– Ты сожалеешь, что это случилось?

– Нет. – Он подошел к ней, обнял ее, крепко прижал к себе и закрыл глаза. – Нет, не жалею. И, может быть, это пугает меня больше всего. – Он глубоко вздохнул и открыл глаза: в них были боль и страдание. – Я любил свою жену, Бет. За два года после ее смерти я ни разу не взглянул на другую женщину. И вот с тобой…

Он настойчиво смотрел на нее.

– Я хочу тебя, постоянно, – наконец признался он. – Я все время вспоминаю ту ночь. И это настораживает меня. Последние два года я никого не хотел, никто мне не был нужен. И я был доволен этим!

Бет смотрела на него молча, не находя нужных слов, в голове у нее все смешалось. Она пыталась понять Дика и ощущала настоящую тревогу. Она втянула его в эту историю. Она сделала это с ним…

У Дика вырвался хриплый смех, и он неожиданно отпустил ее, повернулся и пошел прочь, бросив на ходу:

– Извини. Я не хотел тебя напугать.

– Ты не напугал меня, – солгала она. – Я… я только думаю, что это значит? Какие могут возникнуть осложнения?

– Никаких осложнений, Бет, – сказал он более спокойным голосом, останавливаясь и оглядываясь на нее. – Та ночь ничего не значит. Никаких обязательств. Просто два человека стали вдруг нужны друг другу на одну ночь. – Он лениво улыбнулся. – Я не хочу создавать проблемы, если это тебя беспокоит. Я никогда не был склонен к случайным связям, и в данном случае лучше все оставить как есть.

И затем он ушел, медленно закрыв за собой дверь. Бет, все еще потрясенная до глубины души, подошла к кровати, откинула покрывало и скользнула под простыни, повторяя про себя, что это ничего не значит. Совсем ничего…

На следующее утро приехал Крис. Дик был на улице перед домом, когда заметил подъехавший «понтиак».

Выйдя из него, Крис оглядел спортивные шорты Дика, грязную промокшую от пота рубашку и одобрительно кивнул головой.

– Рад, что ты опять входишь в привычную колею, Стэнли.

Усмехнувшись, Дик схватил полотенце и вытер лицо.

– Это не совсем так.

– Где твоя леди?

Крис задал вопрос нарочито равнодушным голосом, и Дик резко взглянул на него.

– Спит.

Крис кивнул.

– У тебя были еще… проблемы с ней?

– Какие проблемы?

– Ну, ты говорил, что она ведет себя неадекватно.

– Нет, – твердо ответил Дик. – Я сказал, что она пытается преодолеть последствия лечения в Форест Хиллз. И сейчас она здорова. Устала, немного измучена, – но вполне здорова.

Крис понимающе кивнул, не сводя глаз с Дика. Затем повернулся в сторону домика.

– У тебя есть кофе? Я в пути с пяти часов утра.

Дик хотел что-то сказать ему, но остановил себя, тихо выругавшись. Крис всегда все делает по-своему. Ох уж эти игры в секретных агентов!

Он предложил Крису оставшийся от завтрака кофе, а сам отправился под душ. Через некоторое время он вновь появился в кухне, вытирая волосы полотенцем.

– Давай, говори, – пробурчал он, подходя к стоящему у окна шурину. – Что-то гнетет тебя.

Крис оглянулся, затем отошел от окна и сел в одно из глубоких кресел, стоявших у камина.

– Что ты знаешь о Бет Робин?

– Я говорил тебе – ничего. Только то, что она мне рассказала.

– Она тебе не говорила, что стоит около десяти миллионов?

Дик присвистнул и упал в кресло напротив Криса.

– Я знал, что в семье есть деньги, но… десять миллионов!

– Проблема заключается в том, что эти деньги не принадлежат Бет. Они могли бы принадлежать ей, если бы ее мать не сочеталась браком вторично. Но, когда Алисия Сойер вышла замуж за Шеридана, дело повернулось по-другому.

– Когда она погибла, Шеридан наследовал все, ничего не оставив Бет.

– Ну все зависит от того, что понимать под словом «ничего». На полтора миллиона можно купить достаточно меховых пальто. Это то, что находится в фонде Бет.

– Когда-то находилось. Бет говорит, что Шеридан получил доступ и к этим деньгам.

– Она слишком много говорит. Дик, – спокойно произнес Крис. – С тех пор как шесть лет назад появился Шеридан, Бет делала все возможное, чтобы дискредитировать этого человека. Она яростно сопротивлялась замужеству своей матери, пытаясь испортить репутацию Шеридана.

