Мыслители XIX века полагали, что изначально у первобытного человека существовал промискуитет (беспорядочное спаривание всех со всеми). Теперь мы знаем, что это неверно. Во-первых, у ребенка ярко выражена инстинктивная программа иметь не только мать, но и отца — значит, какой-то отец всегда был. Во-вторых, человек — очень ревнивое существо, инстинкт этот явно очень древний, и при промискуитете мужчины бы постоянно дрались, женщины бы тоже конфликтовали, да и между полами наблюдалось бы больше стычек, чем любви. В-третьих, при промискуитете мать одна, без помощи мужчины выращивает детей, а это первобытной женщине, жившей собирательством, было не по силам.

Исторический период застал человечество с четырьмя системами брачных отношений: групповым браком, полигинией (один мужчина и несколько женщин), полиандрией (одна женщина и несколько мужчин — большая редкость, существовавшая у одного из народов Непала) и моногамией (один мужчина и одна женщина); последняя в двух формах – пожизненной и допускающей развод. Одиночная семья (мать с детьми без отца) встречалась лишь как вкрапление в обществах с иными системами, если не верить мифам об амазонках. И во всех этих системах люди жили по-своему счастливо и не считали, что их система для них противоестественна! К нашему времени полиандрия исчезла, групповой брак сохранился у немногих диких племен, полигиния сильно сократилась, но осталась у миллионов мусульман, а моногамия расширилась, однако не пожизненная, а с разводом. Одиночная семья тоже стала встречаться чаще. В XIX веке утописты предсказывали отмирание семьи и возникновение непожизненных связей по любви с коллективным воспитанием детей, но этого не случилось, да и не случится, так как придет в противоречие с инстинктивной потребностью детей иметь родителей и с материнским (родительским) инстинктом взрослых.

Археология установила, что предки человека миллионы лет жили группами по нескольку десятков особей, но, какова была брачная система в этих группах, неизвестно. Существование у человека нескольких брачных систем для биолога удивительнее, чем для остальных людей, ибо он знает, что брачная система — видовой признак, один вид животных имеет одну какую-то систему (или несколько ее вариантов) и никакую другую систему принять не может, она будет противоречить его естеству, его инстинктам. Как нашему естеству противоречит промискуитет. А если биолог задумается над всеми аспектами полового и брачного поведения человека, в том числе и над теми, о которых писать не принято или даже неприлично, то он постепенно начинает обнаруживать уйму поразительных парадоксов, требующих для своего объяснения применить сравнительную этологию.

Кстати, один из таких парадоксов — это почему о многом не принято говорить? Почему неприлично говорить не о пороках или недостатках человека, а о том, что естественно, необходимо и обязательно, без чего нас бы просто не стало? О дыхании — пожалуйста, о пищеварении — тоже, даже о смерти можно, а о том как мы себя воспроизводим, — нельзя?!

Этот рассказ — о том, что всех интересует, о чем все думают, в чем всем важно разобраться, но говорить не принято. Его прочли бы все и всем он что-то дал бы, но, прочтя его, многие все же скажут, что печатать его неудобно. Парадокс темы. В конце статьи читатель найдет разгадку и этого парадокса — почему эта область как бы запретна для человека.

Зададим нелепый на первый взгляд вопрос: зачем люди ведут половую жизнь? Если вы ответите, что для продолжения рода (т.е. что половое поведение человека — это репродуктивное поведение, унаследованное от животных предков, имеющее своей единственной целью размножение), то вы будете, конечно, правы. Но тогда вы никак не объясните, почему ведут половую жизнь и те люди, которые уже не собираются размножаться или, более того, совсем не хотят, чтобы их половое общение завершилось рождением ребенка. Значит, не только для этого. А для чего еще? Вы скажете, что для удовлетворения половой потребности, которая заложена в каждом человеке: и мужчине, и женщине. И будете опять правы. Но тогда возникает вопрос: откуда возникла такая избыточная по сравнению с необходимой для репродукции потребность, чему служит? Ведь в природе все имеет или имело какую-то цель. Если вы, подумав, ответите, что потребность вести регулярную половую жизнь досталась нам в наследство от животных предков, то, конечно, не ошибетесь, но вы окажетесь в тупике, когда узнаете, что такого нет почти ни у одного вида животных, что способность женщины вести половую жизнь непрерывно с момента полового созревания — такая же уникальная особенность человека, как пользование огнем и речью. Но если это особенность человека, то и возникла она в процессе формирования человека, тесно с ним связана. Эта гиперсексуальность женщины (и как следствие — перманентное сексуальное общение полов) не рудимент, как волоски на руках или способность человека шевелить ушами, а новоприобретение, как прямохождение, изготовление орудий или речь. Поразительно, не правда ли? И непонятно. Это было непонятно всегда. Обратимся к этологии и попытаемся выяснить, для каких еще целей, помимо оплодотворения самки, используется половое поведение у животных.

У животных репродуктивное поведение образует цикл последовательных инстинктивных реакций, обусловленных внутренней мотивацией и внешними стимулами. Под влиянием внешнего фактора (например, определенной длины светового дня) или внутреннего «календаря» половая система животного переходит из неактивного состояния в активное. Об этом сообщается другим особям изменением внешнего вида (вспомните брачные наряды самцов лосося или тритона), выделением особого запаха или особыми звуками (вспомните пение самцов лягушек и птиц, рев оленей, вопли кошек). Активированная половая система выделяет половые гормоны, которые воздействуют на соответствующие центры мозга, активируют программы репродуктивного поведения.