Однако идея, заложенная в концлагерях, тоже не состоялась. Некоторую часть заключенных удалось довести до «идеального» состояния. Но все они очень быстро погибали – получалось нежизнеспособное существо, лишенное внутреннего содержания, ходячий труп. Как пишет Максимов, к 1942 г. стало ясно, что программа перевоспитания в лагерях не дает результата, и с этого времени рабочие лагеря в Германии стали постепенно превращаться в лагеря уничтожения. А новые уже сразу строились как лагеря смерти.

И пусть не кажется происходившее в концлагерях чем-то бесконечно далеким от реальной жизни. Бывшие узники в один голос говорят: концлагерь – «микрокосмическое отражение мира людей вообще» (В. Франкл); «лагерь – не противопоставление, а слепок нашей жизни, сгусток тех же ее законов» (В. Шаламов). В обычной жизни происходит все то же самое, только методическое оснащение работы иное – преобладают экономические, идеологические, националистические или религиозные формы воздействия на людей. Педагогика концентрационных лагерей – апофеоз общей тенденции ХХ века по созданию полностью манипулируемого человека.

Эта же задача настойчиво решается и сегодня. Так называемое гражданское общество западных стран несравнимо глубже влияет на формирование психики человека, чем любая тоталитарная система. Шаблоны поведения, обусловленные мнением элиты и волей окружающего большинства, быстрее приобретают внутреннюю обязательность, заставляют неукоснительно следовать предлагаемой системе отношений. А в этой системе тоже все строго предопределено гласными и негласными правилами, требованиями имиджа, принадлежностью к тому или иному слою населения. Человек постоянно находится под давлением страха отстать от своего круга, выбиться из колеи, опуститься до автомобиля или магазина другого класса, до журнала, собеседника или клуба иного уровня.

Критикуя американского психолога-бихевиориста Б. Скиннера, основного теоретика превращения человеческого поведения в полностью манипулируемое, один из крупнейших мыслителей ХХ века Л. Берталанфи писал: «Расширяющаяся экономика «общества изобилия» не может существовать без подобной манипуляции. Только при все большем манипулятивном превращении людей в скиннеровских крыс, роботов, торгующих автоматов. может это великое общество прогрессировать к все возрастающему национальному продукту». В течение века менялись формы воздействия, их словесное прикрытие, но цель переделки человека под вещь (или робота) оставалась неизменной.

Принято считать, что разные социальные системы стремятся создать разные типы людей, каждая «строит» человека под себя, видит собственный идеал. Но в своей сути идеал везде видится одинаковым. Это – послушное, управляемое существо, знающее общие правила поведения и действующее, в том числе инициативно, лишь в их пределах; кроме того, имеющее потребность славословить хозяина, благодарить его за счастливую жизнь. На практике любое общество стремится «держать человека в выгодном для себя состоянии безликости» (А. Швейцер). Различается только «метафизическое обоснование рабства» (Н. А. Бердяев). И всегда такого рода усилия прикрываются обращениями к «достоинству» человека, словами об «интересах самого человека», о стремлении сделать его жизнь более благополучной.

Вступление человечества к концу ХХ века в информационную стадию развития существенно расширило возможности получения нужных результатов в деле управления индивидуальной психикой и психологией больших масс людей. В работу по программированию психики включились новые науки (кибернетика, информатика, генетика) и технологии (электронные СМИ, глобальные информационные сети, в первую очередь Интернет как «мировая паутина» – для человека – в буквальном смысле).

Установки манипуляторов те же: сделать поведение людей более стабильным, неконфликтным, хорошо поддающимся контролю и управлению. Переход к глобальному обществу позволил только придать информационно-психологическому воздействию и использованию психологических манипуляций всеобщий, почти вселенский характер.

Особенно преуспели в этом средства массовой информации. Сегодня по их шаблонам люди высказывают «свое» мнение, спорят друг с другом. По их рецептам определяют отношение к политическим партиям и общественным лидерам, воспитывают детей, одеваются, лечатся, худеют, выбирают покупки и «идолов» для подражания, влюбляются, занимаются сексом. Заметна программирующая роль СМИ и во время выборов, когда, главным образом, они подводят наивного избирателя к мысли, что только предлагаемый кандидат лучше всего защитит его права. При этом избиратель остается в святом убеждении, что выбор он сделал самостоятельно.

Во все времена каждый, кто пытался переделать человека, приспособить к своим требованиям, искал пути к овладению его душой. К душе рвутся, хотят заполучить власть над нею все – от гаитянских колдунов (или Мефистофеля у Гёте) до современных последователей Рона Хаббарда.

Известно, что Сталин активно поощрял работу так называемых «инженеров человеческих душ». Уже в те времена говорили о возможности создания новой отрасли науки – «душевной инженерии». С этой же целью в секретных лабораториях Гитлера изучались возможности языческих ритуалов, буддийских мантр, опыта оккультных сект, особых рунических табличек, на которых якобы рукой дьявола было начертано некое знание. Философ Мераб Мамардашвили назвал идею модификации человека «одной из самых трагических и глупых идей ХХ века».

Вроде бы нынче нет того, что проделывали с людьми маги и гаитянские колдуны. Однако с младенчества и до самой смерти мы тоже подвергаемся разным типам зомбирования. Этот процесс принято называть социальным программированием, или социализацией, социальной адаптацией. Цель же любого социального программирования не отличается от цели магов Вуду: создать послушный человеческий экземпляр, которым легко управлять. Причем, в отличие от гаитянского, наш зомби убежден, что действует по собственной воле и все мысли принадлежат ему самому. Именно такой тип манипуляции человеческим сознанием заложен в современной системе воспитания и обучения, деятельности различных коллективов, фирм, общественных организаций и государственных образований в целом, независимо от степени их цивилизованности. В любой структуре зомбированный под ее требования человек делает не то, что ему выгодно или приятно, а то, что выгодно фирме, коллективу, партии, государству.

Уже не кажется преувеличением описанный известным американским публицистом и психотерапевтом Э. Шостромом в книге «Анти-Карнеги, или человек-манипулятор» инструктаж опытным мексиканцем своих земляков, впервые выезжающих в США: «Американцы – прекраснейшие люди, но есть один момент, который их задевает. Вы не должны говорить им, что они трупы». По мнению Э. Шострома, здесь – предельно точное определение «болезни» современного человека (не только американца). Он – мертв; он – кукла, и его поведение действительно очень похоже на «поведение» зомбированного трупа. У него серьезные трудности с эмоциями, сменой переживаний, способностью жить и реагировать на происходящее по принципу «здесь и теперь», менять решения и вдруг, неожиданно даже для себя, без всякого расчета, ставить свое «хотение» превыше всего. «Мертвым душам» (отнюдь не по Гоголю) не знакомы искренние переживания. Рыночные отношения требуют: никаких чувств, только дело. Процесс манипулирования начинается с первых шагов ребенка, его наставляют, «вводят в рамки», призывают к повиновению, контролируют, наказывают, требуют: «ты должен», «ты обязан». Даже знание оказывается в этом процессе обоюдоострым оружием. С одной стороны, оно помогает человеку приспособиться к определенному виду деятельности и образу жизни; с другой – делает его привязанным к этому знанию и даже подчиненным ему. Иногда не столько человек овладевает знанием, сколько знание овладевает человеком. Хорошо воспитанный и обученный ребенок – это уже социально управляемый индивид. Дальше с ним работать намного проще, он прошел первый и самый важный этап в деле снижения уровня внушаемости. Так что подготовку к будущим манипуляциям проводят сами родители, заинтересованные в благополучии своего чада.