Гедж метнулся с кресла и лихорадочно вцепился в пиджак гостя.

— И не думайте уходить!

— Итак, по зрелом размышлении, вы хотите, чтоб я остался?

— Конечно, черт вас дери!

— Думаю, решение разумное.

Гедж промокнул лоб и подобострастно взглянул на Пэки. Неужели было время, когда ему не нравился — да что там, когда не внушал обожания — этот достойный молодой человек?

— Не знаю, как и благодарить…

— Что вы, что вы! Не за что.

— Так благородно с вашей стороны. Да, именно. Благородно!

— Ну, что вы! Так, ерунда!

Запоздалое воспоминание о вчерашнем вечере всплыло у Геджа.

— Послушайте-ка, я вроде брякнул на Празднике, будто настоящего футбола в Йейле нет…

— А-а, ерунда! Забудьте!

— Нет, не ерунда! — серьезно возразил Гедж. — Так знайте, я восхищаюсь тамошним футболом. По-моему, классный футбол. — И, поколебавшись с минутку, точно бы чувствуя, что необходимо принести последнюю жертву, закончил: — Спросите меня, и я скажу: Йейл превосходит университет Южной Калифорнии на три очка.

— Ну, не на три же!

— Да-с, сэр! Именно — на три!

— На одно максимум.

— Ладно, скажем, на два, — уступил Гедж.

VII

В каждой запутанной повести, вроде той, что рассказывается тут, наступает момент, когда добросовестный рассказчик обязан урвать минутку и устроить своего рода инспекцию, или парад различных персонажей драмы, если он желает вести честную игру. Очень удобно для читателей и способствует четкому видению, когда дается обзор событий с птичьего полета для тех, кто — не по своей вине — не умеет летать, как птичка.

Вот он, краткий обзор того, что происходило, когда Пэки Франклин явился в Шато «Блиссак».

Миссис Гедж сидит в офисе своего лондонского адвоката. Ее не удовлетворили его действия от ее имени на предмет уклонения от английского подоходного налога, и она выкладывает ему все начистоту.

Леди Беатриса Брэкен сидит в саду отцовского поместья (Уорблс, графство Дорсетшир), уже в третий раз перечитывая письмо Пэки, сообщающего об отъезде в Сен Рок. Хорошо зная, что курорт этот — осиное гнездо азартных игр и там слоняются толпы весьма сомнительных личностей, а среди них и виконт де Блиссак, она ни в малейшей степени не одобряет его выбора. Читая, она хмурится, а хмурясь, притопывает ножкой, а притопывая, приборматывает «Хм!». И отнюдь не шутит! За ленчем, когда ее тетя Гвендолин снова высказывает мнение, что Пэки — вертихвост и висельник, Беатриса ловит себя на том, что разделяет мнение допотопной дамы.

Гордон Карлайл, выглядя джентльменом хоть куда в новехонькой шляпе, новехоньких туфлях, новехоньком костюме и с гарденией в петлице, сидит на палубе парохода «Антилопа», наблюдая, как все четче обрисовывает полуденный свет красные крыши Сен Рока. На новехоньком чемодане рядом с ним — свежая наклейка, на которой востроглазый наблюдатель прочитал бы «Герцог де Пон-Андемер».

Суп Слаттери сидит в казино. От ночных приключений голова у него утром была тяжеловата, но алкогольный тоник собственного изобретения быстро поправил дело, и теперь он в отменной форме. Осторожно понтируя за одним из столиков, и, если это кому интересно, выигрывая по маленькой. Виконт де Блиссак — не в такой отменной форме. Он лежит (а не сидит) на кровати в своем номере, уставясь в потолок и конвульсивно вздрагивая всякий раз, как за дверью раздаются шаги, и неимоверно страдает: некий невидимка упорно старается ввинтить накаленные добела шампуры в его глазные яблоки. Это, вдобавок к его терзаниям, что вот-вот распахнется дверь, протянется Рука Закона и поволочет его в тюрьму, оказывает самый угнетающий эффект на разнесчастного молодого человека.

Гедж снова вернулся на диванчик в гостиную и слегка постанывает.

Сенатор Опэл резво прогуливается по окрестностям Шато.

Блэр Эгглстон пребывает в замке, в комнатах для прислуги, где задумчиво чистит обширный зад хозяйских брюк. Счастливым его назвать нельзя; да и не один из длинной череды камердинеров сенатора Опэла счастливым не был. Такой камердинер узнавал сразу, что жизнь сурова и посланы мы в этот мир не для веселья и удовольствий.

