385

Князь Милан Сербский и князь Николай Черногорский, надеясь на бога и право свое, выступили против султана…— 30 июня (н. ст.) 1876 г. Сербия и Черногория объявили войну Турции, и 2 июля их войска, перейдя границу, открыли боевые действия. Милан Сербский — Милан Обренович (1854–1901), князь Сербии в 1868–1882 гг., впоследствии (1882–1889) король Сербии Милан I. Николай Черногорский — Николай Петрович Негош (1841–1921), князь Черногории, поддерживавший тесные отношения с Сербией и стремившийся усилить и расширить Черногорию за счет Герцеговины.

386

Нерешительность и медленность великих держав — зажгло и двинуло войну. — Во время берлинского совещания «трех канцлеров» (см. с. 470) был принят составленный А. М. Горчаковым документ, получивший название «Берлинского меморандума». Державы требовали от Турции прекращения на два месяца военных действий против восставших и проведения реформ. Они также объявляли о том, что, в случае если умиротворение не будет достигнуто, они дополнят дипломатическое воздействие «заключением соглашения для проведения действенных и соответствующих интересам общего мира мероприятий». Франция и Италия присоединились к меморандуму, но Англия, противодействовавшая русской политике и поддерживавшая Турцию, отказалась его подписать. Меморандум предполагалось вручить турецкому правительству 30 (18) мая. На протяжении всего мая газеты сообщали о происходивших в Турции сильных массовых волнениях фанатически настроенных непримиримых националистов, требовавших отклонить условия европейских держав, отозвать русского посла Н. П. Игнатьева и т. п. Поступали слухи о возможности государственного переворота. В ночь с 29 на 30 (н. ст.) мая султан Абдул-Азис был свергнут, а на престол вступил Мурад V, ставший орудием в руках мусульман-фанатиков и военной партии. Дирижером всех этих событий русские газеты считали Англию. В связи с переворотом вручение меморандума было отсрочено для того, чтобы не создавать новому турецкому правительству с самого начала затруднений. В апреле 1876 г. вспыхнуло восстание в Болгарии, которое подавлялось со страшными жестокостями. С конца мая сведения об этих событиях стали появляться в русских газетах, а в конце июня стали одной из ведущих тем; неоднократно называлась цифра 60 000 убитых болгар (значительно преувеличенная).

Башибузуки — солдаты нерегулярной турецкой армии (конницы и пехоты), которых вербовали среди самых отсталых, диких и воинственных племен, проживавших на территории Турецкой империи. Они отличались неорганизованностью и жестокостью нравов, которая поощрялась частично их правовым положением (правительство обеспечивало их лишь оружием и продовольствием, но не платило им жалованья). Черкесы — здесь: черкесы-мусульмане, эмигрировавшие в Турецкую империю после присоединения Кавказа к Российской империи.

387

У славян много надежд — обратится в панический страх. — С открытием боевых действий на Балканском полуострове русские газеты стали публиковать материалы о численности и состоянии армий воюющих сторон. Газеты, приветствовавшие вооруженную борьбу против Турции, давали, как правило, оптимистическую оценку сербской армии, в то же время отмечая низкий боевой и моральный дух армии Турции. Достоевский опирался, возможно, на статью «Боевые силы Сербии и Турции» (Новое время. 1876. 22 июня). Впоследствии оценки сербской армии в русской прессе и у Достоевского изменились (см. с. 274–275, 506).

388

Невмешательство Европы — не во Франции. — По мере того как становилось все яснее, что войны на Балканском полуострове не избежать, остро вставал вопрос о том, как поведут себя в новой ситуации европейские державы. Русские газеты были наполнены самыми различными и противоречивыми слухами и прогнозами, почерпнутыми из иностранных источников, но преобладали сообщения о том, что ни одна из держав не намерена принимать участия в вооруженном конфликте. «Англия в нерешительном раздумьи, тройственный союз снова скреплен, Франция доброжелательно настроена к России — вот при каких благоприятных обстоятельствах начинается бой славянства с исламом…» — писало в передовой статье «Новое время» (1876. 22 июня). Оценка Достоевского очень близка к этому заявлению. В корреспонденциях из Франции на протяжения всего месяца говорилось о ее безучастной позиции в Восточном вопросе, который в них соответственно затрагивался очень редко и лишь вскользь.

14 (2) июня состоялась встреча Александра II с Вильгельмом I в Эмсе; 8 июля (26 июня) встретились Александр II и Франц-Иосиф в Рейхштаде. Свидание австрийского и русского императоров вызвало много слухов и догадок. В телеграмме из Вены от 28 июня (10 июля) говорилось: «Обе великие державы согласны относительно соблюдения принципа невмешательства, оставляя за собой право, как скоро военные действия приведут к решению, установить интимное согласие между всеми христианскими великими державами. Вообще получается такое впечатление, что всякая опасность видеть перенесение войны за нынешние ее пределы может считаться устраненной» (Новое время. 1876. 30 июня). Однако оставалось неизвестным, что во время этой встречи было заключено секретное и официально не зарегистрированное соглашение относительно занятия Боснии и Герцеговины Австрией, а юго-западной Бессарабии Россией.

389

Позволит ли стащить с постели больного человека совсем долой? — «Больным человеком» назвал Турцию Николай I в беседе с английским послом Дж. Г. Сеймуром (Seymour, 1797–1880) в 1853 г. Тогда же опубликованное и ставшее крылатым это выражение широко употреблялось в русской публицистике второй половины XIX в., отражая составившееся о Турецкой империи представление как о разваливавшемся государстве, которое было не в состоянии решить ни одного стоявшего перед ним политического, экономического, религиозного и другого вопроса.

390

Пальятив — См. примеч. к с. 146.

391

Пусть в Англии первый министр — его ложь…— На заседании Палаты общин 26 (14) июня 1876 г. премьер-министр Англии Бенджамин Дизраэли (1804–1881) отвечал на запрос одного из членов парламента относительно массовой расправы турок с болгарами. Говоря об этой речи премьер-министра, «Новое время» (1876. 22 июня) писало в передовой статье, что «Дизраэли наотрез отрицает (зверства башибузуков в Болгарии) и приписывает все бесчеловечные истязания и убийства „славянским выходцам“». В действительности Дизраэли говорил не о «славянских выходцах», а о «чужестранцах» (strangers entering the country).