Конец лета выдался на редкость жарким. Давно на небе не было облаков, и каждый день с утра и до вечера солнце пекло немилосердно. Не получая дождей, земля во многих местах покрылась трещинами, и обычно многоводная Шу так обмелела, что начало обнажаться дно. Вода сделалась очень теплой и стала пахнуть гнилью. Вся крупная рыба ушла в глубокие ямы, где били прохладные ключи, и ловить ее стало невозможно. Выгорели и пришли в негодность привычные пастбища оленей и косуль. Единственным мес¬том, где еще оставались островки зеленой сочной травы, были луга возле большой топи, и стада животных потяну¬лись в ту сторону. Перед племенем нооков возникла угроза голода.

В один из вечеров, когда солнце скрылось за вершинами гор и духота понемногу начала спадать, Туан-Ота созвал «Большой Совет» пригласив на него всех старейшин и носителей веры. Совет проходил в пещере вождя, обсуждался всего один вопрос — как спасти людей племени от голодной смерти. Туан-Ота сидел на большом камне, покрытом шкурой медведя. По традиции Слева и справа от главы племени стояли с копьями два огромных воина-телохранителя. Старейшины и носители веры молча входили в пещеру, прикладыванием ладони левой руки ко лбу приветствовали вождя, а затем рассаживались по обе стороны от него, образуя правильный круг, в центре которого, в специально вырытом углублении горел костер. Молодой юноша из числа телохранителей периодически подбрасывал в огонь смолистые сучья и сухой валежник. При этом языки пламени то замирали, погружая в мрак нехитрое убранство жилища сына Луны, то весело разгорались, потрескивая и взмывая вверх, озаряя заросшие угрюмые лица старейшин и носителей веры. Стены пещеры пестрели рисунками, изобра¬жавшими сцены охоты нооков на животных, а так же ликами добрых духов — покровителей племени. Прямо над головой Туан-Оты смотрело на присутствующих лицо богини тьмы — священной матери вождя. В дальнем углу, на грубо выделанной шкуре лежало оружие — каменные топоры, деревянные дубины и копья с костяными и кремневыми наконечниками. Когда все собрались, Туан-Ота встал с камня.

— Нооки, рыба ушла от берегов, животные покинули лес, в котором мы живем и охотимся. Большой голод, много лет, не посещавший наше стойбище, приближается. Вяленого мяса осталось на пять-шесть дней. Что будем делать? Пусть скажет каждый.

— Да что тут говорить, — поднялся один из старейшин, — олени идут на большую топь, надо всем племенем идти за ними. Надо, надо идти, — одобрительно зашумели старей¬шины.

— А что думают носители веры, — спросил вождь, заметив, что ни один из них не проронил ни слова. — Что говорят им духи?

— Духи говорят нам, — прошамкал беззубым ртом тощий, сгорбленный старик, весь обвешанный амулетами из когтей и зубов животных, — надо оставаться здесь и ждать прихода дождей. Тогда вернутся на свои пастбища олени, подойдет к берегу рыба, и промысел вновь будет удачным. Если же идти на топь, то надо принести большую жертву. Нооки знают, глубоко в трясине живет желтый дух болота Гемес со своей страшной дочерью Боргуной, у которой голова с уродливым лицом женщины, а тело огромной лягушки, покрытое омерзительными бородавками. Она утаскивает в топь моло¬дых охотников, там чарами заставляет разделить с ней ложе, а затем пожирает. Сам Гемес вселяется в людей, и они умирают в страшных мучениях. Дух болота любит свою дочь Боргуну, и если мы принесем ей жертву, то он смилостивится и пошлет нам удачу. Этой жертвой должен стать самый умный, сильный и красивый ноок. Это ты, вождь Туан-Ота. Только ты можешь спасти племя.

Старик замолчал. В пещере стало тихо, слышалось только потрескивание сучьев в костре. Туан-Ота понял хитрую уловку носителей веры. «Вот, значит, как они хотят от меня избавиться», — подумал вождь, но не проронил ни слова, ни один мускул не дрогнул на его лице. По законам племени — он уже не хозяин своей жизни, все будет зависеть от того, что решат старейшины.

Громадный ноок со шрамом на лице вскочил с места.

