– А Амелия, к несчастью, оказалась в самом ее центре.

– Как и все мы. Просто она подверглась самой непосредственной опасности. Бунтовщики долго не держат своих жертв: им необходим быстрый оборот. Поэтому и мы должны действовать как можно скорее.

Джеймс встал.

– Я постараюсь встретиться с шахом немедленно.

– А я сегодня встречусь с послом, чтобы обсудить, что мы можем предпринять со своей стороны, – Дэнфорд протянул руку. – Удачи, Вулкот!

– Спасибо.

Джеймс чувствовал, что удача очень понадобится ему.

Эми увидела, как в палатку вошел мужчина и опустил за собой полог. По росту и по глазам она узнала в нем своего похитителя.

– Что вы собираетесь со мной делать? – дерзко спросила она, дергая веревки, которыми была привязана к шесту.

Человек молча смотрел на нее. Сейчас он был одет в свободные брюки из домотканого сукна и подпоясанную рубаху со свободным воротником. Черные волосы вились на лбу и у плеч, а нижняя часть лица, сейчас уже не скрытая маской, тоже оказалась очень красивой: тонкий, с изящно вырезанными ноздрями нос и чувственный рот с полными губами. Она не ошиблась, при первой встрече определив его возраст: не больше двадцати пяти – тридцати. Однако серьезный, напряженный взгляд выдавал энергию и чувство ответственности не по годам.

Девушка не могла оторвать взгляд от его глаз.

– Отвечайте, – настаивала она. – Я знаю, что Вы говорите по-английски.

Ее похититель ничего не отвечал – лишь ходил вокруг нее, разглядывая так, словно она была телкой, которую повязали голубой ленточкой и выставили на сельской ярмарке на продажу. Это разглядывание заставило Эми почувствовать себя не в своей тарелке, и она наконец нашла в себе силы отвернуться. В этот самый момент он шагнул к ней, взяв пальцем за подбородок, поднял ее лицо.

Пока он вот так изучал ее, Эми успела внимательно рассмотреть и его самого. Длинней его ресниц она еще не встречала. Они оказались такими густыми и пушистыми, что глаза выглядели огромными на этом смуглом, с оливковой кожей, лице. Он приоткрыл губы – она увидела безупречно белые зубы. Он рассеянно погладил пальцем ее подбородок, и девушка вздрогнула от этого прикосновения, очарованная и загипнотизированная взглядом. Но тут же поняла, что без малейшего сопротивления покорилась этому унизительному разглядыванию, и сердито отпрянула. Мужчина улыбнулся, и это разозлило ее еще больше.

– Ничего у тебя не выйдет! – прошипела она.

Он убрал с ее головы накидку, приколотую старухой, и легко провел рукой по золотым волосам, приподняв их с шеи, словно драгоценный шелк.

– Не смей прикасаться ко мне! – почти завизжала Эми, чуть не плача от своего бессилия и от невозможности избавиться от этого внимания. Она ненавидела свою беспомощность и то чувство, которое этот мужчина вызывал в ее душе.

В ответ он молча расстегнул одну – единственную пуговку, которая скрепляла вырез платья, и осторожно просунул в этот вырез руку, словно желая попробовать на ощупь шелковистость ее кожи.

Реакция Эми оказалась быстрей мыслей: она плюнула ему в лицо.

На мгновение он, казалось, удивился, а потом выражение его лица изменилось и застыло. Он резко схватил ее за ворот и дернул к себе, но в этот самый момент полог палатки откинулся и вошел второй бандит, также участвовавший в нападении на почтовую карету.

– Малик! – позвал он.

– Малик, – мелькнуло в голове у Эми. Где же она встречала это имя? Наконец вспомнила. Малик-бей слыл ярым врагом султана. Она читала в газетах, что за голову этого мятежника назначена огромная цена.

Сердце Эми сжалось от страха. Значит, ее самая первая догадка верна и ее ожидает невольничий рынок. Вот почему ей предоставили ванну и были с ней так обходительны; вот почему этот человек рассматривал ее так, словно она какая-то драгоценность. Для него она и была ею; продав Эми, он выручит целое состояние, которое потом сможет потратить на вооружение и боеприпасы для своего отряда.

