Наконец князь прервал затянувшееся молчание.

– В любом случае вы действительно дама с камелиями. Я понял это сердцем. То, что я видел, не было игрой. – Он покачал головой. – Чувства были настоящими. Слишком настоящими, чтобы быть просто иллюзией.

Он скрылся за портьерой, а она отвернулась и нервно зашагала по сцене. Сенда слышала, как его шаги эхом отразились от мраморных ступеней, когда он выходил из ложи. Каким-то образом она поняла, что он сказал не все, что хотел. И он вовсе не уходил. Он направлялся к сцене. К ней.

Она сжала губы, страстно желая, чтобы он ушел. Комплименты обычно вызывали в ней горячую признательность, но похвала князя имела прямо противоположный эффект. Без сомнения, им двигали какие-то скрытые мотивы, это было своего рода прелюдией. Но к чему? И почему она чувствовала себя такой неуклюжей, как какая-то краснеющая школьница?

Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Между тем он шагнул на сцену и во весь рост предстал перед ней. Сенда вздрогнула, когда он неожиданно протянул руку, взял ее за подбородок и заставил поднять голову. Огни рампы отразились в ее глазах.

– У вас самые невероятные изумрудные глаза, – медленно прошептал он. – Мне бы очень хотелось, чтобы вы остались в Санкт-Петербурге на весь сезон.

В смятении Сенда отступила назад и уставилась на сценарий, который держала в руке. Она сжимала тетрадку так крепко, что суставы ее пальцев побелели.

– Ваша светлость… – Голос ее прозвучал так хрипло, что ей пришлось откашляться, прежде чем продолжить: – Ваша светлость, мы всего лишь скромная театральная труппа, путешествующая по городам и провинциям. Мы едем туда, где у нас есть возможность играть. На следующее утро после дня рождения княгини нам придется уехать.

– Куда? – В его взгляде светился неподдельный интерес, но улыбка была насмешливой.

Подыскивая ответ, она поморщилась, отчего на щеках у нее появились ямочки.

– Туда, куда позовет работа.

– Она зовет сюда, – сказал князь. – Видите, у вас действительно нет выбора. Я требую, чтобы вы остались здесь.

Неожиданный холодок, вызванный отчасти его безрассудством, отчасти его самоуверенностью, пробежал у нее по спине. Как ни старалась она казаться сильной, голос ее дрожал, когда она говорила:

– Ваша светлость, боюсь, я должна продолжить репетировать, чтобы подготовиться к завтрашнему выступлению. Иначе…

– Я сейчас уйду, – мягко произнес князь. – А пока умоляю вас выслушать меня. Не хочу показаться нескромным, но в этом городе мы с княгиней пользуемся значительным влиянием. Я уверен, мы можем организовать здесь для вашей труппы выступления на весь сезон. Во многих дворцах есть частные театры, есть довольно много пустующих государственных театров, а артистов не хватает. Такая возможность – настоящая находка для скромной, по вашим словам, труппы, ищущей работу. Особенно учитывая то, что я лично обещаю платить за каждое пустое место. – Он помолчал. – В течение всего сезона.

Она подняла голову и встретилась с ним глазами.

– При всем моем уважении, хочу спросить, не делает ли случайно ваша светлость мне авансы? Потому что, если это так, боюсь, мне надо сразу предупредить вас. Вы зря теряете и свое время, и мое тоже.

Глаза его полыхнули огнем, но огонь угас так же быстро, как и появился.

– Вы – актриса.

– И мать ребенка, которого вы видели у меня на руках.

– И вдова.

– Вдова, – твердо сказала Сенда, – это не обязательно свободная женщина.

– Может быть, и так. – Он улыбнулся и шепотом добавил: – А звезда? В моей власти сделать из вас примадонну. Весь свет Санкт-Петербурга будет у ваших ног.

Сенда смотрела на него испуганно. Что-то хищное, почти сатанинское было в гипнотическом блеске его глаз и самоуверенных манерах. Как заманчиво было слышать его нежные обещания. И в то же время они ее страшно злили. Как он смел думать, что ею так легко можно управлять!

Теперь уже ее глаза метали молнии.

