Он снял темные очки и смотрел, как она приближается.

Эмма остановилась в нескольких футах от ограды.

— Ребята хотят, чтобы ты стал их тренером. Ты хочешь взяться за это дело?

Раф поправил свою бейсболку.

— В последнее время у меня появилось чувство, что ты не хочешь, чтобы я много времени проводил с Габи. Ты изменила свое мнение?

Она поджала губы и посмотрела ему в глаза.

— Я никудышный тренер и не умею подавать. Детям нужен ты. Раф не шелохнулся.

— Так ты возьмешься?

— Нет, пока ты не начнешь доверять мне. Доверие. Как давно она не произносила этого слова.

— Я доверяю тебе. — Она так сильно сдавила мяч, что испугалась, как бы он не лопнул, и добавила:

— Тренировать эту команду.

Он поднял брови.

— Ну, хотя бы так, для начала.

Эмма выпустила мяч.

Раф продолжал смотреть ей в глаза.

— Я бы хотел, чтобы ты знала: я пришел, потому что меня попросил мой сын.

— Хорошо.

— И еще. Ты будешь тренировать детей вместе со мной.

Эмма нахмурилась.

— Ты же видишь, какой из меня тренер. Он пожал плечами.

— Ты нужна мне, чтобы бегать. Я могу объяснить, как гоняться за мячом, но не могу показать. А ты можешь. Вместе мы справимся.

Она долго пристально смотрела ему в глаза. Что он опять задумал? Наконец тихо произнесла:

— Хорошо.

От улыбки морщинки у него вокруг глаз стали заметнее. Он подбросил мяч и поймал его, потом, хромая, обошел вокруг ограды и крикнул:

— Начинаем игру!

Эмма не подняла глаз от компьютера, когда Раф вошел в квартиру. Однако его посвистывание и какое-то непонятное хождение по комнате разбудили ее любопытство.

Повернувшись в кресле, она увидела, что в одной руке он держит молоток, в другой — какую-то рамку. Он ходил по комнате и прикладывал рамку к стене, словно искал место, где бы ее прибить.

— Что ты собираешься вешать? — спросила она. Он наклонил голову.

— Картинку. Как ты думаешь, она будет здесь хорошо смотреться?

— Откуда я знаю, если даже не…

Эмма встала и резко замолчала, увидев то, что он держал в руках. Это был ангел, которого она нарисовала много лет назад. Линованная желтая бумага, потрепанная и грязная, казалась еще более выцветшей от позолоты новой рамки.

— Зачем тебе это старье?

— Это «старье» мне очень дорого. — Раф протянул ей рисунок, потом достал из кармана рубашки гвоздь. — Пора найти ему достойное место, а не таскать в бумажнике.

Пока он вбивал гвоздь, Эмма пристально вглядывалась в рисунок.

Пожалуй, ей удалось передать основное противоречие: дерзкое выражение лица… и крылья ангела.

У нее перехватило дыхание и заболело сердце.

Раф протянул руку. Не глядя на него, Эмма отдала рисунок и вернулась за компьютер.

— «…Я назову имя рыцаря, сразившего меня своим копьем: это был рыцарь…»

— Он уснул.

Раф грустно улыбнулся. Эмма сидела, отвернувшись от компьютера. Интересно, как давно она за ним наблюдает?

— Извини. Я сам увлекся этой историей. Губы у нее дрогнули.

— Серьезно?

Он взглянул на потрепанную книжку с загнутыми уголками.

— Моя мама говорит, что это была моя самая любимая книга в детстве. Хорошо, что ты разрешила прочитать ее Габи.

— Я совсем не монстр, Раф. Он твердо посмотрел ей в глаза.

— Я знаю.

— Правда? Можно подумать, что ты читал эту историю как наглядный пример.

— Наглядный пример? Что ты имеешь в виду?

— Это же история о человеке, который возвратился из небытия и, чтобы семья приняла его, должен был доказать, что это на самом деле он. Разве ты не усматриваешь сходства между героем и собой?

Раф не усматривал. А она опять искала скрытый смысл во всем, что он делал.

— Сказочный герой должен был доказать, что он не предавал короля, — тихо сказал Раф. — А что нужно доказывать мне?

— Я должна перенести Габи в кровать. Раф поднялся и взял ее за руку.

— Что ты делаешь? — резким шепотом спросила Эмма. — Я же сказала, что хочу перенести его в кровать.

— Не сейчас. — Раф накрыл мальчика пледом. — Мы должны договорить. Только не здесь. Он выпрямился и показал рукой на дверь.

