Чего нельзя было сказать об «Элис Лиддел».

На капитане Келсо был выцветший комбинезон и кепка, на которой было написано «КЕЛСО». Он ухмыльнулся при виде пленниц, но не сделал попытки подняться.

— Как дела? — любезно осведомился он.

— Отзовите своего снежного человека, и я покажу вам, как у меня дела, — сердито сказала Табита.

Капитан улыбнулся, приподняв верхнюю губу над пятнистыми, длинными, как у зайца, зубами. Его ярко-голубые глазки были все в морщинах и смотрели прямо:

— Не могу, — небрежно сказал он. — Вы можете пораниться.

— Сначала мы вас разорвали бы на части.

Капитан Пеппер изучал большой палец своей левой руки.

— Вот, это то, что называется желать невозможного. — Он снова поднял глаза, расправил комбинезон на коленях и задумчиво оглядел снизу вверх стройную фигурку Саскии. — А вы как? — спросил он. — Скажите же что-нибудь.

Саския вздернула подбородок:

— Мне нечего сказать пиратам.

Он скосил на нее глаза:

— Пиратам? — И хитро ухмыльнулся Тарко, оглядываясь, чтобы посмотреть, как понравилась эта шутка Шину. — Я здесь не вижу пиратов.

Табита сложила руки:

— Теперь вы еще скажете, что вы обычная дорожная полиция.

Капитан Пеппер откинул голову и захохотал:

— Полиция! Шин, ты слышишь? Тарко, слышишь? Дама считает, что мы полицейские!

Шин ухмыльнулся, прищурив глаза и подняв брови, а Тарко пробурчал:

— Слышу.

Капитан Пеппер вдруг помрачнел:

— Тогда почему не смеешься? — спросил он, понизив голос.

Трантша обнажила огромные клыки и послушно разразилась лающим смехом. Старик продолжал невозмутимо разглядывать свою находку.

Капитан Пеппер подвинул свой зад, поудобнее устраиваясь в кресле:

— Ну, вот что я вам скажу, леди, — заявил он и наклонился к ним, словно собираясь сообщить что-то конфиденциальное: — Мы и есть полицейские. Ну, что вы теперь об этом думаете? Капитан Пеппер работает на большую синюю собаку.

Он откинулся и стал играть с ободранной обшивкой своего кресла, скатывая ее обрывок между большим и указательным пальцем. Он взглянул вверх на женщин из-под своих белых бровей, снова бросив хитрый взгляд на Тарко, и продолжал говорить:

— Иногда мы — полицейские, иногда — нет! — объявил он так, словно это была замечательная шутка.

Саския презрительно выдохнула.

Табите хотелось соскользнуть на пол и заснуть, желательно навечно. До сих пор она была вся — воплощение ненависти и отчаяния, какого никогда раньше не испытывала. Эти подонки погубили Элис, а теперь им еще хочется поиграться перед тем, как погубить ее и Саскию. То, что они сейчас говорили и делали, если они еще могли что-то сделать, уже не имело значения. Может быть, если ей удастся разозлить этого расчетливого негодяя, он потеряет контроль и побыстрее покончит с ними. Но это значило, что надо мобилизовать еще какие-то силы, а она просто устала, так устала.

— Я знаю, кто вы, — сказала Табита.

Капитан Пеппер пропустил мимо ушей ее язвительный тон:

— Профессионалы, — сообщил он ей.

— Подонок, — очень отчетливо произнесла Саския.

При этом капитан Пеппер широко раскрыл глаза:

— О-о, — воскликнул он, — слышите что она говорит? Мы заполучили себе настоящую шаровую молнию! — Он хлопнул себя по бедрам и разразился хриплым, бронхиальным смехом вместе с трантшей Тарко, похлопавшей их по плечам в знак признания.

Это уже становилось утомительным.

— В любом случае, что вы тут делаете? — решительно спросила Табита. — Я думала, мы вас вырубили.

Капитан Пеппер продолжал ухмыляться:

— Вырубили нас! — эхом отозвался он. — Действительно вырубили. Вырубили Келсо Пеппера. Вырубили «Уродливую Истину». Немногие могут это сказать. — Он покачал головой. Неожиданно он снова стал серьезен. — У вас не было никакого права так поступать. И, сделав это, вы нам обоим наделали массу неприятностей. Слышите? — заорал он, почти поднявшись с кресла. — Целую кучу дерьмовых неприятностей!

