей проблемы, мы должны перейти к изучению того, что можно назвать анатомией и физиологией религии. В просвещенных теологиях древнего мира было принято проводить различие между уровнями интерпретации, подходящими для многочисленных классов, существующих в любом обществе. Отсюда и пошел обычай делить все религиозные наставления на две главные части — экзотерическую и эзотерическую. Это разделение не устанавливалось произвольно жречеством, а проистекало из очевидного расслоения общества. Большая часть человечества не способна понять, применить или оценить по достоинству более серьезные аспекты философской религии. Поэтому вероучения были упрощены до уровня, отвечающего запросам людей. Огромная часть каждой религиозной системы состояла главным образом из моральных догм, заповедей и предписаний относительно добродетели и правильного поведения. Эти несложные принципы регламентировали поведение всего общества и диктовали простым людям безопасные правила жизни, формирующие моральный облик. Золотое правило стало нормой человеческих отношений более чем в сорока великих религиях, и сегодня никто не может отрицать, что этот кодекс, если, конечно, применять его на практике, позволил бы решить большую часть проблем государства. И никто не может надеяться подняться до высших тайн духовного существования, не изучив глубоко эту простую формулу целостности и не научившись ее применять.
Большая часть человечества не задает вопросов и ничем не интересуется вне ограниченного круга необходимых земных благ. Жить честно и обеспеченно и умереть с надеждой, что будущее окажется благоприятным — примерно так кратко выражаются духовные проблемы толпы. Фактически многие хорошо образованные и культурные люди считают, что этим исчерпывается религиозное знание, в котором нуждается любое человеческое существо, а все остальное — фантазия и иллюзия.
В обществе, однако, всегда находится определенный класс людей, которых не так-то просто удовлетворить. Этим людям требуется более всеобъемлющее и зрелое понимание религии. Они чувствуют, пусть даже всего лишь смутно, что духовная проблема жизни представляет собой нечто гораздо большее, чем просто моральный кодекс. Это не означает, что они не признают простых истин честности и правильного образа жизни; наоборот, они считают, что по истечении веков эволюции душа в человеке начала осознавать, что жизнь — это не материальный, а духовный опыт. Религия — это не часть существования, не ряд случайных моральных кодексов. Религия есть существование в целом. Духовные явления — это единственные факты, а вся материальная Вселенная представляет собой всего лишь крошечную духовную частицу, вибрирующую в огромном, безграничном, непостижимом океане духа. Это осознание приносит с собой непреодолимое желание исследовать божественный мир, который окружает и глубоко проникает в то, что мы стали называть материальным миром.
Это побуждение к духовному исследованию возникает только в той душе, которая до некоторой степени уже дозрела до осознания духовных ценностей. Из истории известно, что такие искатели истины существовали в каждой цивилизации. Они всегда оказывались в меньшинстве с точки зрения численности, но они были инициаторами прогресса, и большей частью своих успехов в достижении совершенства и моральной устойчивости мир обязан их усилиям и идеалам.
Тот, кого мы сегодня называем искателем истины, является представителем этой небольшой группы, тем, кто, будучи неудовлетворен физическим существованием даже по нравственному закону, жаждет исследовать и понять миры разума, души и духа, простирающиеся за пределами наших материальных способностей восприятия. Именно для таких более развитых людей были разработаны эзотерические доктрины древних; и в структуре каждой великой религии есть внутренняя традиция, отвечающая запросам подобных индивидуумов. Во всех вероисповеданиях есть свои внутренние, или эзотерические школы, в которые принимают в качестве слушателей тех, кто переросли внешние и более очевидные толкования религиозного знания. У брахманов были мистериальные храмы в Эллоре и Элефанте. У египтян крипты[20] для посвящения находились под островом Филе. Буддисты основали свою мистериальную школу в пещерах Саптапарны еще во времена Гаутамы. Все великие религии мира, хоть и обнаруживающие кажущиеся различия в своих экзотерических символах веры, едины в эзотерическом знании. И именно этой Тайной Доктриной, общей для всех верований мира, интересуются все, кто искренне изучает религию. Поиск совершенной мудрости составляет великое дело жизни.
Одной из величайших проблем современной мистической философии является избавление массового сознания от самодовольного убеждения, будто самая малость метафизических размышлений освобождает индивидуума от всяческой ответственности и всех обязанностей бренного состояния. Одной из первейших обязанностей человека является самосовершенствование, ибо, только пройдя многовековой путь самосовершенствования, мы сможем достичь того состояния мудрости, к которому так страстно стремимся. Практика мистицизма не заменяет совершенствование и не наделяет нас никаким знанием или мастерством именно в тех искусствах и науках, совершенное владение которыми необходимо для нашего духовного роста.
Кто-то скажет, что совершенное владение материальными искусствами может не иметь почти никакого значения для духовного человека, потому что эти искусства, подобно остальным аспектам иллюзорного существования, должны будут в конечном итоге рассеяться в свете чистого разума. Бесспорно, надо признать, что все человеческие институты настолько преисполнены невежества и так несовершенны, что с точки зрения окончательных результатов они имеют всего лишь сиюминутное значение, тем не менее, владение этими искусствами и науками имеет большее значение, чем может показаться на первый взгляд. Первейшая заслуга процесса приобретения знания заключается в дисциплине. Та цельность, в которой индивидуум остается верным определенному направлению приложения усилий, сама по себе является важнейшим фактором развития души. Вы, конечно, можете сказать, что на небесах не говорят по-гречески, так зачем же нам учить его на земле? Ответить на это можно так: важен не язык как таковой, а способность выучить его. Важны усиление и специализация способностей. Точно так же мы изучаем здесь множество предметов, которые совершенно бесполезны в потустороннем мире, но они необходимы здесь, и достигнутое в них совершенство является важнейшим фактором нашего благополучия в будущем.
Материальные знания могут показаться мистику массой пустяков. Но, как говорил Микеланджело, «пустяки создают совершенство, а совершенство — не пустяк». Тысячи переживаний нашего материального бытия сами по себе, возможно, кажутся маловажными, но вместе они формируют совершенство действий, и это совершенство составляет основу нашего божественного существования. Пусть же все серьезные мыслители запомнят, что материальное существование с его путаницей и неблагозвучиями является частью божественного плана, а участие в этом плане явно необходимо для созданий, которые эволюционируют благодаря ему. Если бы от нас не требовалось овладеть физическим миром, нас бы сюда не поместили; да и философия не одобрит нас, если мы, пребывая здесь, прежде всего, пожелаем сбежать. Наоборот, нам следует осознать, что только тех, кто верен в малом, сделают хозяевами и во многом.[21] Если мы не можем жить в этой маленькой части Вселенной, то как же мы сможем стать гражданами более грандиозного и гораздо более сложного мира?