15

«Вляпался, — уныло думал Басов, старательно отводя взгляд от женщины, которая находилась в его каюте. — Спасибо Анзору Бедоевичу. Сам тоже хорош. Знал ведь, что бабки за красивые глаза не платят, а польстился. Посадят тебя, дурака, и за дело».

Он искоса глянул на Диану.

Лейтенант МГБ сидела в кресле и маленькой пилкой полировала ногти. Казалось, она ни капли не обеспокоилась своим поражением, напротив — еще больше преисполнилась уверенностью в победе. Спокойное лицо, расслабленное тело. Дама на даче.

Николай вздохнул. Хорошо бы сейчас сбросить стресс, как это привычно Басову. Но после случившегося это было невозможно. В спальный мешок можно было потащить славную боевую подругу, что делит с тобой все тяготы нелегкой космической жизни, увлечь же туда лейтенанта из Комитета Галактической Безопасности казалось Басову столь же невозможным, как пешком вернуться ни Землю.

От скуки он принялся исследовать люк, ведущий в каюту.

Как и следовало ожидать, робот Жорик постарался на совесть — открыть дверь изнутри не представлялось возможным.

Он печально вздохнул и вернулся на свое место.

Спасти его мог только какой-нибудь героический поступок, но что можно сделать в такой ситуации, Басов совершенно не представлял. Нет, мысленно он уже вступал в решительную схватку с роботом и одерживал победу, освобождая Диану и беря под стражу Брегманна. Получалось довольно лихо, но Николай отлично понимал, что в жизни ему все это никогда не повторить.

— Не суетись, — лениво сказала Диана, не глядя на Басова. — В этой ситуации трудно что-то сделать. Но ты не волнуйся, у него все равно ничего не получится.

Самоуверенная какая. Это кто же Брегманну помешает?

Все козыри у него на руках. И следить за ними не могли, после всех нарушений Басов и сам с трудом мог сообразить, каким образом они оказались в системе Юпитера. Да… «Заправлены в планшеты космические карты, и штурман уточняет в последний раз маршрут». Если бы именно так и летали, а то ведь чаще всего приходится по наитию, по наглой орбите или на гравитационном разделе системы щелку себе выкраивать.

Умная голова был Лобачевский, такой умный, что Басов иной раз просто не понимал его неевклидовой геометрии. Не понимал, а пользовался. Ладно, следить за ними, естественно, не могли. То, что девочка в эфир выходила, ровным счетом ничего не значило. Что она могла передать? Только то, что сумела разнюхать. А ловко она профессора подколола тем, что за него робот на компьютере играл. Конечно, у этого самого Жорика небось подсоединений много, вполне мог на двух компьютерах работать, хозяина своего покрывать. Но Дианка это как засекла? Что-то дельное во всех этих рассуждениях было, только вот Басов никак не мог сообразить, что именно.

Диана отложила пилку, полюбовалась безукоризненными ногтями, глянула на Басова и невинно спросила:

— Ну, Коленька, проведем последнюю ночь вместе, или ты меня уже ненавидишь? Да не волнуйся ты, работодателя мы твоего, конечно, прижмем. Тебе-то чего беспокоиться? Ты ведь преступных замыслов не вынашивал, под детектор с чистой совестью пойдешь.

Более всего Басову хотелось послать эту самоуверенную ДУРУ куда подальше. Но сообразив, что в любом случае расклад карт был пока не в его пользу, Басов гоношиться не стал — принял душ и нырнул в спальный мешок, встречая обжигающее тело обнаженной Дианы. Нет, все-таки в любви она была большой специалисткой, Басову даже казалось, что в комитетовской школе факультатив какой-нибудь был.

Где этому всему обучали. Ему даже интересно стало, кто там у них экзамены принимает, несчастный, наверное, человек.

С этой мыслью Николай Басов и заснул, постепенно выравнивая дыхание и приходя в себя. А все сомнения он оставил на будущее. Как говорится, будет день — будет и веревка на шее. Тем более что в этой ситуации лично от него, Басова, ничего не зависело. Теперь все зависело от того, с какой стороны звезды будут смотреть. Хотелось бы, конечно, чтобы удача, что сопутствовала Басову последние пять лет, не покинула его и на этот раз.

16

За окном мела оранжево-желтая пурга.