Дик нахмурился, но ничего не сказал.

– Когда ее мать погибла в автомобильной катастрофе, она с еще большей силой занялась тем, что можно назвать только кампанией ненависти. Согласно всем отчетам Шеридан был с ней более чем терпелив, но она отказывалась от всех дружеских предложений и попыток примирения.

– Я все это знаю. – Голос Дика был резок. Крис излагал факты, уже отфильтрованные Шериданом.

– За последние шесть месяцев, – продолжал Крис, – с ней произошло несколько эпизодов, которые можно определить только как психоз. Она обвинила Шеридана в том, что тот убил ее мать. Она надоедала полиции и медэкспертам, требуя, чтобы они доказали, что смерть ее матери была не результатом несчастного случая, а продуманным убийством. Когда те отказались это сделать, она обвинила их в том, что Шеридан подкупил их. Она наняла частного детектива, чтобы следить за Шериданом.

Дик откинулся в кресле и положил босые ноги на кофейный столик, гнев возрастал в нем.

– И от кого ты получил все эти сведения? От одного из организаторов избирательной кампании Шеридана?

Лицо Криса помрачнело.

– Это все изложено в полицейских отчетах.

Дик презрительно усмехнулся:

– Ты думаешь, что, если Шеридан убил ее мать, он заявит об этом публично?

– Черт возьми, Стэнли, эта женщина…

– Эта женщина вовсе не безумная истеричка, пытающаяся достать своего отчима, и не жадная дочь, которая хочет лишить мужа своей матери наследства. Она, Вудсток, жертва очень умного человека, который методично создавал образ психически неуравновешенной падчерицы, которой необходимо пройти курс лечения в клинике Форест Хиллз.

Дик встал и направился в маленькую кухоньку.

– Благодарю за помощь, Вудсток. Я ценю это. А теперь, почему бы тебе не сесть в свою машину и не убраться отсюда ко всем чертям! Я сам постараюсь справиться с этими проблемами.

Сзади него послышались ругательства.

– Какого дьявола ты выпихиваешь меня отсюда, Стэнли! Я пытаюсь спасти тебя от неприятностей, может быть, спасти твою чертову жизнь. Бог знает, что она планирует на этот раз. Ты можешь попасть в такую переделку, что сам не обрадуешься.

– Убирайся!

Молчание. Дик выплеснул остатки кофе в раковину и поставил чашку в сушку.

– У меня есть медицинские свидетельства, – спокойно продолжил Крис. – Последние два или три года она постоянно попадала в больницу для реабилитации. Прошлой осенью пыталась перерезать себе вены, до этого приняла огромную дозу транквилизаторов – это чудо, что Шеридан вовремя нашел ее и отвез в больницу.

– В Форест Хиллз? – Дик даже не потрудился оглянуться. – И спорю, что реабилитацию она проходила там же.

Крис на мгновение замолчал.

– Ну и что?

– А то, – сухо ответил Дик, неприязненно глядя на Криса, – это все фантазии, правильно, но не Бет их сочинила. В этих так называемых медицинских свидетельствах нет и сотой доли правды. Это все часть плана Шеридана.

– Зачем ему это нужно? – Голос Криса звенел от сдерживаемой ярости. – Зачем Шеридану все эти сложности, чтобы отделаться от нее? В этом нет никакого смысла!

– Я могу назвать множество причин, Вудсток. Не говоря уж об обвинении в убийстве.

Крис смотрел на него сузившимися глазами. Затем, к удивлению Дика, нахмурился и сел в задумчивости, разглядывая носок своего кожаного сапога. Он обдумывал слова Дика.

Затем, наконец, он потряс головой.

– Каковы шансы на то, что все это правда, Дик? Проклятье, мы говорим о человеке, который баллотируется на пост губернатора, который…

– …Которому есть что терять, если Бет сможет доказать, что он убил свою жену из-за денег. – Дик вернулся в гостиную и тоже сел, упершись руками в колени. – Крис, я понимаю, что это звучит очень странно. Но в этом-то все и дело. Именно на это и рассчитывает Шеридан: люди посмотрят на его «доказательства» и придут к тем же выводам, что и ты, – с Бет Робин не все в порядке. Все отнесутся к ней как к шизофреничке, погрязшей в наркотиках, никто не будет ее слушать, не поверит ни единому слову. Именно этого и добивается Шеридан. Тогда Бет для него не будет представлять никакой опасности.