– Да, Мигель, думаю, ты можешь пойти к отцу Курро. С тех пор как он слег, за ним по очереди ухаживают все жители деревни. Если он будет спать, когда мы придем, нам скажут…

– А кто же теперь служит в церкви?

– Сильвио. Помнишь, он учился в Саламанке? Теперь он здесь, его недавно рукоположили.

– Да, да, помню. Я помню Сильвио. Но пойдем. Она вышла из калитки и приблизилась к нему.

– Пойдем.

Машинально она пригладила волосы. И тут же почему-то рассердилась на себя за этот жест.

Они спустились вниз по тропке. Мигель вел коня в поводу. Анхелита шла рядом с Мигелем. Встречные здоровались с ними. Мигеля тепло приветствовали и оглядывались на него.

Они вышли на площадь и подошли к дому отца Курро. Анхелита приблизилась к одному из окон.

– Пепа, Пепа, – вполголоса позвала она женщину, которая как раз присматривала за больным. – Отец Курро спит?

Анхелита сама не могла отдать себе отчет в том, почему ей хочется, чтобы отец Курро сейчас спал. Тогда… тогда она пойдет домой. Мигель… Она накормит его обедом. Но почему?.. Он может пойти к кому угодно. Везде его примут как желанного гостя. Но он же сам хотел остановиться в ее доме…

– Нет, не спит, – донесся голос. – А что?

– Да тут один человек хотел бы поговорить с ним. Это Мигель… Ты, наверное, помнишь…

– Мигель вернулся? – Пепе живо высунулась из окна. Эй, Мигелито! Что же ты столбом стоишь? Не узнаешь Пепу? Да входите же оба в дом.

Мигель слабо улыбнулся.

– Я не пойду, – ответила Анхелита. – Я ведь огород пропалывала, так и бросила. Видишь, какая грязная. Вечером приходи ко мне. Мигель у меня остановился.

– Вот как! – протянула Пепа.

Анхелите это не понравилось. Но Мигель уже входил в дом. Анхелита повернулась и пошла прочь.

У священника Мигель пробыл долго. Вернулся только к ужину. К этому времени (благодарение Богу!) во дворе маленького дома, где жила Анхелита, собралась куча соседей. Принесли пироги, яблоки, колбасы, вино, домашний хлеб. Принялись угощать Мигеля.

Анхелита все боялась, что кто-нибудь что-то не то скажет. Но все всё знали и никто ничего лишнего, ненужного не сказал.

Уже совсем стемнело, когда все разошлись по домам. Мигель ушел в комнату. Анхелита прибрала во дворе и тоже пошла в дом.

Теперь она думала только о том, что ей будет не по себе ночью. Ведь в соседней комнате будет спать Мигель. Или лучше ей лечь во дворе? Да, да, во дворе. Так она и сделает.

Когда Анхелита вошла, Мигель сидел у стола.

– Постелить тебе? – спросила она. – Я устала, сейчас и сама лягу.

Он вздрогнул.

Затем быстро проговорил:

– Да, конечно, постели. Потом я не хочу будить тебя.

Она сама не понимала, почему ей больно смотреть на него, больно слышать его слова, его голос. Анхелита быстро постелила ему постель.

– Погоди, – заметил он, – выходит я буду спать на кровати, а ты на полу или на большом сундуке? Так не годится.

– Нет, нет, не беспокойся. Я себе во дворе постелю, на деревянном топчане. Я летом привыкла там спать. – Она взяла в охапку свои одеяла и подушку.

Голос Мигеля остановил ее у двери.

– Тебе помочь?

– Нет, нет, ложись. Я сама.

Она быстро вышла. Кажется, она говорила с ним досадливо. Зачем? Он – гость, он приехал ненадолго. Она неласкова с ним. Это дурно. Надо быть доброй…

Расстилая одеяла на топчане, взбивая подушку, она сама ощущала лихорадочную быстроту своих движений.

Анхелита легла, не сняв юбки и блузки. Она солгала Мигелю. Она не любила спать во дворе.

Но почему она сейчас не разделась? Прохладно? Нет, тепло. Она всегда спит в сорочке. Она просто забыла взять сорочку. Но теперь она не пойдет за ней. Ведь в комнате спит Мигель.

Анхелита была уверена, что не заснет в эту ночь.

