Эротика как способ жить

13 марта 1905 года состоялось первое выступление танцовщицы по имени Мата Хари. Экзотические танцы темноволосой баядерки, одетой только в две полоски ткани и браслеты, раздразнили и возбудили парижскую публику. Мата Хари сразу же стала знаменитостью.

«Зал погружен в мистическую тьму. Брахманский алтарь под сенью цветущего дерева, дымящиеся курительницы создают атмосферу святилища. Актер Придворного театра Грегори выступает как импровизированный конферансье: танцы Маты Хари — это род молитвы; индус танцует, когда хочет служить своим богам.

Вот сама Мата Хари мерным шагом выходит на сцену. У нее фигура Юноны. Большие, огненные глаза придают особую выразительность благородным чертам. Смуглая кожа — явно наследство раджи — очень украшают ее. Экзотическая красавица первостепенной величины.

Мата Хари танцует пробуждение любви в сердце невинной девы. Белое покрывало символизирует целомудрие. Под покрывалом на танцовщице только нагрудное украшение и золотой пояс, больше — ничего. Смелость этого костюма производит сенсацию. Но — ни следа нескромности. То, что она открывает в танце, ничто иное, как чистое искусство. Каждый мускул вовлечен в работу. Танец заканчивается победой страсти над сдержанностью. Покрывало падает… Раздаются бурные рукоплескания. Но Мата Хари уже скрылась.

После перерыва ритуал, посвященный Шиве. В страстно — взволнованном танце жрица жертвует божеству все, что на ней есть. Одно покрывало за другим падает к ногам прекрасной танцовщицы, наконец она остается в блеске своей неприкрытой красоты (в Вене — в меру допущения комиссии по нравам). Наконец, жрица в изнеможении простирается у ног строгого божества.

Это необыкновенно захватывающее представление никого не оставляет равнодушным. Аристократки с бесконечными родословными и представители высшей знати — все бешено аплодировали экзотической танцовщице».

Так пишет «Новый венский журнал» в 1906 году, в разгар сенсационной карьеры Маты Хари. В этом сообщении современника с большой полнотой и точностью отражены все детали мифа о танцовщице Мате Хари.

Номер «Заклинание Шивы» почти сразу приносит ей сенсационный успех, в котором большую роль играет убеждение публики, что в конце «ритуала» танцовщица на несколько секунд предстает почти совершенно обнаженной. Вариантом этого изысканного стриптиза был знаменитый «Танец семи покрывал», в котором она, все ускоряясь, постепенно освобождалась от многочисленных в начале оболочек.

На самом деле Мата Хари никогда не выступала действительно голой, как это делала всего несколько лет спустя чернокожая танцовщица Жозефина Бейкер. Нагота Мата Хари была иллюзорной — ее секретом было телесного цвета трико. Очень важно, что никто никогда не успевал толком разглядеть ее. Это поистине гениальная находка, и последовательность, с которой она держала зрителя в напряжении и на расстоянии, достойна восхищения: ее успех строился на предвкушении скандала — и неудовлетворенности зрителей.

Мата Хари была сама себе режиссером и искусно пользовалась эротикой как главным элементом своего воздействия на публику. Тем не менее она верила в свой артистический талант и предпринимала многочисленные попытки выйти на сцену «большого» балета. Попытки эти неизменно заканчивались большим или меньшим скандалом. Особенно некрасиво получилось в 1909 году, когда антреприза Дягилева с лучшей балетной труппой мира имел огромный успех в Париже. Добившись приема у Дягилева, желая предложить ему свои услуги, Мата Хари была принята знаменитым русским художником Бакстом, автором костюмов и декораций. Тот предложил ей, для знакомства, раздеться, и бедняга не сразу поняла, что над ней просто издеваются…

Никакого «наследства раджи», скорее всего, не было, но в течении нескольких лет ангажементы приносили ей большой доход. Правда, еще больше она тратила — покупка туалетов, мебели и предметов роскоши были ее настоящей страстью. Начало артистической карьеры Маты Хари совпадает с началом ее не менее блестящей карьеры в качестве куртизанки. Она любила дружить с богатыми мужчинами, ей нравилась и сама охота, и добыча.

Мата Хари, как говорят, установила минимальную цену — семь с половиной тысяч долларов за ночное свидание. За последующие десять лет она настолько вошла в роль «яванской принцессы», что даже появление разоблачительной книги, якобы написанной ее папашей, обанкротившимся голландским торговцем, не смогло повредить ее вымышленному имиджу.

Выступая в разных европейских столицах, Мата Хари приобретает друзей и поклонников среди дипломатов, промышленников, банкиров и офицеров. Длительные и интенсивные связи с немецкими высокопоставленными офицерами (среди которых, как поговаривают, был даже немецкий принц Вильгельм) и французскими дипломатами сыграли роковую роль в ее третьей карьере, плавно вытекавшей из первых двух: артистка и куртизанка с началом войны завербовывается сразу двумя сторонами — немецкой и французской.

Шпионка или жертва интриг?

Начало мировой войны застало артистку в поисках ангажементов и денег. Немецкая разведка завербовала Мату Хари в 1916 году, имея ввиду ее многочисленные знакомства с влиятельными людьми разных стран. Ей выплатили щедрый гонорар и попросили в парижских салонах прислушиваться к мнениям и настроениям. Гонорар был очень кстати, и разговор с приятным господином из немецкого посольства в Голландии, наверное, легко было принять за обычный флирт с щедрым поклонником. Мата Хари отправилась в Париж, не отдавая себе отчета в новизне своего положения. В Берлине ее теперь называли «Агент Х-21» и ждали шифровок со стратегической информацией, в Париже она была среди врагов. Французская контрразведка отслеживала и фиксировала все ее передвижения.

Говорят (опять говорят!), ее погубила любовь… Роковая женщина, всегда сама выбиравшая своих жертв, полюбила юного русского офицера. Двадцатилетний Вадим Маслов, капитан российской армии, принадлежал к особому подразделению, сражавшемуся во Франции. В одном из боев он был тяжело ранен. Чтобы попасть к нему в лазарет в прифронтовой зоне, Мата Хари обращается к одному из знакомых в военном министерстве. Некоторые думают, что она случайно попала в ведомство контрразведки, находившееся в том же здании. Некоторые предполагают, что она пошла ва-банк от отчаяния, боясь не увидеть своего обожаемого тяжелораненого. Так или иначе, она сама шагнула в клетку льва.

Будь она настоящей шпионкой, она предложила бы французам двойную игру. Но ей не приходит в голову, что она давно подозревается в шпионаже в пользу немцев, и она действует самым рискованным и, в общем-то, глупым образом: принимает обязательство работать на французскую контрразведку, не признаваясь, что уже работает на немцев.

Таким образом она сделала и французов, и немцев своими врагами, а в такой ситуации провал — лишь вопрос времени. Никаких значительных успехов в шпионаже она не достигла, «ценная информация», которую ей удавалось добыть, на поверку оказывалась фальшивкой. Профессионалы в Берлине затеяли свои сложные дезинформационные игры, не будучи в состоянии представить во всей полноте слепоту и наивность «Агента Х-21».