Сенешаль повернулся и посмотрел на ожидающих стражников, которые всматривались в темноту и понемногу брали мечи наизготовку. «А теперь, если у вас в настоящее время кончились вопросы, принцесса, думаю, мы должны двигаться, пока эти неандертальцы не стали вырезать свои инициалы на стенах.»
Он подождал, пока каждый стражник зажег свой фонарь и уверенно зашагал вперед во мглу правого коридора. Черт его забодай, думала Джулия, вместе со стражниками торопясь поспеть за Сенешалем, прорва всего сказана про храбрость и героизм, но такое просто из рук вон. Во-первых, он рассказывает ужасные истории о невернувшихся предыдущих поисковых отрядах, а потом марширует во мрак, даже не побеспокоившись выслать вперед пару разведчиков.
Джулия нахмурилась и покачала головой. Мне не следовало позволить отобрать мой меч…
Звуки шагов отряда глухим эхом отражались от покрытых пылью стен, но даже этот слабый шорох в тишине коридора казался жутковатым. Стражники жались друг к другу, высоко поднимая фонари, и все же тьма жадно давила скудную лужицу света, испускаемую фонарями. В постоянной мгле было трудно судить о расстояниях, и Джулия начинала задумываться, есть ли у коридора конец или чертова кишка будет тянуться бесконечно. Она оглянулась на пройденный путь, но развилка уже потерялась во тьме. На пределе слуха она различила слабые шорохи суетливой беготни, но как ни напрягалась, не смогла понять, откуда они исходят. Наверное, крысы, подумала она, беря кинжал наизготовку. После тридцати двух лет они наверняка думают, что место принадлежит им.
«Как вообще смогли потерять целое крыло?», спросила она Сенешаля, скорее чтобы услышать звук собственного голоса, чем интересуясь ответом.
«Кажется, одно из заклятий Астролога оказалось неудачным», с отсутствующий видом ответил Сенешаль, при свете фонаря стражника с сомнением изучая карту. «Никто в точности не знает, чего он хотел, и так как он до сих пор слишком смущен, чтобы об этом разговаривать, мы так и не знаем подробностей. Очевидно, произошел мощный взрыв, а потом за несколько мгновений все двери и коридоры, ведущие в Южное Крыло вдруг исчезли. Люди, которые в это время находились в крыле, смогли выбраться, но войти уже никто не мог. Легенды утверждают, что несколько человек, так и не вышли.»
«Какая ужасная участь», невольно содрогаясь ,сказала Джулия.
«Если неприятно слушать ответы, не задавайте вопросов», колко заметил Сенешаль. «А теперь, потише, пожалуйста: я попробую сосредоточиться.»
Джулия проглотила готовую вырваться гневную отповедь и Сенешаль продолжал хмуриться над своей картой. По мере того как отряд углублялся во тьму, воздух становился все более затхлым и давящим. Джулия часто оглядывалась, но слабый шум суетливой беготни держался, казалось, на пределе света фонарей. Стражники тоже его расслышали и один за другим достали свои мечи. Это всего лишь крысы, строго говорила себе Джулия, однако воображение вызывало образы врагов, подстерегающих во тьме. Мужчин и женщин, ставшими в своей изоляции враждебными и дикими. Детей, которые не знают другого мира, кроме Южного Крыла. Джулия крепко сжала кинжал. Даже крысы могут быть опасны, подумала она.
И вдруг Джулия споткнулась и четь не упала, когда пол резко дернулся и улетел из-под ног. Казалось, что стены коридора отступили вдаль, а потом вернулись, некоторое время туда-сюда качаясь в пространстве. Ощущения правого и левого, верха и низа резко сменились на противоположные, голова бешено закружилась, потом щелчком все вернулось к норме. Внезапная тьма проглотила свет фонарей, она расслышала голоса, кричавшие в гневе и страхе, но только очень слабо, словно на далеком расстоянии. Она чувствовала, что надо продолжать движение, но каждый следующий шаг давался труднее предыдущего, и мышцы заломило от усилий. На нее навалилась чудовищная тяжесть, пытаясь отбросить ее, но Джулия не сдавалась. Отступление не в ее манере. Тяжесть достигла пика, но Джулия ощутила, что в этой тьме вместе с нею есть другие люди, помогающие ей сопротивляться. Она опиралась на их усилия, а они на ее, и вместе они рванулись вперед. И вдруг свет вернулся и мир снова стал устойчивым.
