Ее слова укололи Говарда больнее, чем он ожидал. В глубине карих глаз затаился опасный огонь.

– Почему ты так думаешь, Коверндейл?

– Потому что ты – истукан. Мы действительно физически привлекаем друг друга. И никто из нас не представляет, что с этим делать. Вот почему!

– Что мы можем предпринять теперь, когда ты произнесла сокровенные мысли вслух?

Флоренс уставилась на него, открыв рот. Она не могла поверить, что решилась на такой непростой разговор. В том, что она только что ему призналась, было нечто запретное. Не только говорить, но и думать об этом ей самой было страшно. И в результате она все разболтала Говарду – последнему человеку, который должен был это услышать. В какой-то момент она начала видеть в нем настоящего мужчину.

Она перестала воспринимать его как старого доброго друга. Пелена спала с глаз, и Флоренс обнаружила, что все эти долгие годы рядом с ней находился красивый, мужественный и смелый человек.

Говард помахал рукой перед ее глазами, привлекая к себе внимание, и спросил:

– Эй, Фло, ты в порядке?

– Что?

Он улыбнулся, глядя на забавное выражение ее лица.

– Никогда не видел тебя в такой растерянности. Что-то не так?

Большие зеленые глаза Флоренс смотрели на Говарда с таким обожанием, словно он был центром Вселенной. Сердце молодой женщины учащенно билось. Но она набрала в легкие воздух и ответила:

– Думаю, ты прав. Я знаю, что не слишком часто с тобой соглашаюсь. Прости.

– Мне не за что тебя прощать. Ты нравилась мне всю жизнь… – Говард хотел добавить что-то еще, но замолчал.

Они знали друг друга с детства. И все, что произошло между ними несколько дней назад, можно было смело принять за сказочный сон. Наяву существовала их долгая, проверенная временем дружба.

– Ты что-то хотел сказать?

– Да. Тема обоюдной симпатии была закрыта для нас. Все открылось только сейчас. Я думал об этом ночью. И если быть откровенным, скажу, что не чувствовал, будто целую друга детства. Я целовался с самой прекрасной женщиной на земле, но был внутренне совершенно к этому не готов.

– Я тоже. – Она с трудом выдавила застенчивую улыбку. – Но ты так прекрасно целуешься!

Говард покраснел.

– Мне кажется, у каждого из нас есть к чему-нибудь талант. У меня – к поцелуям, у тебя – к картинам.

– Ты становишься абсолютным красавчиком, когда краснеешь, Севидж, – прошептала Флоренс, дразня его.

– Ты же знаешь, что я этого терпеть не могу. Мужчина не должен смущаться, когда думает о подобных вещах.

– Думает о чем?

Это был опасный вопрос, и Говард понял это, как только посмотрел в ее глаза, потемневшие от страсти. Вдруг он оказался в опасной близости от того, чтобы продемонстрировать ей, какие жаркие мысли блуждают в его голове. Подобные идеи заставляют людей совершать поступки, весьма далекие от дружеских. Они разжигают воображение, и вот теперь самые смелые фантазии Говарда способны были воплотиться почти что сами собой.

– Почему ты молчишь, Севидж? Что это за мысли? Отвечай.

– Взрослые мысли, Коверндейл. Те самые, которые приходят в голову любому нормальному мужчине, когда перед ним красивая женщина.

Флоренс не сводила зачарованного взгляда с Говарда. Подобно мотыльку, которого манит пламя горящей свечи, ее влекло к нему. Она подошла и заглянула в его глаза.

– Я хочу знать их. О чем они?

Он слегка подался к Флоренс, и их тела соприкоснулись.

Говард посмотрел ей в глаза, и между ними пробежала искра. Огонь страсти опалил их сердца. Оба знали, что заходят слишком далеко. Отсюда уже не было пути назад. Их отношения навсегда становились другими.

– Я вижу кое-что, чего никогда не видел в твоих глазах раньше, – он понизил голос, – по крайней мере, когда ты смотрела на меня раньше.

– И что же это?

Звук ее голоса заставил Говарда замереть. Его тело напряглось.

– Я вижу желание, Фло. Ты чувствуешь то же, что и я, правда?

