Так или иначе, ему хотелось все осмотреть. Конечно, это нехорошо — домто чужой и влезли они сюда без спроса, но нельзя же было просто сидеть — и то, дивана и двух кресел для всех маловато, чтобы хоть немного отдохнуть. Еда опять же… сейчас он был согласен и хоть на какойнибудь завалящий концентрат. И пива… хорошо бы пива!.. Другое дело, что это за люди — владельцы этой избушки? Лояльно ли они к ним отнесутся или без лишних разговоров закатают в асфальт? Интересно, сам бы он закатал?

Кривцов чуть потянулся, сдвинул мокрую кепку, с которой все не мог расстаться, на затылок и добавил:

— Он, конечно, истерик, но не полный дебил. Вернется.

— Что дальше делать будем, — поинтересовалась Кристина, поправляя один из своих замечательных высоких сапог. — Есть так хочется…

— Так давайте поищем, — Ольга положила пульт на столик, подтянула к себе стоявшую на нем пепельницу и закурила, запоздало закинув ногу на ногу, чтобы закрыть прожженные колготки, потом ткнула указательным пальцем в сторону возвышавшегося неподалеку Жоры. — И не надо изображать из себя укор совести! Вы же все этого хотите, просто сказать не решаетесь! Чего вы в самом деле?! Ведь уже решили, что заплатим за ущерб…

— Минуточку! — Петр Алексеевич резко развернулся. — Вы решили! Но вы, может, и при бабках, а у меня зарплата… — он неопределенно покрутил в воздухе пальцами и покачал головой, — и ту задерживают. А вы уже и столик какойто сломали, неизвестно, чего еще натворите… Мне ваш отдых совсем не по карману!

— А ты, водила, вообще помолчал бы! — правая ладонь Ольги, вывернутая вверх, раздраженно запрыгала, и с сигареты на белую обивку кресла полетел пепел. — Это ты нас сюда завез! Лучше подумай, куда теперь пойдешь работать, потому что с этой работы ты вылетишь однозначно!

— Ну, это уж будет, когда до места доберемся, — почти равнодушно заметил Петр, почесывая заросший светлой щетиной подбородок и вернувшись к разглядыванию колонны. — Тамто уж… А здесь мы все по равному, как голые на полянке — без власти, без связей… Так что, грозите мне, не грозите — мнето наплевать. Здесь вы мне ничего не сделаете. Зато я могу что-нибудь сделать. Здесь нет ваших законов!

Ольга ехидно усмехнулась. Ладонь Алины, стряхивавшая воду с волос, замедлила свое движение и теперь ползла сонно и тяжело, с силой прижимая кудри к голове, в то время как ее невидящий взгляд скользил по кругу — от чуть прищуренных светлых глаз шофера к усмешке Ольги, по лицам, застывшим в раздумье, по глазам, уже вовсю обшаривавшим лестницу и оба проема.

Здесь нет ваших законов.

Конечно же они обыщут дом. И она пойдет тоже, конечно же… Потому что…

Здесь нет ваших законов.

Ну, какие-тозаконы есть, но их гораздо меньше, чем обычно, и все они смотрит на них по-разному, и может статься, скоро законов не останется вообще или останется только чей-то один закон… если только не вернутся хозяева и не поставят все на свои места.

Или мы так и останемся смотреть на эти деревья сквозь дождь… и каждый будет смотреть из своего окна…

— Эй! Ээй!

кто-то защелкал пальцами у нее перед лицом. Алина вздрогнула и сфокусировала взгляд на стоящем перед ней Борисе.

— Что? — спросила она, потирая шею тыльной стороной ладони.

— Вы ничего не слышали? Я говорю, вы не одобряете, что мы хотим осмотреть дом?

— Вы еще голосование откройте! — Ольга встала, воткнув сигарету в пепельницу и оставив в кресле мокрый френч. — На кой черт нужно чьето одобрение? Вы забыли, что нам нужен телефон?! Как вы его найдете, если собираетесь кудахтать в прихожей до прихода хозяев?! А если они придут через год?! А если они сейчас мирно спят в своих постелях?!

— Вряд ли здесь есть телефон, — пробормотала Алина, одной рукой расстегивая мокрое пальто, а другой продолжая потирать шею.

— Сидя здесь, мы уж точно этого не узнаем!

Ольгины каблуки решительно простучали к лестнице и остановились в раздумье над выбором направления. Кристина неохотно встала и пошла следом, яростно ероша свои мокрые волосы и унося на своих бедрах, обтянутых короткой цветной юбкой, благосклонный взгляд Олега. Потом он прижал ладонь к подбородку и сокрушенно покачал головой какимто своим мыслям.

— А не лучше ли дождаться остальных, — нерешительно спросил Жора. Ольга снова скривила губы в усмешке, которая, казалось, скоро вовсе перестанет покидать ее лицо.

— Остальных? Хотите сказать, этого?.. Виталия? А разве не он вас сюда послал? Я видела, как вы шушукались! Что у вас — аллергия?!

Последняя фраза была адресована Алине, и назойливая ладонь той испуганно замерла на шее, точно пытаясь защитить от чегото, потом рука расслабленно сползла и повисла вдоль тела. Ничего не ответив, она подошла к шкафу, на ходу снимая с себя пальто. Пристроила его через крючок от Марининого, взглянула на пальто Бориса, на пустые крючки и слегка улыбнулась. Одиннадцать. Забавно… Нет, еще бы один, тогда и вправду было бы забавно.

