— Сюда! Быстрей!
Роман сразу повернулся и кинулся было к дверному проему, в котором косо висела створка, но ему тут же пришлось вернуться и выдернуть из свалки Валерия, который яростно размахивал мечом и хрипло матерился, очевидно, решив в одиночку перерубить всех созданий Зощука до единого. Они выскочили на узенькую слепую площадку, где уже стояли Сергей и Рита. Вверх и вниз с площадки убегала знакомая винтовая лесенка, вверху брезжил дрожащий красноватый свет, внизу же царил полумрак, и быстро глянув туда, Роман увидел, что в этом полумраке плавно движутся несколько пар чьих-то больших горящих глаз.
— Наверх! — коротко сказал Сергей, уже поднимавшийся по ступенькам, тотчас снизу донесся мощный, густой рык — то ли львиный, то ли тигриный, убедив остальных, что вниз действительно лучше не ходить.
Хрупкая лесенка отчаянно дрожала под ногами бегущих, и Роману с каждой ступенькой казалось, что она вот-вот обрушится вниз вместе с ними. Рита перед ним неслась так стремительно, что ему было страшно, позади громко пыхтел Нечаев, ругавшийся последними словами, и то и дело звонко цеплялся мечом за перила. Сергея он не видел, только слышал стук его ботинок, а в какой-то момент сверху донесся истошный вопль, следом тяжелый удар, и мимо Романа пролетело что-то извивающееся со множеством когтей и зубов, едва не зацепив его руку, и кануло в темноте с мягким шлепком. На нижнем витке уже топали неугомонные зомби, раскачивая лестницу еще сильнее, и кто-то из них, более разумный, чем его сородичи, периодически увещевал глухим, замогильным голосом:
— Ну чего вы убегаете?.. Мы ничего не сделаем!.. Подождите нас, подождите! Мы только есть, есть…
Лесенка не изменилась только внешне, но протяженность ее стала гораздо больше, и они уже пробежали черт знает сколько витков, а конца ей все не было. Вокруг смыкалась круглая стена, словно ствол колодца, и в ней через каждые два метра горели вставленные в железные кольца факелы, страшно чадя. Было очень холодно, и изо рта вырывались густые клубы пара.
Лесенка сделала еще пару витков и вдруг закончилась широкой полукруглой площадкой, перед которой была большая дверь с тяжелой литой ручкой в виде львиной морды, и дверь эта была приглашающе приоткрыта, и в проем между створкой и косяком вытекал ровный яркий бледно-голубой свет. Сергей настороженно остановился перед дверью, Роман торопливо двинулся было к нему, но тут его левая рука, скользнувшая по перилам, задела что-то тонкое и упругое, похожее на натянутую нить. Сверху долетел едва слышный тонкий хныкающий звук, и он поспешно задрал голову, тотчас же оттолкнул Риту, так что она сунулась лицом в спину Таранову, и, чуть скользнув в сторону, взмахнул мечом навстречу стремительно летящей на него черной тени, топырящейся бесчисленными лапами. Под мечом громко чавкнуло, и на ступеньки тяжело рухнул черно-желтый паук, размером с взрослого мастифа, дергая конечностями и извергая из разрубленного брюха поток грязно-желтой жидкости. Валерий совершил гигантский прыжок, оказавшись почти десятком ступенек ниже, а Рита взвизгнула и, вцепившись в плечо Сергея, сделала такое движение, точно намеревалась забраться ему на голову, словно кошка на дерево. Внизу, в темноте глухо возмутились:
— Едят без нас?.. без нас?.. есть-есть…
— Ну, Ксюша!.. — зло сказал Роман и быстро отсек пауку верхнюю часть. Валерий поспешно скакнул обратно, вытащил зажигалку и, включив встроенный в нее фонарик, направил тонюсенький лиловый луч света на далекий потолок, оказавшийся плотно затянутым, словно чадрой, серебристыми паутинными нитями. Ближе к стене висел плотный кокон, из которого торчала бледная сморщенная человеческая рука.
— Я ей устрою «В мире животных»! — прошипел Валерий и погасил фонарик, потом осторожно переступил через подергивающиеся суставчатые лапы. Сергей, который, отстранив Риту, уже аккуратно приотворял дверь, вдруг отпустил створку и прижался к перилам, сжав в пальцах рукоять секиры. Тотчас до них долетел приближающийся странный морозный хруст, а следом за ним — громкий топот. Мимо приоткрытого дверного проема вдруг пронеслось нечто, похожее на ожившую груду снега с широко разинутой зубастой пастью и горящими круглыми глазами, обдав притаившихся на площадке волной холода, и исчезло. Секундой позже за снежным созданием пробежал отряд голоногих людей с круглыми щитами и ксифосами, азартно вопя, и тоже скрылся.
