Его потрясающие глаза засверкали.

– Я сам решу, имеет ли это значение или нет. Ты вернулась, причем издалека. Из-за чего?

Она пожала плечами и быстро пошла прочь. Он не отставал от нее.

– Нам нужно поговорить.

– Нет, не нужно. – Она побежала вниз по ступенькам. – Тут нечего сказать.

Джемма бежала к выходу. Она стремилась покинуть развлекательный комплекс, оказаться подальше от Анджело, пока слезы не польются из ее глаз.

Она слышала его шаги у себя за спиной. Джемма выбежала за двери. Но он опять схватил ее за руку.

– Подожди!

– Пусти!

Повернув ее к себе, он сказал:

– Ты хотела меня видеть, а теперь тебе нечего сказать?

– Вот именно!

– Нам нужно поговорить.

– Не нужно.

– Хорошо, я буду говорить, а ты можешь слушать. Но я предлагаю сделать это наедине, в моем номере. Мне все равно, что обо мне говорят люди, но я подумал, что тебя это может беспокоить.

Она взглянула на него. Суровый взгляд, стиснутые зубы. У нее захватило дух. Как он великолепен! И как отчаянно она его любила!

Джемма сдалась.

– Хорошо, мы поговорим.

В его номере Джемма увидела рождественскую елку, украшенную золотистыми и красными шариками. Больше там ничего не изменилось с той ночи, которую несколько недель назад она провела здесь в одиночестве, ожидая, что он вернется к ней. Джемма точно не знала, почему она ждала, что его номер будет выглядеть иначе. Вероятно, потому, что для нее в ту ночь изменилось все…

А теперь она была беременна от Анджело.

– Садись.

Она сняла кардиган, бросила его на стул возле дивана и села. Анджело подошел к ней.

– Итак, расскажи мне, почему ты вернулась?

Она прикусила губу. Как он отреагирует? Что, если рассердится? Решит, что это помешает его отношениям со Стеллой?

– Я жду.

– Я… я беременна.

Этого он явно не ожидал. Он отшатнулся, в его взгляде было потрясение… и что-то еще.

– Повтори то, что я сейчас услышал, – очень, очень тихо сказал он.

– Я беременна. – Джемма напряглась, ожидая, как он отреагирует.

Он сузил глаза.

– Ты беременна. Ты это сделала нарочно?

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

– Что?! – Джемма не смогла скрыть своего потрясения.

Красивое лицо Анджело, казалось, было высечено из мрамора.

– Это так ты решила мне отомстить? Наказать за то, что считала меня виновным в смерти сестры? Ты собиралась оказаться в моей постели и забеременеть?

– Нет!

Он немного расслабился.

– Тогда почему ты позволила мне заниматься с тобой любовью, зная, что я считаю тебя Мэнди?

Она не могла ответить на этот вопрос. Иначе она бы себя выдала. Поэтому Джемма сказала с легкой насмешкой:

– Потому что ты меня сексуально возбуждаешь. Больше, чем любой другой знакомый мне мужчина.

– Это единственная причина?

Она пожала плечами.

– Ну, да. Что еще тут может быть?

– Что еще тут может быть? – разгневанно повторил Анджело. Он уселся рядом с ней. – Что еще тут может быть? – Он поцеловал ее в щеку. – Вот это… – Он усадил Джемму к себе на колени и провел языком по ее нижней губе, и она сразу же испытала сильное желание. – Мужчина, который сексуально тебя возбуждал. Это все, чем я был? – За раздражением чувствовалась обида.

– Ну, именно поэтому ты со мной и спал, не так ли?

– Может быть, я думал, что нашел женщину, о которой мечтал. – Его голос звучал иронически. Прежде чем Джемма успела ответить, он сунул руку ей под футболку и прикоснулся к ее соску. – Я ошибался. Но у нас по-прежнему есть вот это, не так ли?

Джемма оттолкнула его руку. Он не любит ее. И никогда не сможет полюбить.

– Я только хотела рассказать тебе о ребенке. Ты имеешь право знать. Я даже не впишу твое имя в свидетельство о рождении.

– Почему?

– Ты хочешь, чтобы тебя записали как отца? – Она этого не ожидала.

– Конечно. Ни один мой ребенок не вырастет с отметкой в документе «отец неизвестен».