Она, не мигая, смотрела на него, и затем просто ответила:

– Да.

Он провел рукой по волосам Флоренс, заправляя выбившуюся прядь волос так медленно, что она ощутила весь жар его прикосновения.

Флоренс почувствовала это и на мгновение прикрыла веки.

– Я никогда не знала…

– Не знала что?

Он обнял ее за талию и нежно приблизил к себе. Ее податливое изогнутое тело оказалось вплотную прижато к нему.

– Не знала, что ты можешь быть таким. – Она подняла подбородок, посмотрела на него и обнаружила, что его настойчивый взгляд прикован к ее губам.

Флоренс нервно проглотила комок в горле.

– Фло, – он потянулся к ней, – ты совершенно меня не знаешь. Не имеешь никакого представления о том, какой я. Мне было бы легче показать тебе это.

Его взгляд потеплел, и она почувствовала его учащенное дыхание на своем лице.

– Конечно, – прошептала она.

– Это действительно было бы лучше.

Говард улыбнулся самой нежной и сексуальной улыбкой, которую она когда-либо видела.

Его губы коснулись ее губ. На этот раз поцелуй был совсем другим. Они наконец-то были честны друг с другом и с самими собой. Больше не нужно было притворяться.

Флоренс хотела, чтобы Говард поцеловал ее глубоким и нежным поцелуям. А он был безумно счастлив оказать ей эту услугу.

Он с наслаждением изучал ее губы, как будто раньше никогда не целовал ее. Вкус их был сладок. Губы Флоренс были намного нежнее, чем он мог припомнить. Неужели это действительно Флоренс? Интересно, ответила бы она подобным образом на его поцелуй, если бы это произошло несколько лет назад? Хотя, какое это теперь имело значение?

Когда кончик ее языка потерся о его язык, Говард почувствовал, как тело его напряглось и откликнулось на ласки этой молодой женщины. Только пять минут назад они признались, что небезразличны друг другу, а сейчас все его существо изнемогало от желания. Слишком быстро ему стало очевидно, что он хотел свою лучшую подругу Флоренс. А что, если он напугал ее? Нет, несмотря на то что его тело разрывалось от неутоленного желания, требуя логического завершения, мозг понимал, что спешить нельзя.

Все было слишком новым и очень хрупким. Им требовалось время. Со стоном, идущим, казалось, из глубины души, он заставил себя оторваться от ее губ. Тяжело дыша, Говард уткнулся лбом в ее лоб.

– О Боже, Фло! Ты сводишь меня с ума. Борясь с собой, она тоже улыбнулась ему.

– Ты тоже. Мы мастерски справились с этим, да?

– Даже слишком.

Они молча стояли, прижимаясь друг к другу. Затем Флоренс мягко отодвинулась.

– Я хочу поговорить об Алане.

– Давай.

Отвернувшись от Говарда, она посмотрела на горизонт. Она дрожала, и ей уже сейчас не хватало его тепла.

– Все так стремительно изменилось за столь короткое время, что его появление кажется каким-то нелепым.

– Не знаю, Говард, как для тебя, но для меня все, что происходит между нами, слишком ново, чтобы показывать это кому-то еще. Не знаю, что скажет Алан, особенно если узнает о том, как все начиналось.

– Я не стану притворяться, что счастлив от мысли, что надо скрывать свои чувства, Фло. Но на некоторое время соглашусь, потому что ты этого хочешь. А я не желаю спорить.

Но сомнения уже закрались в его сознание.

Она продолжала, боясь заглянуть ему в глаза:

– Мы же пока не знаем, к чему нас все это приведет. Может, в конце концов, нам будет противно смотреть друг на друга.

Говард нахмурился. Тон его голоса стал жестким:

– Хорошо, принимается.

– Севидж, – она печально улыбнулась, – мы никогда больше не станем прежними после того, что случилось, и ты знаешь это лучше меня.

Они некоторое время стояли и молча смотрели друг на друга.

– Для тебя ничего на свете никогда не бывает трудным, да?

Говард усмехнулся.

– Только если это не касается тебя.

– Давай не будем все осложнять сейчас, вовлекая в наши отношения Алана. С него хватит и прошлого.

Прошло несколько секунд, прежде чем он перестал хмуриться.