— Это еще… — начал было Валерий шепотом, но тут снова раздался топот ног, и отряд людей, на треть уменьшившийся пробежал в обратном направлении, и на этот раз в их криках не было никакого азарта. Следом с голодным рыканьем прохрустело уже три снежных чудища, переваливаясь и роняя на пол крупные белые хлопья, а за ними по пятам проплыло нечто, больше всего напоминающее большую грозовую тучу, в которой произошло короткое замыкание. Послышался удаляющийся вопль ужаса и звон оружия, громкий треск, яростное рычание, и все стихло. Роман ошарашенно переглянулся с остальными, и Валерий тотчас сказал:
— Не, я туда не пойду, лучше…
— … есть-есть!.. — нетерпеливо загомонили снизу, и Савицкий, перегнувшись через перила, увидел на предыдущем витке наступающих зомби. Тотчас же Таранов, не раздумывая больше, рванул дверь, и они, в том числе и Валерий, ввалились в яркоосвещенный широкий коридор. Роман развернулся и задвинул дверной засов, потом огляделся. Коридор был совершенно пуст, тянулся в обе стороны метров на десять и, изгибаясь, пропадал в неизвестности.
— Я проверю левый, — быстро шепнул Сергей, — ты, Валерка, правый, а вы стойте здесь, держите дверь.
Прежде, чем Роман успел возразить, Таранов исчез, а Валерий быстро и решительно двинулся в указанном направлении. Роман хрипло вздохнул, потом поспешно посмотрел на потолок, но там не было ничего кроме больших каплевидных, бледно-голубых ламп. Он взглянул на лужицы воды, оставшиеся на паркете от хлопьев со снежных чудищ, и пальцы Риты тотчас обхватили его запястье. Роман обнял девушку за плечи, прижал к себе, и она ткнулась лицом ему в грудь со слабым усталым возгласом.
— Тебя не поцарапали?
— Нет, — Рита подняла голову и испуганно улыбнулась, — но я все время ощущаю некий дискомфорт.
— Да уж… — Роман усмехнулся. — Мне, если честно, все это уже порядком надоело.
— Нам надо выбраться на улицу. Лучше на улице, чем тут…
— Выберемся.
— Мы ведь даже не знаем, где теперь этот дом! — возразила она. — Может, там снаружи…
— Там снаружи все в порядке! — отрезал Роман, и в дверь за его спиной вдруг мелко, вежливо постучали. Отпрыгнув, он повернулся с мечом наготове, как-то тоскливо подумав, что еще одна схватка, и рука у него попросту отвалится. Рита, держа в одной руке отнятую у атлета-ящерицы косу на короткой рукоятке, а в другой — пистолет, прилипла спиной к стене.
— Вы тааам? — протянул из-за двери голос — до жути знакомый голос, и Роману показалось, что он слышал его целую вечность назад. Снова постучали, потом голос утверждающе бормотнул: — Вы там… Откройте, а?.. Откройте мне… я знаю, что вы там… Я вас чую… Рита, вы там… и Рома… вы там, дааа…
— Шел бы ты, Вова, — глухо сказал Роман, не выдержав, — к чертовой матери вместе со всем своим гнильем! Сколько ж ты его наплодил?!
— Завидуешь?! Да-а… я гений, — с глупой самоуверенностью заявил Зощук. — Нас много, нас больше всех!.. Открой, а?.. есть хочу, есть… — в вязком голосе протекла голодная тоска, и Савицкий подумал, что вместе с человеческой внешностью юрист растерял и большую часть своего интеллекта. — Я хочу компенсации… Мне нужна женщина. Сладкая… сочная… виноватая… Отдайте ее, я уйду. Женщина!
— Ты ж женат, Вова, — с полуистеричным смешком сказала Рита.
— Нельзя есть жену, — рассудительно сказали из-за двери. — Во всяком случае, пока. Есть хочу, есть! Дайте женщину, дайте кого-нибудь!.. — в створку забарабанили.
— И не стыдно тебе? — Роман огляделся — не видать ни Сергея, ни Валерия. — Ты ж писатель!
— Я писатель, — подтвердили из-за двери, после чего раздался удар — судя по звуку, Зощук стукнулся о створку лбом. — Не издают, говорят — интересно, а не издают. Никого из нас не издают. Ивалди тоже никто не издавал. А Юрку, козла, между прочим, издавали! Два раза! Такую чушь издавали!.. Он был извращенец! Хочу, чтоб меня издавали. И есть хочу, есть!.. — Владимир помолчал, потом добавил: