– Я сделала свое задание, – произнесла Эсси.

– Мистер Рандольф, возможно, поможет тебе, когда закончит разговор с классом. Не так часто нам представляется случай услышать о войне от человека, который сам участвовал в сражениях. Кстати, он к тому же родственник генерала Роберта Ли. Может, вы объясните, почему генерал делал все возможное для продолжения войны?

Джефф ошеломленно взглянул на Виолетту, не понимая, куда она клонит.

– Наш папа тоже воевал, – встряла Джульетта. – Но он никогда не говорит о войне. У него в офисе даже есть сабля. Правда, папа ничего нам о ней не рассказывает.

– Это сабля его офицера, – объяснила Аурелия.

– Почему бы вам не начать с причин войны? – снова обратилась к Джеффу Виолетта.

Сегодня она так не походила на женщину, с которой он общался все эти дни. Виолетта почему-то держалась холодно и отчужденно, хотя, казалось, у нее не было причин быть столь сердитой и недружелюбной.

– Это вопрос прав штатов, – пожал плечами Джефф. – Южные штаты считали, что имели право решать свою собственную судьбу и больше не захотели оставаться частью Соединенных Штатов. Они почувствовали настоятельную потребность отделиться.

– Что значит «отделиться»? – спросила Эсси.

– Это значит: выйти из Союза и создать собственную страну, – пояснила Виолетта.

– Вы хотите сказать, что Техас, например, тогда будет одной страной, а Колорадо – другой? – поинтересовалась Джульетта.

– Это случилось бы на самом деле, если бы Юг выиграл войну, – кивнула Виолетта. Близнецы переглянулись.

– Я не хочу, чтобы дядя Монти жил в другой стране! – воскликнула Джульетта.

– Вы можете жить, где угодно, и оставаться свободными, – попытался разъяснить ситуацию Джефф. – Отделилась же Мексика.

– Папа не отпустит нас в Мексику, – вздохнула Джульетта. – Он считает, что далеко не безопасно разъезжать дочерям богатых американских ранчеро.

Джефф почувствовал, что ситуация ускользает из-под его контроля, и вопросительно посмотрел на Виолетту. Однако выражение ее лица по-прежнему оставалось неизменным.

– Это вообще-то не имеет ничего общего с причинами войны, – попытался исправить положение Джефф.

– Ну, а что вы скажете по поводу рабства? – спросила Виолетта.

Она казалась очень напряженной, явно, как и Джефф, изо всех сил стараясь не давать выход своему гневу.

– Разве война началась не из-за того, что землевладельцы хотели сохранить своих рабов и огромные плантации? Разве все разговоры о правах рабов велись не для того, чтобы скрыть истинную причину, из-за которой южане стремились развязать столь кровопролитную затяжную войну?!

Ну вот, наконец, та самая атака, которую Джефф ожидал с момента своего появления в классе. Сейчас Виолетта была его врагом.

– Возможно, это действительно касалось некоторых южан, но большинство из них не имели рабов. У моей семьи, например, их не было, как, впрочем, и плантаций. Мы жили в Техасе, на грязном ранчо. Нам было нечего есть, не хватало денег, чтобы купить оружие для защиты от грабителей и индейцев.

– Девочки, займитесь уроками, – перебила Виолетта. – Обсудим эту тему, когда вы сами познакомитесь с материалом. А мы с мистером Рандольфом продолжим нашу дискуссию в другом месте. Если понадоблюсь, я – в холле.

Она выглядела очень сердитой. Интересно, о чем собиралась поговорить с ним Виолетта с глазу на глаз, подумал Джефф.

– Вам прекрасно известно: Юг начал войну из-за рабов. Другой причины просто не существовало, – заявила Виолетта, как только за ними закрылась дверь.

– Я не стал бы рисковать своей жизнью только ради того, чтобы кто-то мог владеть рабами, – таким же сердитым тоном возразил Джефф.

– А ваша плантация в Вирджинии?

– Мы нанимали рабочих. Все, кто работал у нас, получали плату за свой труд.

– Зачем же вы тогда воевали? – Виолетта казалась несколько смущенной. – Уверена, вы не думаете, что Юг сделался бы богаче, став отдельной страной.

