– Слушай, а, вообще, что у тебя там с этой девкой?

– Ты смотри дыхание не сбей, – проигнорировал его вопрос Бен. – Ну, три-четыре, три-четыре.

– Засадил ей уже, а?

Бен почувствовал, как у него вспыхнули щеки.

– Стыдно тебе, Милт, она же мне в дочери годится.

– Ах, скажите пожалуйста, как раз один из ста по этой причине остановится, нет, один из двухсот, а то я мужчин не знаю.

– Ну, значит, я один из двухсот.

Милт с грохотом бросил гантели на пол – Бен каждый раз от этого вздрагивал – и вразвалочку направился к шведской стенке. По лицу его блуждала лукавая улыбка.

– А если ты ей еще не засадил, тогда я не понимаю, что с тобой такое. Ладно, во всяком случае, тебе это для здоровья полезно. Я тебя уже много лет в такой форме не помню.

Стараясь поскорее закончить этот разговор, Бен сделал вид, что полностью поглощен кормлением Младшего, которому он крошил попкорн.

– Оторвись от своего дружка бесценного, я тебе про другую расскажу крысу, кстати, может, ты мне и поможешь с ней справиться.

– Ты о чем?

– О ком, а не о чем. О Доне Арнольде. Вот помог бы мне.

– Это солист эстрадный, что ли?

– Прекрати, Бен, ну кто же теперь так выражается!

– Ладно, не солист, а как это… шансонье?

– Еще хуже, ну да ладно. Так вот, его наконец нашли.

– А он в бегах был? Я и не знал.

– Понятно, что не знал, мы все сделали, чтобы обошлось без лишнего трепа, но после того как Доуни дожала его по суду, он взял и исчез, короче говоря, запил. Пришлось его гастроли в Японии отменять, убытки – ужас просто. Майкелсон просто из себя выходит.

– Минуточку, Милт, минуточку. Я в Японию с концертами не собираюсь.

– Вот спасибо, а то мне как раз еще одного комика не хватало. Между прочим, из-за комика вся эта катавасия и началась.

– Ну хорошо, так чего ты от меня-то добиваешься?

– Чтобы ты им как следует занялся: вес ему надо сбросить, в чувство придти.

– А он станет делать, что я ему велю?

– Это уж моя забота. Станет, не бойся.

– Ладно, – с неохотой согласился Бен. – Можешь его привести.

– Да тот-то и оно, что не могу. Нельзя ему в таком виде где бы то ни было показываться. И придется тебе поездить к нему самому.

– А куда это?

– На Файр-Айленд, мы его там спрятали.

– На Файр-Айленд? Туда же зимой и не добраться никак.

– Вот потому для нас это самое подходящее местечко.

Никто там его не увидит, ни единая душа. И паром тоже не ходит – красота да и только, он, стало быть, никак оттуда не сбежит.

– А я как туда попаду?

– Вертолетом с аэродрома Беннет-филд, мы все устроим. Лететь всего полчаса, даже меньше. Пилот будет тебя ждать и доставит обратно.

Бен быстренько прикинул:

– Полчаса лететь, да там в общей сложности час, не меньше… Ладно, я согласен. Только это будет недешево.

– Агентство согласно на твои условия. Называй цифру.

– Тысяча за поездку.

Даже на Эллен произвело впечатление, когда он вечером рассказал ей про разговор с Милтом.

– Так, выходит, вы такой мастер этого дела?

– Выходит, что да.

– Клиенты у вас, что говорить, знаменитые, на зависть всем.

– Мне бы других, верней, одного, а его никак не заполучить.

– Это кого же?

– Вас.

– Ой, перестаньте, вы же знаете, у меня нет времени. И вообще я целый день по больнице ношусь, так что физических нагрузок мне хватает, даже слишком.

– Но вы же на спину свою жалуетесь, а разве я вам не говорил, отчего это все?

– Говорили, конечно.

– И еще раз скажу: нельзя все время за компьютером сидеть, гнуться. – Он сгорбился над кухонным столом, показывая, как это скверно для мышц.

– Ну, не надо, быть того не может, чтобы до того уродливо выглядело.

– Вам надо мышцы на животе укреплять.

– Но боли ведь не там, а в спине.

