— Ты написала весь этот кошмар?!
— Откуда я знала, что так будет?! — закричала она и ударила ладонью по рулю. — Откуда мне было знать, что начнет твориться такое?! Это же была просто книжка! Глупая страшная книжка! Всего лишь слова на бумаге — ничего больше! Разве такое могут делать написанные слова?! Мы и раньше писали книги — много раз! И после его смерти я уже написала одну повесть… но это… — Рита закрыла лицо ладонями. Роман осторожно потер затылок и глухо сказал:
— Значит, я не ошибся тогда… Ивалди — это не один человек. Вас было двое. Вы всегда работали в соавторстве, верно? Поэтому та последняя вещь так отличалась от остальных — ты написала ее одна.
Ее ладони соскользнули с лица, и Рита два раза быстро моргнула, потом едва слышно шевельнула губами.
— Ты кто такой?
— Я — один из ваших критиков, — он выбросил окурок в приоткрытое окно, и Рита тотчас схватила его за руку, крепко, почти до боли сжав пальцы, и вспышка молнии отразилась в ее расширенных, испуганных глазах.
— Как твое имя?! Как там было твое имя?!
— Черу.
Высоко над ними в глубине туч грохнуло так оглушительно, словно небо раскололось надвое. Рита отпустила его руку и откинулась на спинку сиденья, не отрывая взгляда от его лица, и во взгляде этом были ошеломление, ужас и мука.
— Господи! Невероятно, что ты еще жив! Ты не представляешь, как он тебя ненавидел! Ведь он наверняка знает, кто ты!
— В таком случае, его действия лишены всякой логики, — заметил Роман. — Но каким образом я оказался в твоей книге? Как даже все остальные оказались там? Ты ведь никого из нас не знаешь… кроме Гельцера… ну, почему ты его туда засунула, я в принципе догадываюсь. Приятно затейливо изничтожить того, кого терпеть не можешь, если и не в жизни, то хотя бы в книге. Но мы откуда? Я понимаю, если б ты написала мой псевдоним — вряд ли и ты испытывала ко мне теплые чувства, но там, насколько я понимаю, мои имя и фамилия, а ты не могла их знать.
— Телефонный справочник, — Рита сжалась, обхватив себя руками. — Я всегда выбираю фамилии персонажей по телефонному справочнику. Случайный выбор… практически. Я понятия не имела, кто вы такие. Для меня это были просто имена.
— Замечательно! — зло произнес он, и губы Риты тотчас жалобно дрогнули, а глаза подозрительно заблестели. — Так, не надо сейчас вот этого! Слезы и сопли потом!.. Но почему именно я? Почему он всех убивает именно в моем присутствии?!.. Я… — Роман взъерошил свои волосы, — я что — один из главных персонажей?
Она коротко кивнула.
— Ты главный герой. Ты тот, кто движет сюжет этой книги.
— Я… — он осекся. — Подожди, насколько я уже понял, жанр романа — нечто страшное и ужасное, не так ли? Но в ваших книгах никогда не действовали некие монстры и прочее, в них все ужасное всегда устраивали люди… Я должен смотреть, как все умирают… Рита, ты что — назвала моим именем убийцу?
— Да не я это! — закричала Рита ему в лицо. — Не я! Убийцу в моей книге звали Сергей! Сергей Спирин, ясно тебе?! Персонаж с твоим именем был второстепенен, он был одной из жертв! Я не знаю, откуда ты взялся на месте главного героя! Несколько недель назад я села вычитывать книгу, хотела кое-что дополнить, исправить… и обнаружила, что имя Сергея Спирина везде заменено твоим. Я удивилась… думала, какая-то ошибка в программе… и исправила все обратно. Но через полчаса, когда я после ужина снова села за компьютер, вместо Спирина везде вновь был Савицкий! Я снова исправила, а через какое-то время все снова изменилось! Я подождала до утра… начала исправлять заново… но оно не исправлялось. Нигде. Я просто не смогла его стереть. Я скопировала файл… попробовала на других компьютерах… бесполезно. Тогда я попробовала исправлять другие имена на новые… ничего не вышло. Другие слова — пожалуйста, но только не имена. Я решила, что файл испортился… но потом я попробовала исправить твое имя в тетради. Вначале ведь я написала все в тетради и лишь затем перенесла в компьютер… но, когда я попыталась, она… — Рита поднесла к глазам ладонь с растопыренными пальцами, после чего сделала ими некий расцветающий жест. — Она сгорела! Просто сгорела, как только я дотронулась ручкой до бумаги… сгорела в одно мгновение, и даже пепла не осталось! Тут уж любой бы понял, — она хрипло вздохнула, — что дело совсем не в битом файле. — Я ни в чем не была уверена, я вообще ничего не знала… я выяснила все только потом… что люди, чьи фамилии я использовала, погибают точно так же, как и мои персонажи… Мне страшно подумать, что могло бы быть, если б я использовала более распространенные фамилии. Чаще всего я брала только фамилию… а имя придумывала сама… Но, оказалось, что люди с такими именами и фамилиями действительно живут в этом городе… и что ты тоже существуешь…
— За какой год был тот справочник? — мрачно спросил Савицкий.