Эми не позволяла себе плакать, но ничего не могла поделать с бившей ее дрожью. То, что она нашла плакат с призывом к борьбе и руководителя мятежа в одном лагере, не было простым совпадением.

Девушка растерялась.

Второй бандит остановился, удивленный тем, что увидел, а потом рассмеялся. Шутливым тоном он обратился к Малику, но тот даже не улыбнулся в ответ. Резко отпустив Эми, он быстро вышел из палатки.

Анвар Талит поспешил за ним и снова заговорил по-турецки:

– Слушай, давай заставим ее раздеться и посмотрим, чего она стоит. Нужно же назначать цену!

– Нет.

– Но почему?

– Я не хочу оскорблять ее лишь затем, чтобы увидеть, что она стоит полторы – от силы две тысячи курушей. Она слишком молода, возможно даже, девственница.

– Возможно? Я готов проверить!

– Я же сказал – нет. Если мы начнем чинить насилие над нашими пленницами, то и остальным захочется того же, и дело закончится дикой оргией. Революция окажется забытой. Мы должны требовать от себя такой же дисциплины, какой мы требуем от солдат.

Анвар внимательно вгляделся в лицо друга.

– Ты хочешь ее, правда? – медленно произнес он.

– Не говори глупостей. Все, что меня в ней интересует, это цена, за которую ее можно продать.

– Но она тебе нравится. Эти волосы, серые глаза, белая нежная кожа. Она гораздо красивее всех, кого мы продавали раньше. И в ней чувствуется дух, характер. А к этому ты неравнодушен – я знаю!

Малик пожал плечами.

– Но тогда почему же ты раздевал ее в тот момент, когда я вошел? – не унимался Анвар.

– Я и не собирался делать этого. Просто проверял, насколько соответствует действительности то, что рассказали о ней женщины. Она должна иметь совершенное тело – только тогда можно будет выручить за нее приличную цену!

– Ну и как?

– Насколько я мог увидеть, она безупречна, – спокойно ответил Малик.

– Ну так бери ее. Если она и будет стоить на несколько сотен дешевле после этого, какая разница? Все равно она за один раз принесет нам денег больше, чем несколько ограблений.

Малик тяжело вздохнул, не поднимая глаз. Анвар понимающе усмехнулся.

– Тебе не мешает время от времени проводить ночку с какой-нибудь из наших женщин. Поверь, это снимает напряжение!

Малик молчал. В этот момент он вспомнил золотые волосы пленницы и ее нежную светлую кожу.

– Надо продать ее как можно быстрее, – наконец проговорил он. – Утром первым делом свяжись с греком, Диомидисом, тем самым, который скупает женщин для невольничьего рынка в Медине.

– Он скряга, Малик. Он не даст за нее ту цену, которой эта девушка действительно стоит! – возразил Анвар.

– Ну, тогда отправляйся к Халмаду из Бейрута. Я хочу получить за нее побольше, но к концу недели ее здесь быть уже не должно!

Анвар кивнул, совершенно правильно понимая напряженное выражение лица друга. Совершенно очевидно, что Малик просто не может положиться на самого себя.

Эми постаралась поудобнее устроиться на земле, но она была настолько крепко привязана к шесту, что смогла подвинуться лишь на несколько дюймов. На лагерь опустилась густая тьма, и все спали, однако на полотне палатки четко вырисовывались тени тех, кто охранял ее, – они медленно, словно в театре марионеток, двигались, освещенные сзади.

Женщины наконец-то оставили ее одну, и похитителя тоже не было видно.

Эми отказалась от ужина, принесенного старухой, и с тех пор на нее уже не обращали внимания. С наступлением ночи шум за стенами палатки постепенно затих, и казалось, что тишина скрывает за собой множество опасностей. Она уже до боли стерла запястья, пытаясь ослабить путы. Ноги затекли, страшно хотелось есть, голова буквально раскалывалась от боли.

А самое главное, было очень страшно.

За палаткой послышалось движение, и девушка тут же притворилась спящей, положив голову на руки, но сквозь прикрытые ресницы наблюдая за входом. Вошел Малик-бей и через голову снял рубаху, обнажив широкие плечи и мускулистые руки.