— После вас.

Эмма вздернула подбородок и поджала губы. Потом нехотя направилась к двери.

На тесной лестничной площадке она повернулась к нему.

— Ну, что еще? Раф прикрыл дверь.

— Я задал тебе вопрос. И жду ответа. Что я должен тебе доказать? Что я не предавал тебя?

Она опустила глаза и долго разглядывала какое-то пятнышко у него на груди. Раф уже решил, что ответа не дождется. Наконец она повернулась и облокотилась на перила.

— Я не знаю.

— Тогда как же узнаю я?

— Я не знаю.

Он встал рядом с ней.

— Не хочешь отвечать?

Она стукнула кулаками по перилам.

— Чего ты хочешь от меня?

— Ты прекрасно знаешь, чего я хочу. Я хочу своего сына. Я хочу семью. Я хочу… — Он хотел взять ее за руку, но остановился. — Я хочу, чтобы ты доверяла мне. Я хочу иметь шанс.

Эмма вздрогнула и, повернувшись, принялась разглядывать ветку дуба, до которой могла дотронуться, стоило ей лишь протянуть руку, как и до Рафа.

— Ты хочешь, чтобы я доказал, что никогда не предам тебя, да? — спросил он.

Она так сильно сжала губы, что ей стало больно. Именно этого она и хотела: знать, что он всегда поддержит ее.

— Это невозможно, querida. Я могу пообещать, что не причиню тебе зла, но доказать это может только время.

Querida. Дорогая. Любимая. Кажется, это было в какой-то другой жизни.

— Я знаю, — ответила она срывающимся голосом. — Я просто…

— Просто что?

— Чего ты от меня хочешь?

— Хочу, чтобы ты поверила, что я не обижу тебя.

— Не знаю, смогу ли. Он тяжело вздохнул.

— А почему бы тебе не попытаться?

— Как?

— Перестань думать обо мне как о враге. Я здесь не для того, чтобы отобрать у тебя Габи. И не затем, чтобы руководить твоей жизнью. Я только хочу, чтобы в этой жизни было место и мне.

Эмма нерешительно повернулась и взглянула ему в глаза. Как глубоко и ясно он чувствовал ее боль.

— Попробуй, querida, — прошептал он, придвинувшись совсем близко. Она чувствовала жар его тела, вдыхала мускусный запах. Но он не прикоснулся к ней. — Поверь мне. Я не причиню тебе зла. Клянусь. Разве я могу, когда ты столько сделала для меня?

Как ей хотелось поверить. Начать жизнь заново. Вернуть надежду. Радость. Любовь.

Эмма медленно подняла дрожащую руку и прижала к его груди.

Раф затаил дыхание и закрыл глаза, почувствовав, как нахлынули воспоминания.

Эмма не заметила этого. Она вдруг сама вспомнила. Вспомнила Рафа последних недель. Как терпеливо он ждал, когда она прикоснется к нему, и как она старалась не замечать его умоляющих взглядов.

Ее эгоизм обернулся против нее самой. Только сейчас она поняла, какое счастье доставлять счастье ему.

Эмма попыталась убрать руку, но Раф прижал ее ладонь к груди, рядом с сердцем. Его глаза жгли, как раскаленные угли. Он коснулся ее пальцев губами.

— Спасибо. Ты не пожалеешь. Боже, как она надеялась на это.

Раф осторожно прикрыл дверь в комнату спящего сына и бросил взгляд на Эмму.

— Хочешь еще поработать? Она кивнула, зевнув.

— Надо закончить шрифт.

— Ты выглядишь усталой. Почему бы тебе не… Она покачала головой и вышла в коридор.

— На следующей неделе ты едешь в Атланту, чтобы убедить компанию «Кока-кола» дать нашу рекламу. Надо показать им журнал с лучшей стороны. К тому же еще только девять!

— Вы идете в квартиру Рафа?

В дверях гостиной стояла Сильвия. Вечерами она смотрела свои мыльные оперы, которые записывала на видеомагнитофон днем.

— Да, мэм, — ответил Раф.

— Отлично. Миссис Мартин звонила несколько минут назад. Малышка Джессика заболела и не сможет завтра играть.

— Спасибо, Сильвия.

Та кивнула и вернулась в гостиную.

— Это плохо, — сказал Раф, открывая заднюю дверь для Эммы. — Джессика ловит мяч лучше всех остальных в команде, кроме Габи и Рэнди.