— Очень старый… кажется, двадцатилетней давности… может больше.
— Разумеется… тогда телефон был записан на моего отца. А Крицкая в то время еще вообще не родилась. Ты выбрала фамилию какого-то ее родственника… или просто однофамилицу… Она умерла несколько часов назад. Ты знала об этом?
Рита покачала головой, плотно сжав губы.
— Я не знаю времени. С тех пор, как я поняла… я просто наблюдала, пыталась… но я не знаю времени. В книге это просто время суток — ночь, день… а временной срок от одной смерти до другой — «несколько дней», «примерно полмесяца»… все неопределенно, понимаешь?
— Крицкой было двадцать. Но когда я увидел ее сегодня… она была старухой… Перед тем, как ее убили, она постарела меньше чем за минуту. Что это значит? — Роман закурил. — Сколько лет ей было в твоей книге?
— Когда убийца отыскал ее, то увидел пожилую женщину лет семидесяти, — безжизненным голосом произнесла Рита, глядя на лобовое стекло, по которому наконец-то зашлепали первые крупные капли долгожданного дождя, и вспышка молнии на мгновение превратила ее застывшее лицо в призрачную маску.
— Отыскал… А когда он нашел Писменского… того, из книги, тот уже умер от рака? Поэтому в списке рядом с его фамилией был вопрос?
— Я не знала…
— А сколько лет было мне и Спирину?
— Тридцать-тридцать пять.
— Это, получается, я еще удачно попал, — холодно усмехнулся Савицкий. — Не хотелось бы превратиться в шамкающего дедулю. Но если он оттуда все переносит сюда, почему убиваю их не я, а он? Если убийца — это я? Насколько я уже видел, его способности…
— Он не может тебя заставить, — Рита посмотрела на него с какой-то странной тоской. — Или не хочет… Но иногда мне кажется, то… что приходит, может сделать все что угодно, с человеческим телом… но не может заставить человека что-то сделать… Он может отвести его, куда он считает нужным… он может напугать его или заставить испытывать в чем-то потребность… но он не может заставить его кого-то убить. Такое решение человек принимает только сам, — в ее глазах появился ледяной блеск, и в изгибе сжавшихся губ Роману почудилась непривычная жесткость, почти жестокость, отчего на мгновение захотелось отодвинуться — это существо было ему незнакомо и даже неприятно. Но ее губы почти сразу же дрогнули, и иллюзия рассеялась. — А может, все дело именно в тебе. Когда ты увидел его в первый раз? Когда разбилась Лячина? Он отвел тебя к ней, да, и ты видел…
— Нет, о Лячиной и двух следующих мне рассказал Валерка. К ним Денис отводил Спирина… Ко мне он пришел, чтобы отвести к Аберман… правда, она ведь тогда уже была мертва… и я не видел… Валерка сказал, что соседи видели, как за полчаса до того возле дома терся мужик — по описанию Спирин. А потом я видел, как его…
— Ну конечно! — Рита даже подпрыгнула на сиденье. Дождь уже вовсю хлестал по машине, капли громко барабанили по крыше, и рядом слышался громкий шум воды, хлещущей из водосточных труб. — Потом я выяснила, как он… — девушка придвинулась к нему так близко, что едва не ткнулась носом в его подбородок. — Ты не понимаешь?! Это тебя должна была сбить машина! Ты должен был умереть на той дороге! Он приходил за тобой, чтобы отвести тебя туда! Все соответствует — примерное время, место, даже марка машины — все! Все, кроме тебя! Вместо тебя там умер другой человек! Тот, кто должен был быть главным героем, тот, кто должен был умереть только в конце книги!