Он лежал, безучастно уставившись на мелкие растения, торчавшие из земли в нескольких дюймах от его глаз. По одной из травинок полз жук, переливающийся как драгоценность, и Рилиану вдруг показалось: ничто в целом мире не может сравниться по значимости с этим медленным движением жесткокрылого. Он не мог оторвать от него глаз. И пока Кру следил за жуком, яд флоры и фауны этого зловещего леса проник в его организм, дыхание деревьев набросилось на его легкие, и апатия навалилась на него с новой силой. Продолжая наблюдать за движениями жука, он уже с трудом удерживал смежающиеся веки. В конце концов они закрылись.

— Сссейчассс же вссставай, — потребовал Крекит. — Ленивый. Вссставай. Сссейчассс же. Сссейчассс. Сссейчассс…

Рилиан не реагировал. Жук заполз в сумрачную траву и пропал из виду. Глаза Рилиана были закрыты, затрудненное дыхание выровнялось.

— Сссейчассс же вссставай. Сссейчассс же вссставай. Сссейчассс же вссставай…

Ответа не последовало. Рилиан был словно мертвый. Лежащий возле него холщевый мешок начал резко дергаться. Уингбейн, не прекращавший сражаться за свою свободу, потихоньку освобождался от пут. Но Рилиан ничего не замечал.

Крекит снова нетерпеливо зашипел:

— Ленивый. Ленивый. Ленивый. Ленивый…

Рилиан не шелохнулся. Вероятно, он так бы и лежал до тех пор, пока мясо не сошло с его костей, но внезапно где-то совсем рядом прозвучал выстрел. Над его головой просвистели свинцовые дробинки. Рилиан сел и оказался лицом к лицу с тремя фигурами в спецодежде и шлемах. Это были явно не сборщики, потому что при них не было ни корзин, ни лестницы. В руках у двоих — охотничьи ружья, третий вооружен кремневым мушкетом. Один перезаряжал свое оружие, двое других держали Рилиана на мушке.

Совершенно растерявшийся и вмиг проснувшийся Кру в изумлении уставился на них. Что им от него нужно? Человек с мушкетом сделал выразительный жест стволом. Громоздкие шлемы со стеклянными окошками для глаз мешали говорить, но все было и без того ясно: он велел Рилиану подойти к ним. Вероятно, его намерены арестовать, но за что? За нарушение прав чужого владения? И тут он вспомнил — для строгих блюстителей порядка из Вели-Джива он является браконьером. Реакция последовала мгновенно. Не обращая внимания на направленные ему в грудь дула, Рилиан вскочил, схватил мешок и бросился бежать. Застигнутые врасплох горожане упустили момент и отреагировали на мгновение позже. Прогремели выстрелы, засвистел свинец. Пара дробинок оцарапала Рилиану предплечье, мушкетная пуля пропела над ухом, но он, ничего не замечая, продирался сквозь кусты; за ним громыхали шаги преследователей, передвигавшихся на удивление резво.

Ускользнуть от погони во мгле Миазма было несложно. Но мешок оказался тяжелым, да и усталость, впитанные яды и обилие легких ран брали свое. Рилиан терял скорость, движения его замедлялись, все больше напоминая стесненные движения преследователей в тяжелых костюмах. Сердце Кру билось все сильнее, в боку закололо так, что перехватило дыхание. Хруст веток под ногами охотников не отставал ни на шаг. Кру не мог оторваться от погони — надо было куда-то спрятаться.

Неподалеку заросли высокого кустарника цвета запекшейся крови услужливо предлагали укрытие. Юноша бросился туда, но из тени деревьев выступили двое с мушкетами, перекрыв ему путь. Мгновенно изменив направление, Кру метнулся в сторону, срезая угол по густым зарослям травостоя, — теперь он убегал уже от двух групп преследователей. Кто-то пальнул по нему, но пуля ушла далеко в сторону. Новый сигнал тревоги придал ему проворства. Он бежал и думал: «Как им удалось обнаружить меня? Чисто случайно? Очередное проявление вечного невезения или что-то еще?» Затем ему вспомнилась нескладная фигура верхом на коне, преследовавшая его до самого Миазма, вспомнилась изобретательность Скривелча Стека, и всякие вопросы отпали.

Краткий прилив энергии скоро иссяк: ноги подгибались, руки, стискивающие мешок, нестерпимо ныли. Рилиан взглянул на свои руки и сразу понял, что над ним нависла новая угроза: его кожа была покрыта черными маслянистыми полосами — все, что осталось от мази Кипроуза. Первоначально бесцветный бальзам, впитывая в себя отраву Миазма, постепенно темнел и в конце концов приобрел угольный оттенок. Поглотительная способность снадобья была на исходе — мазь начала стекать с кожи. Открытые участки тела покрывались большими желтоватыми волдырями. Такие же пузыри вздувались среди остатков рукавов.