Джефф как раз именно так и думал, но считал, что достичь этой цели можно было другими способами, не начиная войну. В свое время он сказал об этом своему отцу, и его ответ до сих пор звучал в ушах Джеффа: «Ты так считаешь, потому что трус. Ты просто боишься, зная, что не сможешь стать достойным воином. Ты всегда был трусом».

Джефф упорно пытался забыть этот день, старался вычеркнуть из памяти, но и через пятнадцать лет помнил все так, словно это произошло вчера. Он не мог забыть той злости и ненависти, которую испытывал тогда к отцу. Этот негодяй ничуть не заботился о своем сыне, думая только о том, чтобы не пострадало имя семьи. Джефф никогда не мог понять, почему быть мотом, пьяницей, лжецом, бесчестным человеком, который до того довел своих соседей, что они оплатили его долги и выпроводили из Вирджинии, почему все это менее позорно, чем нежелание воевать?!

– Боишься, как бы тебя не убил какой-нибудь янки, – заявил тогда отец и пригрозил: – Учти, если ту не пойдешь воевать, я сам пристрелю тебя.

Джефф несомневался, что он так бы и сделал: отец ведь убил своего лучшего друга.

– Но я действительно считал, что Югу следовало стать независимой страной.

– Вы и сейчас в этом убеждены?

Джефф затруднялся ответить на этот вопрос. С одной стороны, Югу, наверное, было бы лучше умереть, чем оказаться посмешищем в глазах северян, убивших в нем все самое лучшее, самое стоящее. Но как банкир Джефф мог с уверенностью заявить: попытайся Юг выжить в одиночку, его бы ждал полный экономический крах.

– Сердцем я бы хотел, чтобы мы обрели свободу и независимость, а разумом понимаю, насколько это невозможно. Север более развит, но он не станет делиться с нами своим богатством и силой. Северяне нас ненавидят.

– У вас предвзятое мнение, – заметила Виолетта.

– Ну, разумеется, все янки считают так: если что-то не совпадает с их убеждениями, то это предвзятое мнение. Я не нуждаюсь в указаниях, во что и кому мне верить. Но лично я не стал бы развязывать войну только из желания выяснить разницу между нашими убеждениями.

Виолетта приблизилась к Джеффу на несколько шагов и задумчиво проговорила:

– Вы не похожи на человека, верящего в войну.

– А я и не верю. Это довольно глупый способ решения споров. К тому же результат не имеет ничего общего с тем, кто прав или не прав. В ходе войны лишь выясняется, кто сильнее. Проблемы же остаются, – не удержавшись, Джефф посмотрел на свой пустой рукав. – Ко всему прочему, это еще и бессмысленная потеря людей. Война разрушает так много жизней.

Джефф добровольцем вступил в армию только потому, что отец стыдил его, угрожал расправой обвинял в трусости. Он только не мог понять, почему оказался таким неудачником? Джордж, например, четыре года провоевал без единой царапины и даже дослужился до капитана, хотя и не учился в военной школе. Джеффа же ранили, взяли в плен, его батальон разбили под Геттисбергом…

– Вы же знаете, настоящей причиной войны было все-таки желание сохранить рабство, – сказала Виолетта, прервав его размышления. – Возможно, вы, как и большинство других южан, действительно не имели рабов, но у тех, кто принимал решения, они, наверняка, были.

Виолетта вплотную приблизилась к Джеффу и сердито посмотрела ему в глаза.

– Существовало множество других причин, по которым мы хотели отделиться, – ответил Джефф, раздраженный ее упрямством. – Одна из них состояла в том, что ваши торговцы буквально душили нас.

– Вы оказались бы задушены в любом случае! – всплеснула руками Виолетта, с трудом сдерживая рвущийся наружу гнев. – Ваша жизнь полностью зависела от эксплуатации рабов, необработанных земель и неограниченного рынка хлопка, который вы перенасытили, желая получать все больше и больше денег.

– У нас не существовало монополии на эксплуатацию, – возразил Джефф. – Между прочим, многие янки сделали себе состояние именно на торговле рабами. Когда же ее отменили, вы эксплуатировали бедняков, заставляя их работать в невыносимых условиях. Вы истощили землю, отбирая у нее полезные ископаемые. Если вам так хочется, взгляните, к примеру, что сделали с горами в окрестностях Лидвилла!