Хотя вряд ли понадобится еще один, ведь Лешку они не найдут… Лешка забрался очень далеко в дождь… может, он уже сам стал дождем…

… и гиацинты, цветущие там, на улице… весна посередине осени…

Она мотнула головой, словно отгоняя назойливую муху и заботливо обмахнула мокрое пальто ладонью. Излишняя задумчивость вредна. Она может заставить ее вернуться в автобус, несмотря на тепло и уют, потому что ей не нравится это место, хоть здесь и есть такой замечательный прудик…

Тем временем Олег соскочил с ручки кресла и галантно подал руку Свете, чтобы помочь ей встать. Та приняла ее и улыбнулась — скорее удивленно, чем благодарнококетливо, и наблюдая, как она встает и идет к лестнице, Кривцов почувствовал искреннее недоумение. Светка была хорошенькой девчонкой с отличной спортивной фигурой, облегающая черная одежда — брюки, свитерок и короткая куртка только подчеркивали это — конфетка, а не девушка — развернуть и съесть! Почему же такая конфетка смотрит так удивленно, словно не привыкла к знакам мужского внимания? Более того, она смотрит и с подозрением, как будто выискивает в его поведении намек на издевку. Странная… Наверное, бедняжка насквозь закомплексована.

Борис, сокрушенно качая головой и всем своим видом показывая, насколько противоречит то, что должно было произойти, его моральным принципам и он принимает в этом участие только в силу обстоятельств, последовал за остальными, собравшимися возле лестницы. Жора, уходя, бросил на картину еще один взгляд, похожий на шлепок сырой грязи. Только Марина осталась полулежать на диване. Алина стояла возле шкафа и с преувеличенной тщательностью поправляла свой серый в вертикальную полоску костюм.

— Вы остаетесь? — без особого интереса спросил Петр. Алина еще раз разгладила ладонями юбку и, поджав губы, с явной неохотой подошла.

— Я никуда не пойду, — громко сказала Марина, не открывая глаз. — Мне надо отдохнуть.

— Ну и ладно. Тогда хозяев встретите, если они заявятся.

Марина, пробормотав что-то неразборчивое, приподняла свои волосы на сгибе локтя и рассыпала мокрую шелковистую массу по спинке дивана — искрящееся влагой золото на белой обивке в море света — океане света, в котором кому-то было очень и очень спокойно.

Осматривать, чуть попререкавшись, начали с левого коридора. О том, чтобы для быстроты осмотра разделиться, никто даже не заикнулся — бродить по дому в одиночку пока не хотелось, не хотелось и вдвоем, кроме того, каждому было спокойнее, пока остальные находились у него на глазах.

Олег ошибся — свет не включался одновременно во всем доме. Освещены были только коридоры и площадки, но из-за открывающихся дверей приветливо выглядывал все тот же полумрак — до тех пор, пока кто-нибудь не нашаривал на стене выключатель. Обилие ламп и на потолке, и на стенах поражало — казалось, обитатели дома то ли действительно очень не любили темноту, то ли коллекционировали светильники.

За первой дверью, к их удивлению, оказалась самая настоящая игровая комната. Когда Жора нажал на выключатель, лампы осветили отполированную боулинговую дорожку и бильярдный стол. Чуть поблескивали разноцветные боулинговые шары и выстроенные в аккуратную линию кегли. Один темносиний шар сиротливо лежал в начале дорожки. Бильярдные шары были выложены равносторонним треугольником, прислоненные к борту стола стояли два кия. Все было приготовлено к игре, казалось, она почти началась, когда какие-тонепредвиденные обстоятельства заставили игроков покинуть комнату.

— Ничего себе! — восхищенно произнес Олег, подходя к бильярдному столу. Взяв один шар, он подбросил его на ладони, потом внимательно оглядел. Шар был качественным и дорогим, как и сам стол. — А мне начинает здесь нравиться. Кто-нибудь умеет играть?

— В данный момент, — заметил Борис, потирая переносицу, — это совершенно не важно. Другое дело, что раз есть бильярд, значит должно быть и все остальное. Пойдемте дальше.

— Сейчас, — Олег вернул шар на место, взял кий, помахал им в воздухе, потом наклонился и начал примериваться к пирамиде. Алина подошла к боулинговой дорожке и неумело подняла шар, оказавшийся довольно увесистым. Покачала его обеими руками, нерешительно посмотрела на кегли, потом на отверстия в шаре, пытаясь понять, для каких пальцев они предназначены.

— Дай-те сюда, — сказала Ольга за ее спиной, и Алина, вздрогнув от неожиданности, чуть не уронила шар. Харченко бесцеремонно отняла его, закрепила пальцы в отверстиях, опустила руку и покачала ею.

— Тяжеловат, на мужика больше… Отойдите! — приказала она, приподнимая шар на уровень плеча и чуть поддерживая его левой ладонью, но Алина предусмотрительно отскочила еще раньше, чем Ольга договорила до конца. Левая ладонь Ольги уплыла, правая пошла вниз, два раза качнулась легко.