Пускай от зависти сердца зоилов ноют.

Вольтер! Они тебе вреда не нанесут…

Питомца своего Пиериды покроют

И Дивного во храм бессмертья проведут!

Приди, желанный гость, краса моя и радость!

Приди, — тебя здесь ждет и кубок круговой,

И розовый венок, и песней нежных сладость!

       Возжженны не льстеца рукой,

       Душистый анемон и крины

       Лиют на брашны аромат,

       И полные плодов корзины

       Твой вкус и зренье усладят.

Приди, муж правоты, народа покровитель,

Отчизны верный сын и строгий друг царев,

Питомец сча́стливый кастальских чистых дев,

       Приди в мою смиренную обитель!

       Пусть велелепные столпы,

       Громады храмин позлащенны

Прельщают алчный взор несмысленной толпы;

Оставь на время град, в заботах погруженный,

Склонись под тень дубрав; здесь ждет тебя покой.

       Под кровом сельского Пената,

Где всё красуется, всё дышит простотой,

Где чужд холодный блеск и пурпура и злата, —

       Там сладок кубок круговой!

       Чело, наморщенное думой,

       Теряет здесь свой вид угрюмый;

В обители отцов всё льет отраду нам!

Уже небесный лев тяжелою стопою

В пределах зноя стал — и пламенной стезею

       Течет по светлым небесам!..

       В священной рощице Сильвана,

Где мгла таинственна с прохладою слиянна,

Где брезжит сквозь листов дрожащий, тихий свет,

Игривый ручеек едва-едва течет

И шепчет в сумраке с прибрежной осоко́ю;

Здесь в знойные часы, пред рощею густою,

Спит стадо и пастух под сению прохлад,

И в розовых кустах зефиры легки спят.

А ты, Фемиды жрец, защитник беззащитных,

Проводишь дни свои под бременем забот;

И счастье сограждан — благий, достойный плод

       Твоих стараний неусыпных! —

Для них желал бы ты познать судьбы предел;

Но строгий властелин земли, небес и ада

Глубокой, вечной тьмой грядущее одел.

       Благоговейте, персти чада! —

Как! Прах земной объять небесное посмеет?

Дерзнет ли разорвать таинственный покров?

Быстрейший самый ум, смутясь, оцепенеет,

И буйный сей мудрец — посмешище богов!

Мы можем, странствуя в тернистой сей пустыне,

Сорвать один цветок, ловить летящий миг;

       Грядущее не нам — судьбине;

Так предадим его на произвол благих!

Что время? Быстрый ток, который в долах мирных,

В брегах, украшенных обильной муравой,

       Катит кристалл валов сапфирных;

И по сребру зыбей свет солнца золотой

Играет и скользит; но час — и, бурный вскоре,

Забыв свои брега, забыв свой мирный ход,

       Теряется в обширном море,

В безбрежной пустоте необозримых вод!

Но час — и вдруг нависших бурь громады

       Извергли дождь из черных недр;

Поток возвысился, ревет, расторг преграды,

       И роет волны ярый ветр!..

Блажен, стократ блажен, кто может в умиленье,

       Воззревши на Вождя светил,

Текущего почить в Нептуновы владенья,

Кто может, радостный, сказать себе: «Я жил!»

       Пусть завтра тучею свинцовой

Всесильный бог громов вкруг ризою багровой

       Эфир сгущенный облечет

Иль снова в небесах рассыплет солнца свет —

Для смертных всё равно; и что крылаты годы

       С печального лица земли

В хранилище времен с собою увлекли,

Не пременит того и сам Отец природы.

       Сей мир — игралище Фортуны злой.

Она кичливый взор на шар земной бросает

       И всей вселенной потрясает

       По прихоти слепой!..

Неверная, меня сегодня осенила;

Богатства, почести обильно мне лиет,

       Но завтра вдруг простерла крыла,

       К другим склоняет свой полет!

Я презрен — не ропщу, — и, горестный свидетель

       И жертва роковой игры,

       Ей отдаю ее дары

       И облекаюсь в добродетель!..

       Пусть бурями увитый Нот

Пучины сланые крутит и воздымает

И черные холмы морских кипящих вод

       С громовой тучею сливает,

       И бренных кораблей

Рвет снасти, всё крушит в свирепости своей…

Отчизны мирныя покрытый небесами,

Не буду я богов обременять мольбами;

Но дружба и любовь, среди житейских волн,

Безбедно приведут в пристанище мой челн.