В другое время Басов с удовольствием бы полюбовался этим красочным зрелищем. Сейчас он только уныло поглядывал на экран, теша себя несбыточными надеждами — а вдруг у Брегманна ничего не получится, система обогревания инкубатора откажет или птенцы окажутся неприспособленными к местным условиям и погибнут сразу же после того, как вылупятся.

Но он понимал, что надеяться на это глупо — не такой он дурак, этот профессор Брегманн, среди ученых дураки встречаются крайне редко, а среди лауреатов Нобелевской премии их скорее всего вообще нет.

Профессор Брегманн всем своим видом показывал, что мысли пилота правильны. Он довольно потирал руки, насмешливо поглядывая на представителя КГБ. Даже сейчас, находясь в беде, Диана выглядела на редкость соблазнительно. Басов только никак не мог понять, на чем зиждется ее уверенность, что все закончится благополучно. Но, похоже, Диана абсолютно не волновалась. Помнится, ночью она проявляла значительно больше страсти.

— Ничего у вас не выйдет, господин Брегманн, — хладнокровно сказала Диана. — Вы только усугубляете свое положение открытым неповиновением представителю власти.

— Ничего, ничего, — хмыкнул Брегманн. — Вспомните историю, милочка. Победителей не судят! В космосе царит беспредел, здесь прав тот, у кого больше прав. А больше прав всегда у того, кто сильнее.

Жора выразительно качнул своими рогульками. Глаза на концах этих рогулек наблюдали за соперниками. Один глаз надзирал за Басовым, другой не менее внимательно бдил за Дианой. Впрочем, Басов мог поспорить, что этот глаз смотрел на редкость похотливо. И ведь было на что посмотреть! «Надо сказать, — с неожиданным раздражением подумал Басов, — что эти биологические роботы Брегманна еще те штучки. Ишь как на декольте зырит!» Диалог двух противников между тем продолжался.

— Так это победителей, — возразила женщина. — Вам, Брегманн, это не грозит. Вы уже проиграли.

Нобелевский лауреат снисходительно глянул на противника.

— Ох уж это уязвленное женское самолюбие, — сказал он. — Разве вы не сидите сейчас в рубке под присмотром моего робота? Потерпите, милочка, осталось уже немного.

Он посмотрел на часы и уточнил:

— Три минуты пятьдесят семь секунд. Ах, дорогая Диана, вы даже не представляете, как они красивы, мои создания. Они рождены для полета.

Нет, даже в такой обстановке Диана оставалась Дианой.

Да, она была настоящим бойцом невидимого фронта. Были мгновения, когда Басов откровенно восхищался ею.

— Сомневаюсь, — сказала Диана. — Сомневаюсь, что они созданы для полета. Думается, у них совершенно иные функции, профессор. И ваш помощник Лисицын это очень хорошо знал.

— Не говорите мне ничего за этого глупца, — раздраженно дернул щекой Брегманн. — Он не мог решить и простейшей задачи, связанной с метапластированием. Бездарь! Бездарь!

— Или просто умный человек, — широко и очаровательно усмехнулась женщина. — Вы его недооценивали, профессор. Именно он и посвятил нас в ваш преступный замысел. И сделал все, чтобы этот замысел не осуществился.

В иллюминатор была видна освещенная, искрящаяся в лучах Юпитера поверхность Лиситеи, на которой прямоугольник инкубатора выглядел инородным телом.

— Плевать мне на вашего Лисицына, — довольным голосом сказал профессор. — Сейчас вы, милочка, да и вы, Николай, станете свидетелями моего триумфа. Это будет подлинная победа настоящей науки. Настоящей науке тесно в рамках доктринерства и уголовных уложений. Настоящая наука не может их признавать, потому что…

Он не договорил. В иллюминатор было видно, как отстрелились створки инкубатора.

— Сейчас, сейчас вы их увидите! — сипло сказал профессор Брегманн. — Сейчас эти чудесные создания моего гения появятся на свет.

И они увидели.

Только это было совсем не то, что рассчитывал увидеть сам профессор Брегманн. Наверное, неведомый Басову Лисицын был достойным учеником нобелевского лауреата. Только теперь Басов понял, почему Диана была так спокойна. Из инкубатора, быстро увеличиваясь в размерах, полезли космические полицейские в новеньких блестящих скафандрах.