При анализе наших наблюдений мы исходим из неоспоримого положения, что в эпоху натурального хозяйства распространение народа тесно связано с кормящим его ландшафтом. Сарматы, обитатели степей, в III веке были вытеснены гуннами, также не задерживавшимися на территории дельты Волги. Начиная с IV века здесь появляются хазары, народ совершенно иного склада — рыболовы и земледельцы. Эпоха IV–IX веков характеризуется устойчивым увлажнением аридной зоны. Следовательно, гумидная зона давала мало влаги, и Волга вошла в берега многочисленных протоков, прорытых ею за минувшие 200 лет. Создался дельтовый ландшафт, где кочевой быт неприменим. Это был зеленый остров среди окружавших его степей, и таким его описывает еврейско-хазарский документ Х века: «Страна наша не получает много дождей. В ней имеется много рек, в которых выращивается много рыбы. Есть в ней у нас много источников. Страна плодородна и тучна, состоит из полей, виноградников, садов и парков. Все они орошаются из рек… Я живу внутри острова».[16, с. 87, 103] Слово «остров» в средневековой арабской литературе применялось также и к рощам среди степей и для всякого ограниченного пространства. Видимо, здесь оно употребляется в том же смысле.
Наши археологические работы 1960–1963 гг. уточнили расположение Хазарии. Хазарские памятники группируются в центральной части волжской дельты между Сумницей Широкой и Старой Волгой. Хазарские погребения с инвентарем открыты на бэровских буграх Степана Разина, Казенном, Корне, Бараньем и Тутинском. На соседних буграх обнаружены остатки поселений: утрамбованные площадки — полы жилищ с керамикой хазарского времени. Но на бугры хазары поднялись довольно поздно, в связи с затоплением низких мест дельты при трансгрессии Каспия. Ранние поселения располагались ниже, у воды. Одно из них было открыто в Иголкинской банке, в 15 км от берега, на мелководье. В выкидах при углублении фарватера нами найдена хазарская керамика и кости животных. Абсолютная отметка слоя, откуда брался выкид, — минус 29,6 м. Так как поселение располагалось на равнине, то при наличии ветровых нагонов до 2 м для его безопасности необходимо, чтобы уровень моря был не выше минус 32 м, а такой уровень был в VI веке.
Условные обозначения
Рис. 3. Волжская Хазария в VI–XIII вв.
Наши наблюдения в дельте Волги позволили нам обнаружить хазарские памятники на Тереке. Низовья Терека непригодны для оседлых поселений, так как они подвержены наводнениям из-за постоянного блуждания реки, текущей в широтном направлении. Аналогом бэровских бугров здесь оказались «буруны» — песчаная возвышенность на левом берегу Терека между станицами Червленой и Каргалинской. «Буруны» ограничивают долину, по которой меандрировала [прим. 2] бурная река; они по сути дела — подлинный берег. И тут оправдалось наше предположение о соответствии этнического ареала и ландшафта: весь южный край «бурунов» буквально засеян хазарской керамикой. По-видимому, население там в VI-Х веках было даже гуще, чем в XIX веке, когда в описанном районе располагались станицы гребенских казаков.
Итак, хазары как на Волге, так и на Тереке занимали районы, в которых кочевой образ жизни был неприменим. И там и тут основными занятиями их были садоводство, охота и рыболовство. Очевидно, последнее толкнуло хазар к освоению низовий Терека и побережья Каспия, стоявшего в то время на 4 м ниже, чем в XX веке. Проникновение их с Терека на Волгу могло произойти только по береговой линии, ныне скрытой под водой. Сухие степи были для них непривлекательны, и действительно, в Калмыкии нет никаких памятников хазарского времени. Но сходство природных условий долины Терека и дельты Волги позволило хазарам освоить оба района, соответствовавшие их хозяйству и быту.
Установив взаимосвязь археологической культуры и ландшафта, попробуем решить проблему исторической географии — выяснить границы волжской Хазарии и тем самым палеогеографию дельты Волги.