Она глубоко вздохнула.

– Что ты скажешь людям? Как насчет Стеллы?

– Стелла? – Он нахмурился. У него был озадаченный вид. – Почему ты спрашиваешь о Стелле?

– Я тебя видела. Я видела, как ты ее целовал.

Он нахмурился еще сильнее и холодно посмотрел на нее.

– Ты видела, как Стелла целовала меня.

Она скрестила руки на груди.

– И я видела, что у тебя был интимный разговор с ней в кафе.

Он пожал плечами.

– Стелле было кое-что нужно. Стелле было кое-что нужно.

Конечно! Стелле был нужен Анджело Аполлонидес.

– Ты хочешь сказать, что между вами ничего нет?

– Именно это я тебе и говорю.

– Что ты с ней не спал, после того как я уехала?

– Мне незачем отвечать на этот вопрос. Тем более что ты спала со мной только потому, что я всего лишь страстный самец. – Он снова рассвирепел.

Джемму охватили сомнения. Что хотел от нее Анджело? Неужели он имел в виду, что у него не было другой женщины, после того как она уехала? И могла ли она этому верить, учитывая его репутацию?

Он отодвинулся от нее.

– И тебе незачем беспокоиться из-за других женщин, потому что мы с тобой… поженимся.

Джемма застыла.

– Я должна выйти за тебя замуж?

Он настороженно посмотрел на нее.

– Я бы никогда не позволил, чтобы на моем ребенке было пятно незаконнорожденного.

Значит, Анджело женится на ней только ради ребенка!

– Но многие пары производят на свет детей, не вступая в брак.

– Ко мне это не относится. Когда я рос, мир был более критичен. Мне доводилось слышать оскорбительные намеки. Даже если мир изменился, я не хочу этого для моего ребенка.

Если Джемма и питала романтические надежды относительно его предложения, они тут же исчезли. Он не любит ее, он только хочет, чтобы родители его ребенка состояли в браке.

На следующий день Джемма все еще пыталась понять, как ей реагировать на произошедшее. Вечером они направились в «Аполлодром», на представление, назначенное на Сочельник.

Анджело настоял на том, чтобы Джемма поселилась в его пентхаусе, в свободной спальне. В ее багаже не оказалось ничего подходящего для вечера. И она была благодарна Анджело, когда ей доставили коробку, украшенную изысканным фирменным знаком одного из первоклассных бутиков.

Открыв коробку, Джемма увидела ткань, которая сверкала, как хрусталь. Платье оказалось мягким, облегающим и сидело на ней так, как будто было сшито для нее. Кроме того, Джемма надела серебристые туфли на каблуках и взяла очень маленькую серебристую сумочку.

Теперь, когда они с Анджело оказались за кулисами, Джемма не чувствовала себя неловкой беременной женщиной, пока не взглянула в разгневанные черные, как уголь, глаза и не заметила их недоброжелательный взгляд.

– Анджело, – прохрипела Стелла, – у меня мучительно болит горло.

Марк подбежал к ним. Он побледнел от смятения.

– Боже мой, Стелла, ты должна была сказать нам раньше. Билеты на представление распроданы, его готовы начать.

– Я не хотела причинять вам беспокойство. – Стелла опустила ресницы. – Думала, что это пройдет.

Джемма внимательно посмотрела на Стеллу. Та выглядела великолепно. Ее черное облегающее платье подчеркивало формы, а косметика скрывала бледность, из-за которой можно было бы заметить, что она нездорова. Но если у нее болит горло, она не сможет петь…

– Анджело, может быть, если я немного посижу, мне станет легче. – Стелла собиралась взять Анджело за руку, но он уже отворачивался.

– Марк, где программа?

Анджело вытащил ручку.

– Мы отменим сольный номер Стеллы, заменим его номером Люси Лави… я уверен, что у нее найдется веселый рассказ.

– Но… – От ужаса Стелла широко раскрыла глаза.

– А Алета… – Марк назвал одну из других певиц, – может спеть «Oh, Christmas Tree»[6] и «Kalanda, Kalanda», – это был греческий вариант «Jingle Bells»,[7] – но кто сможет спеть песню, которую Стелла должна была спеть на бис? Мы должны будем ее отменить.