— Нет! крикнул он, — не дадим Туан-Оту Боргуне! Обойдется проклятая лягушка. Лучше я возьму самых сильных и выносливых охотников, и мы пойдем на большую топь. От нее до реки Шу один дневной переход. Из стволов деревьев и камыша мы построим плоты и будем переправ¬лять добычу по воде, течение реки поможет нам. А если мне встретится Гемес со своей лягушкой, я разобью им головы вот этой палицей, — и ноок поднял огромную дубину из корня дуба.

«Молодец, сын Рыси, — одобрительно думал Туан-Ота, слушая ноока. Молодой старейшина словно читал его мысли. — Именно таким образом можно спасти племя. Уходить отсюда нельзя — после жары начнутся холода, такие же страшные, как и голод. А как спасти женщин и детей от волков, которые уже собрались в большие стаи и наглеют с каждым днем? Только стены пещер защитят от них. Даже дикарей можно не опасаться. Сейчас их племя ушло куда-то на восток, и большой охраны стойбищу не потребуется. Оставаться же здесь всем — тоже нельзя. Это верная голодная смерть».

Когда сын Рыси замолчал, многие старейшины, те кто был помоложе, поддержали его. Но почти добрая их половина разделила мнение носителей веры. Начался спор. Дело чуть не дошло до потасовки. Туан-Ота, долгое время хранивший молчание, вынужден был вмешаться.

— Нооки! идите в свои пещеры. Пусть каждый из вас за ночь хорошо обдумает, а утром приходите и приносите с собой камень белый или черный и положите на эту шкуру. Если белых камней окажется больше то будет так, как сказал сын Рыси, если черных, то я выполню волю носителей веры. Старейшины перестали спорить, все согласились с вождем и начали расходиться. Было уже за полночь и у входа в каждую пещеру горел костер, отпугивая хищников, чьи жадные глаза зелеными огоньками мелькали среди деревьев. Сына Рыси Туан-Ота попросил остаться.

Когда жилище вождя опустело, он велел телохранителям выйти наружу, встать у входа в пещеру и никого не впускать. Кивнув сыну Рыси, чтобы тот следовал за ним, Туан-Ота зажег от костра смоляной факел и пошел вглубь пещеры. Подойдя к дальней стене, он отодвинул тяжелый камень и достал из небольшой ниши плоский прямоугольный предмет.

— Что это? — сын Рыси в недоумении смотрел на Туан-Оту.

Сейчас все расскажу. Говорить я буду долго, поэтому садись и слушай. — Сам он сел напротив ноока, и сын Рыси услышал странный рассказ Еще неизвестно, что произойдет завтра, останусь я в живых или нет. Смерти я не боюсь, страшно то, что она будет бессмысленной. Убеждать в этом носителей веры бесполезно. Они только и ждут случая, чтобы избавиться от меня. Думаю, сейчас им это удастся, поэтому и хочу посвятить тебя в тайну, которая не должна умереть. Этот предмет я нашел в пещере на горе Духов. Однажды с отрядом охотников мы укрылись в ней от дождя, а заодно и заночевали. С нами находилось трое дикарей, пойманных в верховьях Шу. Удивил меня панический страх карликов, когда отряд подошел к пещере. С большим трудом удалось их успокоить. Когда все уснули, я решил осмотреть пещеру. Ведь должен же страх дикарей иметь какую-то причину. Взяв факел, я пошел вглубь пещеры. В самом ее конце ход сильно расширился, и прямо перед собой я увидел огромные гладко отполированные камни. Форма их была округлой и совершенно одинаковой, как если бы из глины вылепить шар, а затем сдавить сверху и снизу. Так примерно выглядели эти камни, но были очень больших размеров. Я долго бродил вокруг сплющенных шаров и нашел вот этот плоский предмет. Трудно сказать, из чего он сделан, из кости или из камня? Но, скорее всего ни из того и ни из другого. Самое странное вот что. — Вождь надавил на одну из широких граней предмета, которая тут же засветилась и на ней появилось изображение. Сын Рыси вскрикнул от удивления.

Возле стройных деревьев, покрытых густой кроной незнакомых зеленых листьев и ярких цветов, стояли люди с голубым цветом кожи и большими глазами, чуть ли не вполовину лица. Одеты они были не в шкуры, а во что-то белое, свободно облегавшее тело и о чем-то оживленно беседовали. Их язык не был похож на язык людей, а больше напоминал воркованье лесных голубей и отличался какой-то особой мягкостью и мелодичностью. Казалось, что его звуки проникают в самую душу.