Естественная граница Хазарии на востоке — песчаная пустыня Западного Казахстана. Около села Селитряного эоловые пески подходят к берегу Ахтубы; ниже пойма расширяется и образует широкую равнину восточной дельты. Здесь между пологими бэровскими буграми врезаны продолговатые озера — остатки протоков Волги. Долина орошается последним к востоку непересохшим протоком — Кигачем. Река богата рыбой, а окружающие ее луга покрыты зеленой травой, так что описываемая территория могла быть подходящим местом для поселения. Действительно, в районе поселка Кордун, недалеко от солоноватых ильменей, обнаружено скопление керамики VIII-Х веков на бугре с абсолютной отметкой минус 18 м. В Х веке здесь была одна из проток дельты. Эта находка не единична: в полупустыне, прилегающей к дельтовой равнине, около грязевых сопок в урочище Азау в каждом выдуве встречаются фрагменты керамики, хотя и в небольшом количестве. Поэтому мы можем сделать вывод, что население этой территории было относительно густым. Эту степь населяли не сами хазары, так как керамика по тесту и обжигу принадлежит к тюркскому типу, распространенному от Прибайкалья (курыканы) до Туркмении (гузы) и встречается в Саркеле, где, как известно, гарнизон составляли наемники из кочевников.
Но почему хазары так легко уступали великолепные пастбища соседям, пусть даже друзьям? На это отвечает палеогеография. В VI–IX веках, когда Каспийское море стояло на абсолютной отметке минус 32 м, были обнажены огромные площади, покрытые растительностью. Очевидно, эти просторы позволяли хазарам прокормить свой скот и ловить рыбу в протоках и мелком море у берега.
Несмотря на то что прилегающая к морю равнина тянется далеко на восток, она не вся служила местом обитания хазар. Уже в районе Джамбайской банки, ныне пересохшей, луга сменяются полупустыней. Здесь могли находить для себя пропитание только настоящие кочевники: гузы, печенеги, половцы. Для скота эти степи весьма удобны, так как весной и осенью полупустыня покрывается обильной растительностью, и вместе с тем там нет гнуса, бича речных долин.
Вопрос о восточной границе Хазарии осложняется тем, что от Шароновской банки, расположенной восточнее Ганюшкина, начинается караванная тропа, ведущая через Рын-пески на север. Ныне вдоль караванной тропы проходит автомобильная дорога от Ганюшкина на Сазды (небольшой казахский поселок) и дальше — на север. По пути имеются колодцы, расположенные в котловинах выдувания. В одном случае обнаружено скопление фрагментов керамики всех эпох и типов: бронзы, сарматской, тюркской, татарской, а также кремневые отщепы; в другом, у Сазды, площадь выдува меньше, и найдено лишь несколько фрагментов тюркской керамики. Караванная тропа ведет, по-видимому, в Приуралье, где так часты находки персидских предметов искусства. Судя по обнаруженной керамике, она функционировала и до возникновения волжской Хазарии и после ее исчезновения. Остается неясным отношение хазар к этой тропе и торговле, проходившей в обход той, которая шла по Волге. Вряд ли стоило тащиться через пустыни, когда был свободен путь по реке; но если учесть стояние Каспия на уровне минус 32 м, то от Шароновской банки на Мангышлак был прямой путь по суше с одной небольшой переправой, что давало возможность избежать перегрузок и блуждания по протокам дельты, где много мелей, а течение быстрее.
В хазарское время (VI-Х вв.) восточная граница дельтового ландшафта проходила западнее, чем в XX веке. Пограничной рекой была Сумница Широкая, ныне текущая в широкой равнине, отделяющей область бэровских бугров центральной дельты от восточнобэровских бугров Казахстана (Азау). В то время как центральные бугры буквально засыпаны погребениями и керамикой, берега Кигача содержат только татарскую керамику и в незначительном количестве гузскую, причем находки не связаны с рекой. Очевидно, Кигач вследствие боковой эрозии проложил свой путь после XIV века, а до этого тек восточнее, в Джамбайскую банку, через Азау, где сохранились ильмени в русле реки, высохшей позже VIII века. Установить дату позволили находки керамики, оставленные гузами.