Джулия опустилась на корточки и хрипло дышала, пока в голове медленно прояснялось. Она была так измучена и покрыта потом, словно несколько часов бежала к финишу, однако, оглядевшись, обнаружила, что находится все в том же темном коридоре. Свет падал от единственного фонаря, который держал скрючившийся рядом стражник, выглядевший почти так же плохо, как она себя чувствовала. Джулия вдруг нахмурилась и оглянулась туда, откуда они пришли.
Сенешаль пошатываясь опирался на стену и сердито рассматривал оду из карт, однако ни следа других одиннадцати стражников не было и в помине.
«Что случилось, черт побери?», потребовала ответа Джулия, нетвердо подымаясь на ноги и отмахиваясь от предложенной стражником руки. «Где остальные стражники?»
«Южное Крыло заперто изнутри каким-то барьером», задумчиво произнес Сенешаль, аккуратно складывая карту и засовывая ее в карман плаща.
«Вероятно, установленным, когда рухнуло заклятие Астролога.» Он глянул вдоль коридора, однако непроницаемая тьма ничего не открыла. Сенешаль фыркнул и повернулся ко тьме спиной. «Стражники, должно быть, остались по другую сторону барьера. Типично для них. Когда они нужны, чертовых стражников никогда нет рядом.»
Джулия поборола импульс схватить Сенешаля за плечи и потрясти его, и благоразумно ему улыбнулась. «Сэр Сенешаль, мы не можем просто бросить их там…»
«О, там достаточно безопасно, а мы сможем подобрать их на обратном пути. В любом случае, они сами виноваты. Мы пробились сквозь барьер, потому что отказались быть побежденными и потому что действовали вместе. Другие стражники до этого не дошли. Жалко, но ничего. Мы проложили дорогу в Южное Крыло, и только это имеет значение. Впервые за тридцать два года… Ну, что ж, пошли, нет смыла здесь околачиваться, нас ждет работа.»
И с этими словами Сенешаль выхватил фонарь из руки стражника и зашагал по коридору, даже не оглянувшись, заставив Джулию со стражником поспешать за ним. Джулия искоса разглядывала стражника, пока они все глубже следовали за Сенешалем в Южное Крыло. Он был низкорослый и коренастый, с плотной мускулистой фигурой и тяжелыми бугристыми руками. В целом, он выглядел гигантом, которого подрубили в коленях. Ему было не больше сорока, однако на лице была написана некая угрюмость, заставлявшая казаться гораздо старше.
Ширококостное лицо накрывала шапка коротко стриженных волос, светлых, почти белых, а в глазах присутствовала внимательная бдительность, которую Джулия нашла успокаивающей. Что бы ни случилось, этот стражник был не того сорта, которых ловят врасплох.
«Меня зовут Боден», вдруг сказал он. «На случай, если вам интересно.»
«Я не сознавала, что заметно», сказала Джулия.
«Не слишком заметно», заверил он. «Но не много такого, на что я не обращаю внимания.»
«Так и держите дальше», сказала Джулия, «и, возможно, мы выберемся живыми.»
Оба тихо хохотнули, однако в голосу было больше напряжения, чем юмора.
Сенешаль вдруг остановился, задумчиво посмотрел в боковое ответвление, а потом нырнул в него. Джулия и Боден последовали за ним. Сенешаль вел их по головокружительной серии изгибов и поворотов, ведущими вниз коридорами и поднимающимися лестницами, сквозь затянутые паутиной двери и проходы, пока принцесса не потеряла всякое чувство времени и направления. Она начала ощущать странную дезориентацию, словно она продолжает стоять, а все остальное движется вокруг.
Боден молча крался рядом, как кот на прогулке, постоянно стреляя глазами в поисках возможной опасности. Где-нибудь в другом месте Джулия нашла бы такое поведение весьма раздражающим, но с тех пор, как они вторглись в Южное Крыло, у нее было ощущение, что за пределами света фонаря во мраке кто-то следит и ждет. Безразлично, куда она смотрела, или как быстро поворачивала голову, она никого ни разу не увидела, однако ощущение не проходило, беспокойно глодая ее нервы, пока она чуть не завизжала от острого напряжения. Она сжимала рукоять кинжала, пока не заныли суставы, обзывая себя последними словами за глупость добровольного присоединения к отряду Сенешаля. Она смотрела на его безответную спину и еле затормозила, едва избежав столкновения с ним, когда он сделал очередную внезапную стойку.