Господи, как тяжко у нее на душе! Но почему, почему? Пусть Мигель поскорее уедет! Завтра она скажет ему. Нет, она не должна так распускать себя. Она ничего ему не скажет. С завтрашнего утра она будет с ним добра, ровна, приветлива. Она будет внимательна к его желаниям. Она покажет ему, что он для нее желанный гость.

Анхелита широко раскрыла глаза.

Высоко в небе, казалось, прямо над ее лицом сиял огромный диск луны. Полнолуние!..

Свет медленно разливался вокруг. Видно, полночь давно миновала.

Значит, она заснула? Да, да, она спала. Но почему вдруг пробудилась? Почему ей так тревожно?

Она быстро села на постели, обхватила руками колени, приподнятые под одеялом.

Как все странно.

Ей вдруг вспомнилось детство. Ведь это в детстве так бывает: время то тянется, тянется, а то вдруг полетит стрелой, и вдруг остановится, вот как сейчас. И это ведь в детстве бывает, что все вдруг такое странное, и чего-то странного ждешь от жизни, и сама не знаешь, что же с тобой случится, но знаешь, что случится что-то странное, занимательное…

Внезапный страх охватил Анхелиту. Она почувствовала этот страх еще прежде, чем заметила мужскую фигуру.

Горло перехватило. Сердце забилось оглушительно. Но тотчас она узнала – Мигель! И кто бы еще это мог быть? Почему он во дворе?

Господи, как она глупа! Анхелита почувствовала, что краснеет.

Ну да, ясно, что ему понадобилось во дворе ночью! Ну да он жил в деревне не один год, знает, где находится то, что ему сейчас нужно…

Она быстро легла, чтобы он не видел ее, не заметил, что и она не спит. Она натянула одеяло до подбородка, хотела закрыть глаза, закрыла, но они как-то сами собой открылись. Она немного повернула голову и следила за Мигелем.

Нет, не эта определенная, простая телесная нужда повела его ночью во двор.

Он бесцельно прохаживался. Даже на расстоянии Анхелита чувствовала, что его что-то тревожит. Вдруг она почувствовала к нему такую мягкость, нежность. Боже, днем она была просто груба с ним!

А сейчас?

Почему она не может окликнуть его? Что в этом дурного? Наверное, он и сам хочет поговорить с ней. А с кем же еще он может поговорить, поделиться наболевшим?

Господи! Какая же она, Анхелита, жестокая! Разве она со дня смерти Аны хоть раз говорила с ним по душам? Как много она думала о себе, о своем душевном покое, и как мало – об этом несчастном человеке! А ведь они жили рядом, она была ему как сестра. И вот… Нет, она все исправит, она больше не будет жестокой и угрюмой. Еще не поздно!..

Она быстро откинула одеяло, одернула юбку, хотела было пригладить волосы, но махнула рукой. Все равно волосы, заплетенные на ночь в длинную косу, растрепались, пока она спала, а причесываться нет времени. Да и гребень остался в комнате.

Анхелита встала с топчана. Мигель был к ней спиной и не видел ее.

– Мигель! – окликнула она.

Он сразу обернулся и сделал несколько шагов ей навстречу. В движениях его ощущалась какая-то робость, скованность. Она подошла к нему совсем близко. Она тоже чувствовала какое-то странное волнение, но твердо решила быть доброжелательной и ласковой с ним.

– Ты не можешь уснуть на новом месте? – начала она разговор.

– Нет, я спал.

– А сейчас не можешь?

– Да, почему-то не могу…

– Ну давай поговорим. Хочешь? Мы так давно не говорили с тобой…

– Да, да, с удовольствием, – он заметно обрадовался.

– Подожди тогда…

Анхелита быстро подошла к своему топчану, свернула постель и помахала Мигелю, приглашая его.

Когда он подошел, она уже сидела. Он все еще несколько скованно присел чуть поодаль.

Снова оба молчали.

– Мы давно не говорили, – сказала наконец Анхелита.

– Давно, – эхом откликнулся Мигель. Анхелита было подумала, может быть ему вовсе не хочется говорить с ней. Может быть ему хотелось просто побыть одному?

– Может быть тебе сейчас хочется побыть одному? – заботливо спросила она.

– Да нет, не сказал бы. Честно говоря, мне хочется с тобой поговорить, – на этот раз он отвечал ей спокойно.

– Ну, я рада…

– Ты совсем забыла нас, детей, меня…

– Что ты! Просто… как-то так получилось…