Ничего не последовало.

— Проклятие! Проклятие! Проклятие!

Наверное, перед ним действительно была кнопка пожарной сигнализации. Но Донал не предполагал, что в ней может использоваться не обычное завывание сирены, способное привлечь людей со всей округи, а тихие способы оповещения обитателей особняка. Однако в этом-то и заключалась суть…

Из пола стала подниматься металлическая перегородка, преграждая проход в ту часть здания, которая находилась впереди.

Скорее!

Донал отреагировал инстинктивно, руководствуясь интуицией —яи есть музыка! — и бросился вперед — быстро, очень быстро! — а позади него в атриуме вздымалось нечто холодное и вонючее — быстрее! — и вот он уже перескакивает через поднимающуюся решетку, цепляется ногой за ковер, спотыкается, падает.

Стены и потолок пронеслись мимо лейтенанта, он откатился в сторону, в последнее мгновение заметив, словно в жутком кошмаре воззрившийся на него огромный темный глаз рептилии. И вот стальная преграда захлопнулась, отделив от него весь внешний мир со всеми его ужасами.

Донал был в безопасности.

Оно поет…

Он ощутил в костях холодное жуткое пение и сразу понял, что оно значит: маг где-то поблизости.

Комиссар Вильнар спустился из огромного здания, подобно летучей мыши, позади него темным крылом раздувалось пальто. Опустился он на четвереньки. Изумленные волки-убийцы заметили светящиеся голубоватые очертания, окружавшие комиссара — это была Герти, деятельность которой в Управлении полиции всегда ассоциировалась с определенным… свободомыслием, что ли.

Герти мгновенно упорхнула под надежное прикрытие громадной черной башни Управления. Вокруг комиссара зарычали волки-убийцы, их янтарные глаза настороженно замерцали.

— ФенСедьмой, — обратился к ним комиссар. — И ФенДевятыйБет. Вы готовы к погоне?

— Гр-р-р…

— Идемте. — Комиссар шел первым, двигаясь удивительно быстро для своей комплекции. — Давайте проверим. А, проклятие!

Проспект Василисков был полон народа, выходившего из театров и направлявшегося в рестораны. Марни могла находиться где угодно среди этих тысяч, движущихся по длинной, напоминающей каньон улице, или в любом из двухсотэтажных небоскребов, возвышающихся с обеих её сторон.

— У неё темные волосы, — пробормотал комиссар Вильнар, — и вот её запах.

Из кармана он вытащил салфетку, которую несколько минут назад извлек из мусорной корзины Марни.

— Ну, если только она не наложила на неё какое-нибудь специальное заклятие, — добавил он, обращаясь к волкам-убийцам. — Так что, ребята, будьте внимательны.

Волки-убийцы ринулись в толпу, стройные, проворные, опасные, но почти невидимые всем этим богачам, не привыкшим к столкновениям с настоящими хищниками. Они никогда бы не поверили, что в мире существуют опасности, гораздо более страшные и смертельные, нежели те, с которыми им приходится сталкиваться в залах заседаний советов директоров и в клубах в ходе проворачивания очередной многомиллионной сделки.

Лора с Алексой тоже выбежали на улицу. Алекса резко остановилась, увидев комиссара, роту неё открылся, но она так и не смогла ничего произнести.

К ним подъехал «Виксен» Лоры, развернулся, взвизгнув тормозами, остановился, гостеприимно распахнув двери. Внутри машина была пуста.

Лора взглянула на комиссара.

— Ну, поезжайте же. — Он сделал жест, словно подталкивая их вперед. — Найдите её!

Лора заморгала, прыгнула в машину и тронулась с места прежде, чем Алекса успела как-то отреагировать.

— Отлично, — обратился комиссар к Алексе, как только «Виксен» въехал в поток уличного движения. — Вы остаетесь со мной.

Алекса рванулась было за «Виксеном», но потом остановилась.

— Нет, не надо, — проговорил комиссар, — мы возвращаемся.

Донал вошел в длинную галерею костей. Они не двигались, но притягивали его к себе.

