Словом, любезный князь, поверьте, что живой или мертвый я всегда буду питать к вам чувства самого нежного почтения и неизменной преданности, с коими имею честь оставаться,

любезный князь, ваш покорнейший и преданнейший слуга

Тютчев.

P. S. Барон Хорнштейн присоединяется ко мне и выражает вам свое почтение. После меня он, несомненно, более всех любит вас. Мы часто с ним видаемся, и если правда, что дух Учителя всюду, где двое собрались во имя Его, то просто необходимо, любезный князь, чтобы вы хотя бы иногда вспоминали о нас.

Жуковскому В. А., 25 июня/7 июля 1827

Просит позволения засвидетельствовать свое почтение Василию Андреевичу.

Тиршу Ф. В., ноябрь 1829

Monsieur,

Je vais chercher le mémoire, que vous avez eu la bonté de me communiquer, chez Mr de Potemkine qui m’avait prié de le lui laisser, pour pouvoir le lire à son aise. Je puis vous dire confidentiellement qu’il goûte beaucoup votre idée et qu’il approuve que vous en écriviez à l’Empereur. Je suis même porté à croire qu’il fera de son côté ce qui dépend de lui, pour créer quelques chances de plus en faveur de votre démarche.

Pardon du retard et agréez, je vous prie, l’assurance de la considération très distinguée de v t dévoué

T. Tutchef.

Милостивый государь,

Я схожу за запиской, которую вы были любезны мне передать, к г-ну Потемкину, выпросившему ее у меня на время для прочтения на досуге. Могу сказать вам доверительно, что он очень одобряет вашу идею и поддерживает ваше намерение написать по этому поводу императору. Я склонен думать, что со своей стороны он сделает все от него зависящее, дабы поднять шансы вашего предприятия на успех.

Простите за промедление и примите, прошу вас, уверение в глубочайшем уважении вашего всепокорного

Ф. Тютчева.

Тиршу Ф. В., 11 декабря 1829

J’ai eu le plaisir de recevoir votre lettre à l’Empereur et me suis empressé de la remettre à la poste, pour prévenir tout malentendu. Je vous répéterai ce que j’ai eu déjà l’honneur de vous dire une fois: sr que Mr de Potemkine ne se chargeait pas de la transmission officielle de votre lettre, vu qu’aucun agent diplomatique ne peut se charger de transmettre en cour un écrit quelconque dont il n’ait pris connaissance au préalable. Mais il parlera, très volontiers, dans un rapport particulier au Cte de Nesselrode de votre mémoire à Mr d’Eynard comme d’un incident qui s’est passé à Munic et qui par là même tombe dans la sphère de sa correspondance ministérielle. Bien entendu qu’il en parlera de manière à présenter les idées, qui forment le fond de ce mémoire, sous leur jour le plus favorable, et même, si vous le désirez, il joindra à sa dépêche une copie de votre écrit. Au quel cas je vous prierai, Monsieur, de vouloir bien me l’envoyer au plutôt.

Agréez, je vous prie, l’assurance de la considération tr<ès> distinguée de votre tout dévoué

T. Tutchef.

Munic

Ce 11.10^bre

1829

Я имел удовольствие получить ваше письмо к императору и поторопился отправить его почтой во избежание какого-либо недоразумения. Повторю вам то, что я уже имел честь говорить вам однажды, а именно, что г-н Потемкин не взял на себя официальную передачу вашего письма, так как ни один дипломатический представитель не может передать своему двору никакой бумаги, с которой не ознакомился предварительно. Но он охотно расскажет в отдельном рапорте графу Нессельроде о вашей записке г-ну Эйнару как о событии, происшедшем в Мюнхене и попадающем тем самым в сферу его министерской переписки. Разумеется, он намерен представить идеи, составляющие суть этой записки, в самом выгодном свете и даже, если вы пожелаете, присоединит к своему донесению копию вашего сочинения. В каковом случае я попрошу вас, милостивый государь, прислать мне ее как можно скорее.

Примите уверение в глубочайшем уважении преданного вам

Ф. Тютчева.

Мюнхен

11 декабря

1829

Шереметевой Н. Н., 16/28 декабря 1829

Минхен. Сего 16/28 декабря 1829

Много и непростительно виноват перед вами, милостивая государыня тетушка, что так поздно отвечаю на родственно-милостивое письмо ваше. С братом Алексеем Васильевичем сбирался было писать к вам, но подумал, что лучше будет предоставить ему изъяснить вам мою признательность. Теперь известился через письмо от своих, что я вам новою обязан благодарностию. Вы предлагали ехать в Петербург ходатайствовать по моему делу. Душевно тронул меня сей знак вашего расположения, но теперь при переменившихся обстоятельствах сия поездка была бы бесполезна. Не менее того в полной мере чувствую всю цену сего истинно родственного предложения.

Я полагаю, что Ал<ексей> Васильевич теперь с вами, и от всего сердца, любезнейшая тетушка, поздравляю вас с его приездом. Благодаря этим шести неделям, что он провел с нами, легко вообразить, как утешительно должно быть для вас его присутствие. Прошу вас покорнейше еще раз поблагодарить его за всю им оказанную нам дружбу. Не говоря о себе, он оставил в Минхене искренно преданных ему друзей. Не проходит дня, чтобы речь не шла о нем, и в первые дни по его отъезде он точно такую оставил пустоту у нас в доме, как бы несколько лет сряду жил с нами вместе. Кто его знает, тому сие покажется весьма естественно. С его редкими душевными свойствами, с его прекраснейшим характером ему везде легко будет найти искреннюю сердечную приязнь и оставить по себе добрую любезную память. Всем его знающим и любящим должно быть крайне утешительно говорить про него с вами. В нем послана вам, любезнейшая тетушка, большая награда за вашу большую доброту. И да сохранит вас Бог обоих для вашего взаимного щастия.

Мы на днях получили от него письмо из Вены. Но пусть он сам расскажет вам им совершенные подвиги. Вы, вероятно, захочете изустного рассказа, чтобы поверить оным. — Жена просит у вас позволения самой приехать к вам, а я прошу у вас для нее вашего родственного расположения. Брату, которого еще со мною нет, я передам поклон ваш. Любезнейшим сестрицам, буде оне меня не совсем позабыли, мое усердное почтение, равно и Михайле Николаевичу, и, поздравляя вас и их с наступающим Новым годом, с искренним желанием всех благ, пребуду навсегда с душевным почтением и преданностию, милостивая государыня тетушка, ваш покорный племянник Ф. Тютчев.