– Да в том-то и дело, что слабое место только одним способом укрепляется, – если разрабатываешь мышцы противоположной группы. Вы на культуристов не обращали внимание? Видели, какие у них на груди бугры, а сами ходят, точно гориллы?

Она рассмеялась, видя, как он их ловко передразнивает.

– Вот видите. А все оттого, что они противоположные группы мышц оставляют без внимания.

– Все равно, причем тут…

– Сядьте-ка вот здесь. Она села, как он сказал.

– Ну вот, – взяв ее за локоть, он положил ей руку на живот. – Чувствуете?

– Что, мускулы там? Разумеется.

– Хорошо, а теперь напрягайтесь.

Она попробовала, и тут же спина непроизвольно выпрямилась.

– Теперь понятно, о чем я говорю?

– Да, только там все равно побаливает… – Она приподняла свитер, показывая ему свое уязвимое место.

Он провел рукой по обнажившейся коже – какая она у нее теплая и гладкая!

– Не останется там никакой боли, надо только вот тут разрабатывать, – второй рукой он нащупал бугорок у нее на желудке.

– Да ничего бы и не болело, если бы вы меня вот так целый день разминали.

Она подняла на него глаза, улыбнулась, и вдруг по его телу словно пробежал электрический разряд. Он поспешил убрать руки. А ведь сколько у него было клиенток, которым он тоже показывал, где на их теле слабые точки. Только с Эллен все по-другому. Совсем по-другому.

Глава XIII

Бен убрал в сторону журнальный столик, отодвинул к стене кресла, скатал ковер. – Вы тут танцевальный зал собираетесь устраивать? – насмешливо спросила Эллен, но было видно, как она возбуждена. Они только что вернулись из кинотеатра, посмотрев «Аромат женщины». Вот этот фильм сделал-таки свое дело, и она, наконец, позволила ему показать ей, как танцуют танго. Там, в картине, это было так красиво: не чопорный старомодный танец, как она думала, а чувственный, возбуждающий.

У Эллен мелькнула мысль: а не надеть ли ей по этому случаю облегающее черное платье – на актрисе в фильме было такое же, – но туг же Эллен стало смешно за себя. Хотя и то сказать: толстый свитер, джинсы – одежда явно не самая подходящая для такого случая.

Пока Бен возился с пластинками, отыскивая нужную, она порылась в гардеробе и вытащила легкий шерстяной костюмчик с цветами на рукавах, который отлично подчеркивает линию бедер, а к нему как раз подойдут вот эти лодочки на низком каблуке.

Бен, оторвавшись от проигрывателя, так и ахнул, когда она появилась:

– Да я вижу, у меня такая замечательная ученица! Она улыбнулась, предчувствуя, что все получится прекрасно.

– Стало быть, самое главное, – начал он менторским тоном, – это чтобы выше пояса тела, когда танцуешь танго, не соприкасались.

– Такой чувственный танец, а надо следить, чтобы ненароком не коснуться партнера?

– Я же не говорил «не коснуться», – я сказал, что нельзя, чтобы тела соприкасались выше пояса.

– Н-да, большая разница, как я вижу.

– Понимаете, танго придумали в Аргентине, а это католическая страна, там за женщинами во все глаза глядят. И знакомиться с мужчинами они могли там, только когда танцевали, оттого все строгости.

– То есть, надо, чтобы на вид все было очень строго, но только на вид?

– Вот видите, вы все правильно поняли. – Он подошел к ней, протянул руку – Ладно, довольно истории Готовы?

Она кивнула, он положил руку ей на талию. Мягкое, отеческое прикосновение.

– Для начала я вам покажу основные движения, ладно?

– Конечно.

– Значит, два шага вперед, но медленно, совсем медленно, и на партнера не смотреть, глаза должны быть устремлены прямо перед собой…

Ей вспомнился Аль Пачино.

– А затем вы неожиданно поворачиваетесь ко мне и смотрите прямо в лицо, а в это время мы делаем два шага в сторону, и быстро, еще быстрее.

– Только-то?

– Нет, потом надо опять сделать медленный шаг, и вот тут, если угодно, партнерша делает поклон.

Эллен захихикала.

– Ничего смешного. Танго – танец очень серьезный. Она изо всех сил постаралась придать лицу сосредоточенное выражение.