Окаменевшие кисти, стенды, отделанные золотом (подсвечиваемые спокойным нераздражающим светом), с одной совсем небольшой косточкой, несколько отдельных ребер и в виде триптиха три полных черепа, как будто улыбавшихся Доналу, когда он проходил мимо.

Они пели.

Вокруг Донала носились туманные видения, он выронил пулемет, даже не заметив, как боль разливается по всему телу, словно предостережение против попытки сражаться с прекрасными видениями.

Они пели ему.

Нет… Помогите…

Вокруг Донала кости взывали к нему, обещая потрясающие, соблазнительные, фантастические сны. Дива, помоги мне.

Но разве она захотела бы прийти на помощь Доналу сейчас, даже если бы была жива? Может быть, он заслужил падение и смерть в чудесном трансе?

Лейтенант заметил внутренние двери с великолепными резными ручками и уже ухватился за них, когда вдруг понял свою ошибку… ручки были сделаны из резных костей, костей давно умерших художников.

Нет…

Вихрь видений окутал его.

Вот рубиновые моря с влекущим пением притягательных сирен, зовущих его в… Нет.

…живой лес, где цветы дышат ароматами, каких он никогда… Я не…

…мириады их рук нежно касаются и скользят по его коже, доходят до его…

…позволю этому… …тянут его… …случиться.

…клубящиеся пастельные краски и ощущение… НЕТ!

Ему удалось разорвать пелену видений. Потому что…

И он, тяжело дыша, весь в поту, распахнул двери и открыл последнюю комнату.

Невероятным усилием воли Доналу удалось сбросить с себя чары праха, но как только лейтенант увидел, что находится в последней комнате, он понял, что опоздал.

Ему едва удалось сдержать сильнейший рвотный позыв.

Вокруг плоского алтаря стояли три человека: советник Гельбтхорн, член Городского совета Финросс и ещё некто третий. Копна седых волос и фотогеничные черты были знакомы Доналу. Он напомнил ему какого-то политика, часто встречающегося на страницах газет и уже давно примелькавшегося. Тело же, распростертое на алтаре, было не просто знакомо лейтенанту. Именно от его руки и погиб этот человек.

Перед ним было тело Малфакса Кортиндо.

А вокруг…

О Прекрасный Танатос, нет!

…лежали ненужные бледные остатки того, что они использовали в своей работе, в источнике энергии, который питал те странные магические чары, которые они применяли. И следующим потрясением для Донала стало то, что веки трупа вдруг задрожали.

Пол был усеян десятками тел несчастных детей. Глаза у всех открыты. Мертвым взглядом они взирали на чудовищный мир, который их силой заставили покинуть.

Гельбтхорн поднял руку и указал на Донала. Оранжевая молния осветила комнату.

И разлетелась на искры, коснувшись груди Донала. Он сделал полшага назад, понимая, что у него нет времени на то, чтобы бежать обратно в галерею костей и подбирать пулемет, который выронил, когда его одолели видения.

Последний шанс…

Именно в это мгновение труп Малфакса Кортиндо дернулся, повернулся на алтаре и сел, затем сошел на пол и зашагал по комнате, и всякий раз, когда он наступал на очередной детский труп, раздавался омерзительный чавкающий звук.

— Будьте вы прокляты! — воскликнул Донал и бросился бежать.

Жуткий хохот следовал за ним, когда он выбежал в дверь в галерею, где искус праха, словно омут, тянул к себе его душу. Однако лейтенанту потребовалось всего мгновение, чтобы схватить пулемет, повернуться и нажать на спуск.

Оглушительный грохот очереди эхом огласил замкнутое пространство. Донал сжал челюсти, выпуская пулю за пулей в распахнутую дверь по трем мишеням: сидящему трупу и трем стоящим живым, которые…

Раздался щелчок опустевшего магазина.

…продолжали, как ни в чем не бывало, стоять.

Облако черной пыли висело перед ними. Остатки пуль, разбившихся о тот незримый щит, который маг Гельбтхорн воздвиг на их пути.

Губы на мертвом лице Кортиндо раздвинулись, но не в человеческой улыбке. За почерневшими зубами зашевелился разложившийся язык. Донал заметил рядом с языком копошащихся червей. Рот трупа снова закрылся.