Мисс Путнэм, личная секретарша миссис Гедж, опять же сидит в библиотеке, решая кроссворды. Этой формой умственной тренировки она весьма увлечена.

Кухарка спит.

Дворецкий пишет письмо матери.

Мэдвей, горничная миссис Гедж, занимается своими обязанностями, чтобы, переделав все, пройтись к озеру и отдохнуть там с детективным романом, читать который она начала накануне вечером.

Пэки разыскивает Джейн.

А Джейн стоит на заросшей тропинке, вьющейся по холму, на котором расположилось Шато, и задумчиво глядит на гавань.

День, как мы уже намекали, был не из самых удачных для жаворонков и улиток. Тот факт, что жаворонки на крыле, а улитки на листе, приносил мало утешения Геджу. Так же мало утешало это обстоятельство и Джейн. Пока она стояла, обозревая пейзаж, сердце у нее ныло. С тех пор как внезапная любовь бросила их в объятия друг другу, она впервые задумалась, а вправду ли ее Блэр так богоподобен, как она считала. Ей даже подумалось на миг, а нет ли в нем, если покопаться, чего-то и от хлюпика?

Едва выскочив из подсознания, мысль эта моментально унырнула обратно, но все-таки возникла, отчего Джейн охватило смутное беспокойство. Молниеносная мысль омрачила солнечный свет и унесла по меньшей мере процентов сорок удовольствия от лазурного неба и щебетания птичек.

В последние несколько дней Блэр, несомненно, выказывал себя не с лучшей стороны. Постоянное общение с сенатором породило в нем раздражительность, брюзгливость и жалость к себе. На их коротких, тайных встречах, когда Джейн предпочла бы беседовать о любви, он стремился свернуть разговор к своим личным несчастьям, да так на них и застревал. А это мучительно для чувствительной и романтичной девушки: летишь, как на крыльях, в тихих сумерках, чтобы увидеть возлюбленного, и обнаруживаешь, что он желает обсуждать привычку ее отца швыряться в него овсяной кашей.

Однако все бы это Джейн могла простить, если бы Блэр хоть раз пришел с хитроумным планом кражи. Если правда, что Критический Час порождает Героя, правда и то, что Критический Час безжалостно разоблачает слабаков. Как заговорщик Блэр обнаружил полную свою никчемность. Никакого конструктивного курса действий выдвинуть он не сумел. С таким же успехом его могло бы и не быть здесь.

Нехотя Джейн пришла к выводу: в подобных затруднительных обстоятельствах ей требуется кто-то, больше похожий на Пэки Франклина. Вот он, понимала она, человек действий, на которого можно положиться; он хотя бы попробует что-то предпринять, чем без толку слоняться и тратить время на нытье из-за того, что кто-то швырнул в него капельку каши. Да, она печально его вспоминала, и внезапно всем сердцем захотела, чтобы он оказался здесь, и сейчас же. Подняв глаза, увидела, что он и вправду здесь, спускается к ней по тропинке. Вот это быстрое обслуживание, подумала Джейн и подпрыгнула в изумлении дюйма на два с четвертушкой, чувствуя себя Аладдином, случайно потеревшим лампу.

— Вы!

То же самое выкрикнула она и в предыдущую их встречу, но тогда это короткое слово разорвалось, точно ручная граната. Теперь же оно вызвало на лице Пэки радостную улыбку. Знаток словечка «Вы!», он сразу распознал его тайный смысл — благожелательность и даже восторг. Такое «вы» всегда приятно услышать молодому человеку-

— Что?.. Почему?.. Как?..

Пэки пожал ее маленькую ручку. Строгий ревнитель нравов, пожалуй, отметил бы, что для помолвленного с другой он пожимает ее чересчур ласково.

— Все в порядке!

В нескольких простых словах Пэки обрисовал ситуацию. Он передал разговор с виконтом де Блиссаком и более недавнюю беседу с Геджем. Предвосхищая возможный вопрос — а как же теперь, когда он в Шато, он намерен проникнуть в запертый сейф, Пэки поведал о благодарности Супа, доказывая тем самым, что у него есть умелый помощник. Сейчас сообщил он, нужно дождаться миссис Гедж, потом оставить открытым ближайшее окно, а уж Суп довершит остальное.