Саския стиснула кулаки и бросилась вперед:

— Вы убили моего брата! — закричала она, вырываясь от Тарко. Тарко удержала ее одной рукой. Саския боролась, бешено сверкая глазами на них обоих: — Вы убили Тэла! А Марко остался там, внизу… — Она выбросила руку назад, показывая в ту сторону, откуда они прилетели, словно думала, что Венера находится где-то под палубами. — …медленно умирает на Венере из-за вас!

— Что вам от нас надо? — свирепо спросила Табита.

Капитан Пеппер снова медленно опустился в кресло. Он исследовал большой палец своей правой руки. Потом вытянул жесткий указательный палец правой руки, указывая прямо на голову Табиты.

— Ты, — сказал он. — Нам нужна ты. И он, — заявил он, ткнув большим пальцем в направлении фраска, безжизненно повисшего в воздухе перед своим престарелым исследователем. — Нам нужна ты и он, и нам нужен твой маленький кораблик. — Пеппер снова тупо ухмыльнулся. — И нам нужен ваш маленький черный приятель, который вырубил нам свет. Мы ведь уже его заполучили, да, Тарк?

Трантша посмотрела на своего капитана, покорно, тупо, непонимающе.

Внезапно, капитан, казалось, потерял к ним всякий интерес:

— Кое-кто хочет с вами увидеться, — сказал он. — А пока вы устраивайтесь здесь, как дома, слышите? Убери их, Тарко.

Трантша замурлыкала. Крепко ухватив их, она потащила Саскию и Табиту прочь от своего пребывающего в задумчивости капитана и любопытного механика — назад в шахту, мимо отсека, где лежала потерпевшая катастрофу Элис в луже своих собственных жизненно важных жидкостей; назад в недра корабля. Она бросила их в камеру.

Камера, хоть и маленькая, судя по всему, часто принимала посетителей. Предыдущие узники нацарапали свои имена и длинные вереницы условных дней на слизисто-зеленых стенах. Пища и что похуже были разбрызганы во всех направлениях, там и здесь виднелись следы ожогов от выстрелов. Внутри на двери не было ручки. Не было здесь и иллюминаторы, а лампочка едва светилась, но это не имело значения, потому что смотреть здесь все равно было не на что.

— Под'ждите, — сказала трантша.

Она взялась за сумку Табиты, стащила ее через голову девушки, а потом оттолкнула ее. Она стояла и мяла сумку в руках. Потом рывком открыла ее, сломав молнию и подозрительно заглянула внутрь:

— Что эт'за дрянь?

— Это моя дрянь, — заявила Табита, встав совсем рядом, готовая выхватить сумку, если представится возможность.

Тарко захохотала. Она с силой толкнула Табиту на Саскию, и они обе свалились на пол.

Трантша стояла в дверях и рылась в сумке Табиты, медленно выбрасывая вещи на пол: носок, скомканные квитанции, пластиковый мешок с тремя фруктовыми леденцами, слипшимися на дне. Потом она отвела руку и швырнула сумку в камеру вслед за ними.

— Радуйтесь н'нее, — сказала она и захлопнула дверь.

Табита слезла с Саскии, встала на четвереньки и вяло поползла к своим разбросанным пожиткам.

Она встала на колени, подтягивая сумку к себе по полу.

Глубоко в стенах содрогнулись и ожили мощные двигатели.

Саския была на ногах. Она стояла и била ногой по двери, решительно и с ненавистью.

За ее спиной Табита подняла рассыпающуюся книжку в бумажной обложке и небрежно прижала к себе, смяв книжку о свой живот.

Саския обернулась, оперлась на дверь, глядя вниз на Табиту.

— О-о-ох, — с горечью сказала она. — Вот. Вот, Табита. Держи. — Она присела на корточки, чтобы помочь Табите, не глядя подбирая вещи с пола. Посмотрела на то, что было у нее в руке: это был пакетик со старыми конфетами: — Вот, — сказала она Табите, подсаживаясь к ней и обнимая ее рукой за плечи. Потом сунула смятые конфеты ей под нос: — Съешь одну, — посоветовала она.

Глаза Табиты были закрыты. Она покачала головой.

Сев на пятки, Саския открыла пакетик из рваного пластика, разорвав его еще больше. Изучила его содержимое.

— Не хочешь конфетку? — спросила она.

Табита, замкнувшись в себе, не отвечала. Она сидела на полу на коленях, прижимая к себе книжку и свою сумку, — черная дыра, воплощение несчастья и поражения.