Мешок в руках Рилиана задрожал, и его удивленному взору предстал крючковатый клюв, продравший плотный материал. В то же мгновение он заметил трех преследователей, опять выследивших его. Раздались выстрелы; словно шершни, прожужжали пули, выпущенные из охотничьего ружья. Рилиан прибавил ходу и налетел на скалу, которую впопыхах не заметил. Перед глазами поплыл серый туман. От боли и жжения ручьями потекли слезы. Но близость врага вынудила его идти дальше. Спотыкаясь, он устремился вперед, сквозь туман, но в нем нарастала паника — куда более страшный враг, чем сам Миазм. При первой же возможности Рилиан остановился, закрыл глаза и, пытаясь успокоиться, глубоко вдохнул тяжелый лесной воздух. Когда он вновь открыл глаза, мир предстал перед ним в более отчетливом виде.

Теперь он заметил светящиеся листья кувшинок на черной глади лесного озерца; разросшиеся сорные травы, заглушившие берег водоема, — растения непрестанно колыхались, хотя воздух вокруг был неподвижен; заросли куманики, чьи липкие ветки гнулись под тяжестью бесчисленных трупиков насекомых. Рилиан проковылял туда, опустился на колени, потом лег на живот и пополз под кусты, волоча за собой мешок. Он полз, пока не достиг колючей темноты в самом центре зарослей, где и съежился в гнетущей тиши.

И почти сразу появились они, все пятеро. Подошли и остановились в двадцати футах от кустов куманики. Похоже, охотники были в замешательстве и какое-то время совещались при помощи жестов — языка Миазма, которым владели только члены Гильдии. Рилиан затаил дыхание. Если повезет, они скоро уйдут, чтобы продолжить поиски где-нибудь в другом месте.

«Повезет? А ты знаешь, что это такое?» И, как бы поддерживая внутренний голос пессимизма, в этот момент зашевелился мешок. Крючковатый клюв продырявил холстину, и показалась энергичная хохлатая голова. Золотистые глаза сверкали злобой. Рилиан протянул руку, чтобы втолкнуть голову в мешок, но птица впилась в нее, как змея. Клюв прорвал один из волдырей, и из него брызнула жидкость. Закусив губу, Кру промокнул это место шейным платком и еще раз попытался вернуть птицу на место. На этот раз ему удалось крепко схватить ее за холку, отчего упрямая тварь заверещала так пронзительно и резко, что звуки эти проникли сквозь шлемы сборщиков. Все пятеро стали пристально разглядывать заросли куманики.

Рилиану удалось все-таки засунуть голову птицы в мешок, но при этом он задел ветку, и кусты задрожали. Молчаливые наблюдатели пообщались между собой знаками и пошли вперед. На глазах отчаявшегося Рилиана они стали окружать заросли, в которых он сидел. Беглец в сердцах проклинал норовистую птицу. Ответ судьбы не заставил себя ждать: издавая скрипучие звуки, Уингбейн снова высунул голову. Дыра в мешке расползлась еще шире, из нее показалась уже верхняя часть туловища. Рилиан впихнул птицу обратно и, нечаянно задев узел, ослабил сеть. При этом его рука коснулась ощетинившихся перьев на груди птицы. Почувствовав столь непривычное прикосновение, Уингбейн стал злобно клеваться. Ужасный клюв успел дважды ударить Рилиана по пальцам, прежде чем он нашел конец сети и обмотал им голову и шею непокорного существа.

Теперь внимание Рилиана сосредоточилось на преследователях. Люди выстроились вокруг кустов, совсем близко от него. Один мужчина осторожно приблизился и, опустившись на корточки, стал пристально вглядываться в темные заросли. Вскоре он подал знак своим соратникам, и те подняли оружие. Рилиан понял, что его обнаружили. Отчаяние сделало его безрассудным. Не обращая внимания на куманику, раздирающую ему лицо и конечности, он выбежал из своего укрытия прямо на присевшего человека. Горожанин, по-видимому ни разу в своей жизни не охотившийся, оцепенел от неожиданности и только потом судорожно нажал на спуск. Испуг и неустойчивое положение не могли не сказаться на точности выстрела — несмотря на близкое расстояние, он промахнулся. Другие же, боясь задеть своего товарища, стрелять не стали, чем и не преминула воспользоваться их потенциальная жертва.