– Ваша светлость, – дрожащим голосом сказала Сенда. – Полагаю, сказано достаточно. Не думаю, что мне понравится способ, – она проглотила стоящий в горле комок, – которым мне придется расплачиваться с вами за те услуги, о которых вы говорили. – Она опустила ресницы и прикусила нижнюю губу. – Сейчас, я думаю, мне лучше продолжить репетицию.

– Ах, как мне нравится ваша решительность. Значит, у вас создалось впечатление, что я стараюсь купить вас. – Его лицо было так близко, что она чувствовала тепло его дыхания.

– А разве нет? – Несмотря на тон, которым Сенда произнесла последние слова, ей нравился этот двусмысленный разговор.

– А вы как думаете?

– Я думаю, – шепотом ответила она, – что наш разговор зашел достаточно далеко.

Он улыбнулся. У него была довольно приятная улыбка.

– Но вы даже не знаете, что я собирался вам предложить.

– Думаю, это очевидно, – заявила Сенда, неожиданно заливаясь краской.

Он помолчал минуту.

– Значит, вас не купишь ценой благополучия вашей труппы. Отлично. Однако долгий опыт подсказывает мне, что все имеет свою цену. Меняется лишь ее величина применительно к конкретному человеку. – Князь вновь покачал головой. – У вас такие глаза… Такие выразительные… незабываемые… как будто они видели много страданий. Не секрет, что меня тянет к вам. – Он помолчал. – И я намерен заполучить вас.

– Извините, ваша светлость, я не продаюсь с аукциона, – приглушенным голосом проговорила Сенда.

– Ради труппы, возможно, нет. А что вы скажете об этом? – Он вытащил из кармана длинный узкий бархатный футляр. Затем протянул его ей.

Покачав головой, Сенда инстинктивно попятилась назад, словно увидела змею.

– Вы не заглянули внутрь, – сказал он. – Возможно, его содержимое заставит вас передумать. Там, где я это взял, еще много красивых вещей.

– Нет, – отрезала она и тихо, но твердо добавила: – Нет, благодарю вас.

– Ради себя самой и меня тоже, вы обязаны хотя бы взглянуть.

Сенда со вздохом взяла футляр и медленно открыла его. Она потеряла дар речи. Ожерелье представляло собой нить огромных прямоугольных камней под цвет ее глаз, обрамленных бриллиантовыми багетками. Дрожащей рукой девушка захлопнула футляр и вернула его князю.

– Не надо, – прошептала она, отворачиваясь.

Он пожал плечами, положил футляр обратно в карман и ровным голосом произнес:

– Это сегодня. Возможно, со временем вы передумаете.

– Боюсь, что… что нет. Не передумаю.

Он кивнул.

– Вижу, что ни драгоценностями, ни работой на целый сезон вас не убедить. Я ошибся. Вы должны меня извинить. Вы слишком красивы и талантливы – и независимы, – чтобы вас можно было так легко купить. Вас не интересует материальная выгода.

Сенда повернулась и пристально посмотрела на него.

– Ваша светлость, для меня имеют значение только две вещи, – с мягкой откровенностью сказала она. – Моя карьера, ради которой я должна работать, чтобы с помощью данного мне Богом таланта преуспеть, и моя дочь, которая должна гордиться мной. После того как три года назад умер мой муж, у меня не осталось других устремлений.

Он с восхищением смотрел на нее. Сенда отвернулась и сделала несколько шагов по сцене.

Князь заговорил шепотом, но его слова обжигали ее, словно удар хлыста.

– Значит, этот ребенок не от вашего мужа.

Сенда резко повернула к нему мертвенно-бледное лицо.

– Ребенок слишком мал. – Обманчиво-ленивые голубые глаза князя потемнели. – Мне следовало догадаться. Есть еще кто-то.

Ее, будто тисками, сковал острый страх.

– Кажется, вы правы. – Он говорил холодно и с достоинством. – Вам действительно пора продолжить репетицию. – Он улыбнулся. – Вы – актриса, и к тому же превосходная. Думаю, завтра меня ждет чудесное представление.

– Да, ваша светлость. – Сенда сделала реверанс, стараясь избегать его взгляда. – Надеюсь, вы не будете разочарованы.

– Я уже разочарован, – мягко сказал он. – Но я – князь Вацлав Данилов. Очень богатый, очень влиятельный и очень целеустремленный человек. Вам еще предстоит узнать, что слова «нет» для меня не существует.